Георгий Гулиа - Викинг

И прежде чем Кари смог что-либо сказать, всадники исчезли в лесу.

Он слышал только топот их коней.

Да и то недолго…

Гуннар явился домой. Было далеко за полдень.

Спросил хозяйку:

– Где Кари?

– Разве не на берегу? – удивилась хозяйка.

– Нет, – сказал Гуннар. – Может, на берегу, но не на том, где ему полагалось бы быть.

Скальд сказал:

– Эти всадники – не просто дерзкие люди. Они говорили не сами по себе, но по поручению. Если ты спросишь, от чьего лица говорили они, – отвечу тебе так: вспомни случай на Форелевом ручье. Тот, который утонул, тут ни при чем. Но ведь братья его остались в живых. Так кто же из них сватается к Гудрид? Фроди или Ульв?

– Она ничего о них не говорила… – сказал Кари.

– А ты ее об этом спрашивал?

– Нет. С какой стати?

Скальд Тейт очень удивился его словам.

– Послушай, Кари, – сказал он, – ведь ты же приходишь на зеленую лужайку. Верно говорю?

– Да, верно.

– А зачем? Чтобы увидеть Гудрид?

– Да.

– Увидеть, чтобы поговорить?

– Да… Но…

– А поговорить, чтобы кое-что уяснить себе? – жестко продолжал скальд.

Кари покраснел:

– Не знаю.

– Как это так – «не знаю»?

Кари молчал.

– Ты уже вышел из того возраста, когда мало смыслят. Эти молодцы нынче дали тебе понять, кто ты есть. Ты можешь уразуметь, на что они намекнули? Если только все случившееся можно назвать намеком.

Кари было ясно: это все из-за нее, из-за Гудрид. Но ведь он-то, Кари, ничего дурного не сделал. Он и в мыслях не держал, что кто-то еще интересуется ею.

Тейт в нетерпении хлопнул себя ладонями по коленям. Он сидел на бревне перед своей хижиной, и солнце согревало его. Скальд внимательно осмотрел своего молодого друга, словно видел его впервые. И сказал:

– Кари, ты молод. Есть в тебе привлекательность, которая подобает мужчине. А душа твоя чиста, и глаза твои видят только то, что освещено весенним солнцем. Я тебя сравнил бы – не тебя, а твою душу, твое сердце – с чистой поверхностью гранита, на которую еще не нанесли таинственные знаки. Это отличает тебя от многих других в лучшую сторону, но кое в чем и вредит тебе. Пойми, я это говорил не раз: трудно в наше время на нашей земле человеку чистому, честному, доброму.

– Я, как видно, кому-то мешаю…

– Именно! – Скальд снова ударил ладонями по коленям. – Мешаешь и даже очень.

– Что же делать, уважаемый Тейт?

Тейт не задумывается:

– Бросить ее!

– Кого?

– Гудрид!

– Бросить?.. Как?.. Куда?.. Она же не щепка, не камень.

– И тем не менее – бросить!

Если Кари не сразу понял тех всадников, то еще загадочнее выглядел нынче скальд. О чем он говорит? И что значит «бросить Гудрид»?

Скальд пояснил. Оп пытался вразумить молодою человека.

– Бросить – значит оставить в покое.

– А разве она не в покое?

– Но ведь ты-то с ней о чем-то говорил?!

– Говорил.

– О чем же?

Кари пытался вспомнить. А скальд ждал, что скажет Кари. И он дивился тому, что так долго можно вспоминать то, что совсем недавно говорил возлюбленной.

– Она стояла поодаль… Она собирала цветы!.. Дала мне понюхать их… Она стояла вон там, а я вот здесь… – Кари точно обозначил места.

– Постой, – перебил его скальд. Он поморщился, как от очень кислой, неспелой морошки во рту. – Ты совсем не о том… Ты стоял… Она стояла… Я спрашиваю не о том. О чем же был разговор? Ты объяснился в любви?

Кари, кажется, испугался.

– В любви?! – воскликнул он. – Что ты! Этого у меня не было в мыслях! Я смотрел на нее… Светило солнце… Зелень вокруг…

Скальд чуть не расхохотался.

– При чем тут солнце? При чем зелень?

– Да, еще про лодку шел разговор меж нами.

– Про какую это лодку?

– На какой приплыла на лужайку Гудрид.

– И зачем далась тебе лодка?

– У нее была течь…

Опять себя хлопнул по коленям скальд.

– Нет, ты просто мальчик! Я спрашиваю про любовь, а ты – про лодку, про какую-то течь. – Скальд глубоко вздохнул. – Ладно, слушай… Видимо, кто-то из этих, ну, из тех самых головорезов с Форелевого ручья домогается твоей Гудрид. Жениться хочет. Так я полагаю. А ты стал поперек. Это понятно?

Кари чувствовал себя неловко. Никого с Форелевого ручья он не знал по-настоящему. Да и Гудрид ни о ком ни словом не обмолвилась ни разу. И ни на чьей дороге он, Кари, не стоит. У каждого своя дорога. Вот и все!..

– О, великий О́дин! – Скальд воздел руки к небу. – Что слышат мои уши?! Разве я не предупреждал тебя?

– О чем, Тейт?

– Что живем мы в страшном мире.

– Я помню…

– Нет, ты ничего не помнишь!.. Уразумей одно: тебя предупредили. Тебе сказали: уйди с дороги!

Кари поднял булыжник и швырнул его в воду. Далеко полетел камень.

Скальд усмехнулся:

– Силенок у тебя достанет… А вот ума?

– И ума! – самонадеянно сказал Кари.

Скальд скорбно покачал головой: мол, это большой, очень большой вопрос. Ум и сила – вещи разные.

Тейт сжимает пальцы в кулак, аж хрустят суставы. Он говорит наставительно:

– Хорошо вот так: ум и сила! Только так!

– Так что же мне делать, уважаемый Тейт?

Скальд подымается с места, кладет руку на плечо Кари и идет с ним к самому краю воды. А потом – вдоль воды. Он не спешит с советом. Обдумывает слова.

– Вот что, Кари, – говорит он. – Первое: уплывай на рыбную ловлю. Это пойдет тебе на пользу. Второе будет посложнее: не ходи ты на эту зеленую лужайку…

– Как?! – Кари застывает.

– Просто: не ходи! Поищи себе другую.

– А Гудрид?

– Разве она одна на свете?

Кари хватает скальда за руки, сильно сжимает их и, чуть ли не плача, восклицает:

– Одна! Одна! Одна!

Корабль Гуннара уже неделю стоял на берегу. Его общими усилиями – Гуннара, Кари и соседей – вытащили из сарая, где он пробыл всю зиму. Соседи Гуннара, по имени Скамкель, сын Траина, и Map, сын Мёрда, тоже готовили свои корабли к плаванию. Работы хватало на всех: мужчины тщательно осматривали дубовую обшивку кораблей, чинили паруса и рыболовные снасти. Женщины запасали для них еду, латали одежду, вязали теплые чулки.

Гуннар с соседями ходил не раз на север. Были удачи, случались и неудачи. Возвращаясь с уловом, порой недосчитывались одного, а то и двух – ведь море часто требует жертв. Это уже закон, так создал О́дин этот мир.

Скамкель, сын Траина, – мужчина, перешагнувший за сорок зим, многократно плававший и на юг и на север, собственными глазами видавший клыкастое чудовище, живущее во льдах, – сказал Гуннару:

– Не нравится мне твой парус. Не кажется ли тебе, что нижняя часть немного сопрела? А северные ветры как раз того и ждут.

– Вижу, – ответствовал Гупнар, – но не приложу ума, что делать.

– Отрежь эту сопревшую часть, а я дам тебе кусок крепкой ткани. Можно подумать, что такой способ не известен тебе.