Василий Колташов - Мальчик из Фракии

— Прими мои поздравления, отец. Пусть боги охраняют… Юлия и наш дом… — попытался произнести торжественно мальчик.

Ребенок ворочался на руках круглолицей подруги Ирины. Малыш был пухлым и розовым, как поросенок. Голова выглядела необычайно большой, но волос на ней почти не было. «Точно в отца», — предположил новоявленный старший брат и посмотрел тайком на Валента. Тот уже принимал новые, более четкие поздравления от гостей.

— Вот черт! — выругался Вторяк.

— Что случилось? — сонно спросил Амвросий.

— Тварь какая-то укусила, — пожаловался племянник Даврита. Он натянул на голову плащ, из-под которого неразборчиво донеслось: — Прямо в глаз! Вот подлость… Чертова муха.

Светало. Амвросий снова закрыл глаза.

Разбудил всех Идарий. Поели из запасов. Двинулись дальше.

«Неужто правда я когда-нибудь смогу увидеть Константинополь? Он наверное удивителен! Но как это произойдет, если империя наш враг, если она помогла подлым аварам вторгнуться в наши земли?» — размышлял молодой римлянин. Он уже столько знал о Византии и его личная неприязнь к ее несправедливым порядкам постепенно стала перекрываться восхищением перед римской славой прошлого.

Ему не раз грезились походы Цезаря и Траяна. Он воображал себя во главе легиона покоряющего Азию. Не менее удивительными, чем подвиги римлян казались ему свершения эллинов. Мальчик плохо понимал, что и когда имело место: знания его были обрывочны. Он больше запомнил из рассказов Валента, чем постиг в прочитанных книгах. Однако Амвросий всем сердцем презирал вероломных цезарей Восточного Рима и твердо знал, что не желает служить им. Империя считала его рабом. Только варвары дали ему свободу. Этот урок он поклялся не забывать никогда.

Следующее селение склавин оказалось сожжено.

— Беда… — прошептал Идарий.

От деревни на опушке леса остался лишь черный след. Ямы полуземлянок были завалены превратившимися в угли бревнами. Легкий ветерок подымал серый пепел. Пахло горелым мясом и сладковатой гнилью. Обожженные человеческие кости выглядывали из-под остатков жилищ. С десяток не тронутых огнем тел лежало подле частокола. Воронье жадно клевало добычу.

— Прочь, твари! — крикнул Вторяк, бросая копье в крылатых падальщиков. — У-у! Нечистые создания…

Птицы с карканьем поднялись в небо. Вторяк вырвал копье из земли. Посмотрел на товарищей влажными глазами. Все было ясно без слов. Мальчики подошли к месту схватки. Здесь остались лишь тела склавин. Враги похоронили своих воинов и забрали оружие. На месте лежали лишь обломки дротиков и расколотые щиты. Звериный узор на одном из них лишь немного пострадал от огня. Красный волк на нем застыл, приготовившись к прыжку. Неподалеку валялись разбитые горшки со смолой. Много осколков керамики попадалось ребятам и среди пепелищ домов. Жители защищались у стены, а потом отбивались в домах. Авары ворвались в селение с южной стороны. Они сожгли все, что не смогли забрать с собой.

мысленно продекламировал Амвросий отрывок поэмы. Увиденное потрясло его. Картина была ужасна. Может быть еще вчера здесь кипел бой. Может быть еще вчера сотни людей были живы. Они не ждали беды. Они не собирались покидать мир Яви или становиться рабами кагана.

— Неужели везде где прошли авары твориться такое? — высказал общую мысль Вторяк. Брови линией гнева нависли над его очами.

Юный римлянин кивнул в подтверждение. Идарий заметил как помрачнело лицо друга, как подрагивают его скулы. «Прими души отважных, Перун, и защити нас от смерти!» — прошептал в мыслях сын кузнеца. Во рту у него пересохло и он лишь с трудом смог произнести:

— Уйдем отсюда. И чем скорее, тем лучше.

— Они нам за это тоже заплатят! — Вторяк высоко поднял руку. Сжал пальцы до боли. Пригрозил кулаком в безвестную даль.

Одно за другим встречались на пути разоренные селения. Зло опустошили авары землю добричей. Всюду видели мальчики чужой рукой убранные хлеба. Попадались сожженные поля. Край опустел: люди укрылись в диких местах, а дома их погибли в огне. Дважды видели ребята конные отряды аваров. Однажды в двадцати шагах от их стоянки прошли хорваты. Амвросий хорошо разглядел их из зарослей на холме. Воины были в шлемах с султанами из темных перьев. Каждый нес колчан с дротиками и расписной щит. Редко кто имел меч. Большинство располагало топорами и ножами, подвешенными под углом.

— Было бы нас больше… Мы бы их в этой низине всех положили, — прошептал Идарий, стоя на коленях. — Ох! Как бы я их…

— Не вздумай стрелять, — пресек его молодой римлянин.

— Он прав, — дрожащим голосом поддержал Вторяк. — Мало нас.

Ближе к вечеру прошел еще один отряд врага. Под липами пешие воины с резкими голосами и странными повадками разбили лагерь.

— Эти кто? — спросил племянник князя.

— Германцы, наверное, — предположил Амвросий.

— За скальпами нашими пришли, собаки.

— Тише! Уходить надо. До городища совсем близко. Сейчас отползем, а дальше по лесу обогнем его. С восточной стороны выйдем, там место самое скрытое.

— А горох когда сварим? Его у Амвросия полная сума…

— Какой тебе еще горох! — строго осадил Идарий.

Они собрали вещи и на четвереньках медленно поползли прочь.

Золоченые кумиры глядели на владыку степи очами полными презрительной синевы. Каган размышлял откинувшись в седле. Голова его немного опустилась набок, мелкие морщинки на лице разгладились, а тонкие прорези глаз стали еще тоньше. Что занимало мысли владыки степи в этот момент? Сидевшие верхом позади него военноначальники, слуги и стражи могли только гадать об этом. Одному небу поверял Баян тайну великих дум.

Высокие идолы склавин молчали. Вытянувшись стояли они на открытом месте холма в окружении вечных дубов. Маленькими казались аварские всадники надменными взглядами мерявшие творения вражеских волхвов. Легкий ветер пробегал по траве у ног деревянных гигантов.

— Презренный Даврит приказал покрыть кумиров золотом, после иллирийского похода. Он желал сделать это святилище главным для своего союза племен. Оттого столько богатств и пошло на украшение деревянных богов, — едва слышно шептал Баяну седовласый советник с серебряным грифоном на цепи поверх алого халата. Незаметно приблизился он к господину. Беззвучно заговорил.

— Мне доносили об этом…

— Больше всех волхвы украсили воителя-Перуна. Его князь склавин почитал как главного из богов. Сварог рядом, по правую руку и на полголовы ниже.