Василий Колташов - Византийская ночь

- Как твое имя? - спросил римлянин, когда, неся корзину с листьями одуванчиков, они размеренно шли по каменистой земле.

- Юлия, - ответила она, как-то по девичьи улыбнувшись.

Мальчик лет десяти встретил женщину у порога глинобитной хижины радостным визгом. Из-за двери низкой хибарки показалось несколько розовощеких малышей с длинными русыми волосами. Они тоже завизжали, бросившись к матери.

- Все в отца, - похвасталась хозяйка. - Муж у меня крепкий, светлый. Но ты ко мне ночью не лезь. Побью. Тепеорику я не изменю, хоть он и взял меня силой.

- Обещаю, - мягко ответил Валент.

Вихрем пронеслись в мыслях Юлии воспоминания далеких лет. Банда римских дезертиров ворвалась в небольшую иллирийскую деревню. Среди оставивших службу воинов был и ее будущий муж. Солдаты вламывались в бедные хижины, разыскивая, чем поживиться. Все горело вокруг и тонуло в истошных криках, когда сильный варвар сорвал с земли юную девушку. Мгновение и он перебросил ее через седло, смотав руки ремнем. Не только овец и коз захватил Теперик в этот вечер. Ночью он овладел юной добычей, а на другой день вместе с несколькими товарищами оставил отряд.

- Ты я вижу человек неплохой, - некрасиво от скромности улыбнулась Юлия, когда гость выложил то немногое, что у него было.

- Сейчас я отварю одуванчиков. Хлеба мы не видели очень давно, а на одной рыбе не проживешь. Скажи, путник, а из каких ты мест?

- Из Италии.

- Мой муж воевал там много лет назад, уж не знаю за кого. Тогда императором был еще, кажется… Как же его звали?

- Юстиниан.

- Бог послал его в наказание людям. Он, кажется, говорил за кого воевал. Это…

Она попыталась вспомнить, но не смогла.

- Войн теперь много.

- Да, одни войны! Житья нет! Три раза наш урожай снимали солдаты, а мы голодали потом всю зиму. Кого поймали, с собой увели. Числимся мы у них как подданные, а налогов не платим. Вот император и послал воинов наводить разбой. Так и в прошлом году. Сколько я не молилась - ничего. А муж мой говорит: «Чего ты женщина молишься, убивать их надо как собак!» Прав он что ли? Вот в Италии как сейчас люди живут?

- Все погибло. Народу живется плохо. Поля заросли, сады одичали. Виноградники выжжены. Сколько людей унес голод и умертвили болезни не сосчитать. Проще сказать сколько выжило.

Путник посмотрел на просевшую от старости соломенную крышу. Невдалеке зеленели на огороде молодые тыквы. Шелестела листва высоких тополей. Ветки покачивались. Поддавались дувшему с моря ветру.

Хозяйка с грустью вздохнула, помешивая в котле кипящее варево из травы. Дети собрались вокруг гостя. Слушали его непонятные слова и жадно глотали запах еды. На столе из грубых досок была разложена сухая рыба и стояла глиняная посуда.

«Всюду одно. Раньше ты хотела найти родных, вернутся в свое селение? Даже думала сбежать от мужа, которым сильный мужчина стал по своей воле, не спросив ни отца, ни бога. Но куда тебе было идти, да и он - куда он мог деться, когда ему тоже ничего не осталось. Защити нас господь, уж мы останемся здесь», - сказала она себе.

- Старые рода исчезли. Богатая земля стала нищей. Ее больше некому обрабатывать. В Риме сидят святые отцы, но город похож на выгребную яму. Старые города в руинах, а всюду варвары или, хуже того, императорские солдаты. Чиновники жмут с землепашца последнюю кровь, а благородная старая знать опозорила себя страхом и пресмыкательством.

Валент старался говорить на понятном женщине языке, но свежие раны переживаний сбивали его, перемешивали мысли.

- Да где теперь этот Рим!? Моя бабка рассказывала, что было время, когда весь мир назывался римским, а люди жили богато и сыто. Даже рабам нечего было желать. Им каждый день давали хлеб и вино. Теперь только и мыслей, не умереть с голоду и не дать детей превратить в рабов. Мы тут хоть и не всегда сыты, но зато сами по себе, без хозяев.

Валент вздохнул. Он знал, как все было на деле. В народных рассказах беды прошлого редко сохранялись подолгу. Люди всегда искали рай на земле, располагая его в прошлом или в далекой неведомой стране. Народ в годы могущества Рима не был ни сыт, ни счастлив. Валент знал это как никто другой.

- Мама! Мама! - наперебой закричали голодные дети.

Женщина облизнула потрескавшиеся губы.

- Готово. Помоги мне взять котел, - сказала она.

Он поднялся с бревенчатой лавки. Они сняли закопченный котел с очага. Поставили его на песчаную землю. Орудуя большой деревянной ложкой, Юлия вынула отваренные листья и разложила их по глиняным мискам.

«Посмотри, во что превратилась жизнь людей», - прошептал ему разум. Грудь сдавило холодными тесками.

Горьковатая трава насытила пустые животы. Толкаясь локтями, дети боролись за куски необычного яства, что принес с собой гость. Сухая лепешка казалась им чудом, попробовать которое вновь предстояло не скоро. Мать строго следила, за тем, чтобы все получили поровну. Она то раздавала крепкие подзатыльники, то поднимала голос, примешивая к именам святых, дьявола и грубую брань. Валент ограничился только отварной травой и соленой рыбой, от сухости до боли раздиравшей рот.

Ночь прошла тихо. Утром странник вновь отправился в путь. На столе он оставил серебряный кератий [15]. Задерживаться гость не мог. Дорога обещала быть трудной.

Ночевали варвары без костров.

Дунай был уже недалеко. Ноздри мальчика ловили прохладный запах реки, доносимый ветром. Факелы в римской крепости на противоположном холме горели маленьким огоньками. Стражники не спали, прохаживаясь по стенам едва различимым в сиянии луны. Светило ночи разливалось желтизной в темных водах бежавших к морю. Маленький раб не мог заснуть. Стоило ему закрыть глаза, как однообразные мысли набрасывались на него.

«Что я здесь делаю? Куда мне идти потом? Что будет завтра? Дом мой сгорел. Наверное, Юлий снова был пьян и поджег сарай как прошлой весной. Тогда только одной овце опалило шкуру. И все! Теперь, наверное, остались одни головешки», - вздыхал мальчик. Ему доставалось за все, стоило лишь попасть под руку к кому-то из пастухов. «Даже если волк задерет козу, виноватым окажусь опять я. Наверняка все сейчас в панике от пожара. Господи, пусть хозяин накажет их за все! Христос, защити меня от беды. Но для чего к ним возвращаться?» - пытался рассудить Амвр. С ужасом представил он, как страшно изобьют его, если поймают. Все перемешивалось в его голове. Он явственно ощущал тревогу. Она то затихала, то вновь вспыхивала, больно сжимая грудь. Новый день грозил неизвестностью. Сгоревшая ферма являлась центром крошечного мира ребенка. Вырваться из него было страшно.

Варвары удачно выбрали место. Густые деревья совершенно скрывали их, в то же время, позволяя наблюдать за форпостом империи.