Василий Веденеев - Частный сыск есаула Сарычева

Но должны же где-то здесь скрываться люди Филиппова и Дасти? Конечно, они не располагают возможностями полицейской наружки, но хотя бы по одному топтуну выставят.

Докурив, Сарычев присел на широкий подоконник и развернул промасленную бумагу, в которую были завернуты пирожки. Надо было бы еще купить бутылку воды – пирожки начинены острым мясом и потом наверняка захочется пить. Но, коли не додумался сразу, придется потерпеть – не на век же он здесь обосновался, дотянет как-нибудь до темноты. А если сегодняшний день не даст нужного результата, придется повторить все сначала, и тогда он учтет ошибки…

Аккордеонист перекусил, видимо, устав играть. Зеленщица раскрыла зонт, прячась от припекавшего голову солнца, а других соглядатаев никак не удавалось найти. Плохо, что нельзя пройтись по улице, заглядывая в закусочные, – там тоже могут оказаться интересные личности. Отсюда, с последнего этажа многоквартирного дома, не проникнешь взглядом через стекла окон, не увидишь посетителей, сидящих за столиками. Остается только следить за входящими и выходящими.

Часа через два аккордеонист перебрался к другому дому, предусмотрительно попросив помочь ему случайного прохожего. Зеленщица множество раз смочила товар водой, но он все равно подвял. Однако это обстоятельство, как и отсутствие покупателей, ее не слишком беспокоило. Павел, не покидавший поста на лестничной площадке, доел пирожки и выкурил полпачки сигарет.

Он хотел уже плюнуть на все, но тут его внимание привлек человек, вышедший из дверей закусочной «У обезьяны».

«Ба, да это же старый знакомый? – заметив в его руках туго свернутый зонт, усмехнулся Павел. – Не иначе, опять выполняет поручение? Вполне вероятно, ведь ему хорошо известна моя внешность. Вряд ли его сюда занесло по чистой случайности. Неужто сменился на посту, передав наблюдение другому, занявшему его место за столиком?»

Сарычев быстро спустился вниз и, пробежав через проходной двор, вышел на улицу, пристроившись среди прохожих в полусотне шагов позади торопившегося по своим делам человека, несколько дней назад приглашавшего его на свидание с Антуаном…

После длительного сидения в закусочной прогулка доставляла соглядатаю удовольствие – он не торопясь фланировал мимо витрин магазинов, равнодушно проходил сквозь людскую толчею, следуя одному ему известным маршрутом. Стараясь не потерять его из виду, бывший есаул боялся только одного – как бы его подопечный не вздумал вспрыгнуть на подножку проходящего мимо трамвая и уехать в неизвестном направлении.

Вскоре впереди показались облезлые, давно нуждающиеся в ремонте старые здания, где по дешевке сдавались квартиры-каморки. Здесь преимущественно поселились опустившиеся многосемейные эмигранты, спившиеся матросы торгового флота, дешевые проститутки и люди городского дна, давно плюнувшие на правила приличий и хорошего тона, смирившиеся с собственной участью и не предпринимавшие попыток выбраться отсюда. Затхлые помойки, шелудивые бродячие собаки, одетые в обноски грязные дети-попрошайки, вставленные вместо стекол фанерки, облезлые двери подъездов ночлежки, а по ночам душераздирающие крики прохожих, попавших в руки безжалостных грабителей, – вот что такое эти кварталы. Запахи отбросов, протухшей рыбы, горелого риса, полуголые тела на прокаленных солнцем тротуарах…

Заметив, как соглядатай нырнул в подъезд одного из домов, Сарычев немного выждал и последовал за ним.

Наверху раздавались шаги по лестнице. Настороженно прислушавшись, Павел тоже начал подниматься, стараясь не прозевать момент, когда выслеживаемый им человек войдет в квартиру.

Соглядатай забрался почти под самую крышу. Щелкнул замок, хлопнула дверь. Притаившийся этажом ниже Сарычев облегченно перевел дыхание.

Выждав несколько минут, он поднялся и, остановившись перед дверью, за которой скрылся соглядатай, прислушался. Внутри квартиры было тихо. Осмотрев замок, Сарычев вынул кинжал и, вставив клинок в щель, отжал ригель. Дверь распахнулась.

В маленькой, заваленной разным хламом прихожей было сумрачно. С кухни слышались звуки разжигаемого примуса и шорох разворачиваемой бумаги. Спрятавшись за выступом стены, Павел поглядел, что делает хозяин.

Поставив на примус сковороду, тот бросил на нее кусок маргарина и разбил яйца, готовясь изжарить яичницу. Увлеченный своим занятием, соглядатай не услышал, как Сарычев подкрался к нему и приставил к спине кинжал:

– Тихо! – кольнув острием хозяина квартиры, шепнул Павел. – Сними сковороду с огня!

– Зачем? – застыв от испуга и неожиданности, едва смог вымолвить соглядатай.

– Чтобы не сгорело. Не люблю чада!

Медленно, как во сне, хозяин протянул руку и, сняв с примуса сковороду, поставил ее на маленький столик. По шее у него тек пот, рубаха быстро намокала между лопаток и под мышками.

– Перестань дрожать, – прикрикнул на него Сарычев. – Пошел в комнату, ну!

В комнате он приказал соглядатаю сесть на постель, а сам устроился на стуле, сбросив с него на пол зонт.

– Ну, опять разведешь философию о записках в ошейниках собак и почтовых голубях? – играя кинжалом, усмехнулся Павел.

– Поверьте, я выполнял поручение, – дрожащими губами пролепетал он.

– Старая песня! Почему-то для осуществления мерзких пакостей постоянно привлекают именно тебя?

– Мне не приходится выбирать, как заработать на жизнь.

– Зато сейчас есть выбор: сохранить ее или… – неуловимо быстрым движением Сарычев приставил конец клинка к горлу соглядатая.

– Что вам надо? – облизнув языком пересохшие губы, простонал тот.

– Хочу знать, что за возня с «Золотым Буддой»?

– Меня не посвящают в такие вещи, – хозяин квартирки прикрыл глаза и судорожно сглотнул набежавшую слюну. – Лучше спросите у Антуана.

– Непременно спросим, – пообещал Сарычев. – Зачем ты торчал у дома Тоболиных? Ждал меня?

– Да. Антуан приказал сидеть в закусочной и, как только увижу вас, немедленно звонить в бар «Павлина».

– Ты сидел один?

– Нет, меня сменяли. Завтра утром снова должен идти. Но я никому не скажу, что вы в городе, – заискивающе поглядев в глаза Сарычева, заверил соглядатай.

– Знаешь, кто убил профессора Тоболина?

– Уберите нож, – жалобно попросил соглядатай, – я боюсь, что у вас дрогнет рука, а клинок очень острый.

– Хорошо. – Павел отвел руку с кинжалом. – Отвечай!

– Первым о статуэтке Будды и связанной с ней тайной откуда-то узнал Филиппов. Он приказал Гришину отправиться к профессору и заполучить коллекцию. Остальное вы знаете.

– Значит, Гришин? Но он не один? Кто еще?

О других соглядатай говорил значительно охотнее, чем о себе. Это Сарычев сразу понял и спешил получить как можно больше информации. Надо давить на эту бесцветную личность, выжимать из него все, что знает. Надеясь остаться живым и невредимым, он выболтает любые тайны.