Лариса Васильева - Кремлевские жены

Революционерка Анжелика Балабанова, бывшая в то время секретарем Третьего интернационала, описала Ленина в день похорон Инессы: «Не только лицо Ленина, весь его облик выражал такую печаль, что никто не осмеливался даже кивнуть ему. Было ясно, что он хотел побыть наедине со своим горем. Он казался меньше ростом, лицо его было прикрыто кепкой, глаза, казалось, исчезли в болезненно сдерживаемых слезах. Всякий раз, как движение толпы напирало на нашу группу, он не оказывал никакого сопротивления толчкам, как будто был благодарен за то, что мог вплотную приблизиться к гробу».

Прах Инессы заключили в Кремлевскую стену, среди знаменитых, прославленных большевиков: этим актом вождь революции поблагодарил ее за все свершившееся и не свершившееся в их сложной жизни на этой земле.

Александра Коллонтай считала: смерть Инессы ускорила смерть Ленина, он не смог пережить ее ухода.

Это чисто женское понимание сильного мужского характера справедливо лишь в том, что, возможно, смерть Инессы была каплей, переполнившей чашу переживаний вождя революции, сделавшего свое дело. Он создал механизм разрушения старой системы. Он ее разрушил. Предстояло начинать строительство новой системы с помощью созданного им механизма. Но ломать — не строить. Для этого требовались новые фигуры. Они уже дышали Ленину в спину, ожидая своего часа, им уже не терпелось начать то, чего не мог начать Ленин. Энергия ленинского гения была на исходе. Его психология дворянина средней руки не справлялась с жестокостью, провозглашенной им самим.

Инесса Арманд, прелестная девушка, француженка, очаровательная жена богача Арманда, одинокая ссыльная, пламенная революционерка, истая большевичка, верная ученица Ленина, многодетная мать, жрица свободной любви, загнавшей ее в капкан невероятных переживаний, ушла в мир иной и звала его оттуда, и, может быть, там вопреки их атеизму они соединились.

Она ушла, они ушли — а вопросы и загадки, сплетни, легенды и пересуды остались.

Говорили, что Инесса бросила на руки бывшему мужу всех своих детей. Это обсуждалось и осуждалось.

Однако все ее дети до дрожи любили свою мать. Встреча с нею была праздником. Письма от нее были радостью. И уходила-то она от детей не по своей воле — в тюрьму, ссылку, эмиграцию. Пользовалась каждой возможностью увидеть их. Выписать к себе. Поехать к ним.

Не судите — не судимы будете.

Сегодня, совсем близко от Москвы, в Пушкине, Ельдигине, Алешине — родовых гнездах семьи Арманд, память о них сохранена самая светлая и добрая. Всю жизнь прожил там сын Александра Евгеньевича Арманда и Стеши, прекрасной русской женщины, которая поднимала без Инессы ее детей. Смерть Стеши, брак с которой Александр Евгеньевич Арманд зарегистрировал спустя много лет после смерти Инессы, оплакивали все дети, почитая в ней вторую мать.

Говорили, что клан Армандов, помогая революции, уничтожившей их богатства, рубил ствол дерева, на котором сидел. Верно. Многие богачи так поступали. Одни говорят: «С жиру бесились». Другие: «Совесть мучила».

Но вот вопрос, почему Арманды, имея громадные счета в швейцарских банках, виллу в Лугано, не покинули страну после революции — ни один Арманд не эмигрировал?! Как они приняли сталинский термидор?

Почему родная сестра Инессы Федоровны, Рене Федоровна, до конца своей жизни не произносила и не хотела слышать имени своей сестры? Она была противницей революции — и поэтому вычеркнула сестру из своей жизни?

Весь клан Армандов категорически отрицает легенду о любовных отношениях Инессы и Ленина. Точно так же думали старые французские коммунисты, которые боготворили Инессу и гордились ею.

А какое для нас имеет значение — было между ними что-то или не было? Ведь между ними было такое понимание, перед которым физическая близость — сущий пустяк.

Каждое время века характерно своими тайнами. Современным молодым людям и людям средних лет, зацикленным на себе, своих делах, душевных переживаниях, проявлениях физиологии, невозможно даже представить, что людей начала века делали близкими идеи, а не постель. Им трудно поверить, что ради идей люди отказывались от благ, удобств и денег и находили радость в поисках мечты о лучшем будущем. Их вела не жажда наживы, а обостренная совесть. Не вина — беда всех этих борцов и мечтателей в том, что не сумели они договориться ни между собой, ни со временем. А наши сегодняшние пламенные борцы за собственное существование даже не замечают, что в борьбе за свои теплые места используют жалкие обрывки идей тех, кого ныне официально позволено ругать и осмеивать.

Говорили, говорили и по сей день говорят, что был у Инессы шестой ребенок, якобы от Ленина, и что один советский кинооператор своими глазами видел в Швейцарии могилу этого ребенка.

Неужели на могиле написано, что он — от Ленина? Говорили также, что ребенок этот жив и даже работал переводчиком у Брежнева.

Мало ли что можно придумать, в то время как в Москве хранится переписка Ленина, Крупской, Арманд, способная превратить в пыль все кривотолки, легенды и слухи. Читать чужие интимные письма? А если бы так же стали читать вашу переписку? Видимо, есть тайны, которые не должны быть открыты. Если они есть…

После выхода в свет первого издания «Кремлевских жен» мне написал В.Панченков: «В Центральном музее Внутренних войск МВД России хранится рапорт командира 457 батальона ВОХР П.Лимчера на имя командира 93 отдельной стрелковой бригады войск ВОХР. В нем говорится: «… в ночь с 6-го августа на 7-е проследовал на дрезине из Москвы в Сергиево Председатель Совета Народных Комиссаров тов. Владимир Ильич Ленин, который на реках Клязьма и Уча вверенного мне участка благодарил караулы за службу».

Как сообщает далее В.Панченков, через несколько дней после подачи этого рапорта, 13 августа 1920 года, в приказе по 93-й отдельной стрелковой бригаде была объявлена благодарность, выраженная Лениным личному составу караулов 457-го батальона.

Куда ездил в ночь Владимир Ильич? Сергиево — это Сергиев Посад, рядом с ним Ельдигино, подмосковное имение Армандов, где в начале августа 1920 года находилась Инесса Федоровна, собираясь на отдых на Кавказ, откуда вернулась в гробу. Почему он ехал ночью? Потому ли, что не хотел огласки или днем не хватало времени?

«Небольшое путешествие Владимира

Ильича так и осталось бы незамеченным, — пишет мне Панченков, — если бы не эта его благодарность в адрес красноармейцев, легшая в основу рапорта и нарушившая тайну поездки«.

Без комментариев.

Звездный час и горькие минуты

Долгожданное чаще всего приходит неожиданно.

«Однажды, когда Ильич уже собрался после обеда в библиотеку, а я кончила убирать посуду, пришел Бронский со словами: „Вы ничего не знаете?! В России революция!“ Мы пошли к озеру, там на берегу под навесом вывешивались все газеты… В России действительно была революция. Усиленно заработала мысль Ильича…»