Дереник Демирчян - Вардананк

Было понятно все, что скрывалось за молчанием обоих противников, но никто молчания не нарушал. Лишь два-три нахарара прокашлялись и переменили позу на своих подушках.

– Бывает ли, чтоб сорока замолчала хоть на миг?.. – спросил, наконец, азарапет, как бы обращаясь с вопросом ко всем. – Говорят, она никогда не перестает трещать…

– Нет, иногда случается, что перестает! – возразил Шмавон. – Когда испускает дух!

– А-a-a!.. – отозвался азарапет, кидая ядовитый взгляд на Васака.

Васак величественно поднялся, давая этим знать, что совещание окончено. Вардан почтительно с ним простился и удалился вместе с остальными нахарарами.

Едва сдерживая ярость, Деншапух обратился к Васаку:

– Что же это происходит, государь марзпан?

– Что ж, безмозглый родич – все равно что физическое уродство. К сожалению, от него не избавишься…

– Но князь нанес оскорбление всем нам!..

– Ну а мы не примем оскорбления. Деншапух со злобой кусал губы.

– Государи, – заговорил Васак со спокойным достоинством, – царь царей послал вас сюда не для того, чтоб мы по всякому пустому поводу затевали войны между обоими народами! Вооружитесь необходимым терпением…

Персы удалились. Но подстрекаемый Ормиздом, Деншапухом, Вехмихром и Дарехом, могпэт Михр, не считаясь с положением к званием Васака, поднял на ноги всю массу фанатических жрецов, призывая их готовиться к войне. Положение стало крайне угрожающим.

Людской поток, возглавляемый Егишэ, слился с другим потоком, впереди которого шли католикос, Гевонд, Езник Кохпаци и епископы – участники арташатского собрания; они все вместе вошли в Ангх и расположились вокруг церкви.

В этом многолюдье смешались представители всех слоев населения – крестьяне, ремесленники, монахи. Особо выделялись отряды народного ополчения во главе с Аракэлом, Погосом и Хандут и группа женщин во главе с матерью Спарапета. Разглядывая кресты, хоругви и дубинки в руках монахов, Погос подмигнул Аракэлу:

– Монастырем запахло – крестами и хоругвями!.. Как бы и нас в конахов не обратили, хе-хе-хе!.

– Брось, не время!.. – усмехнулся Аракэл. – Лишь бы сражались…

– И то верно! – согласился Погос.

Люди Аракэла, собравшись вокруг своего вожака, смотрели в сторону персидского лагеря. Аракэл обратился к товарищам:

– Вот и пришли они с войсками и со жрецами… Чего же мы еще ждем? Ударим!

– Ты так думаешь? – с радостью подхватил Погос.

– Да. Или мы – или они!..

– А князь Атом разрешит? – усомнился Погос.

– Конечно!

– Попросим, чтоб разрешил!

– Разрешит – хорошо, не разрешит – мы на него не посмотрим. Сейчас и ударим!

В это время мать Спарапета со своими спутницами вошла в церковь.

Католикос вышел ей навстречу и воскликнул, воздевая руки:

– Да поддержит тебя сам господь в сей жестокий час, скорбная мать! Неси крест свой, как подобает подвижнице.

Изнемогавшую от усталости Старшую госпожу поспешили усадить. Дестрик и остальные женщины остались стоять на ногах. Старшая госпожа затуманившимися глазами взглянула на католикоса и дрожащими губами спросила:

– А где Спарапет армян, Вардан Мамиконян?

Католикос не знал, что сказать. Он только смог вымолвить:

– Уповай на господа, дочь моя! Спарапет, конечно, поспешит прибыть, чтоб увидеться с тобой.

– Он все еще среди войск тирана?

– Но, может быть, он еще не знает о твоем прибытии, Старшая госпожа…

– Сообщите ему сейчас же, пусть придет!

– Сообщим немедленно, Старшая госпожа. Мера долготерпения госпожи Дестрик переполнилась; вспыхнув, она воскликнула во всеуслышание:

– Он придет и без вызова, Мать-госпожа. Ему нечего скрывать от тебя!..

«Скоро, скоро откроется тайна!.. – думала она про себя. – Тогда имя Вардана Мамиконяна будет так же свято, как прежде. Но если его постигло несчастье, если отрекся он от родины и от самого себя – о, тогда я сама, супруга Спарапета, своей крсвью смою это бесчестие.. Я опять возвышу его имя потомка Мамиконянов!..»

Среди тяжелого молчания раздался исступленный призыв католикоса:

– Будьте готовы к подвижничеству, деги мои!..

– Да будет!.. Приемлем!.. – отозвались со всех сторон.

Гевонд приступил к вечерней службе. Народ готовился вийти против превосходящих сил врага.

Погос глубоко вздохнул. У него отлегло от сердца. Прошел страх смерти, вернее – страх за судьбу родины. Аракэл обра гился к Погосу и Хандут:

– Идите соберите народ!

Они вышли из церкви и направились к месту сбора. Народ тотчас окружил их.

– Что решили? – спрашивали со всех старой.

– Решили выступить. Или мы – или они! – отозвался Погос.

– А-а-а!. – в один голос протянула толпа. – Кончим уж раз навсегда!..

– Лучше раз умереть, чем десять раз бояться смерти! – воскликнула Хандут.

В церкви служили молебен, когда снаружи псслышался сильный шум Выглянув, молящиеся увидели приближавшиеся многочисленные огни. Вначале показалось, что выступило персидское войско, но вскоре стало видно, что это идут одетые в белые хламиды жрецы во главе с могпэтом Михром Залитые кровавым отсветом факелов, они с пением гимнов двигались к церкви и угрожающе поглядывали на народ, стоявший стеной на их пути. Послышались голоса:

– Куда, куда они лезут?!

– Сгинь, богохульственный дьявол. Огонь священный да поглотит тебя! – возгласил могпзт.

Втиснувшись в церковь и высоко над головой подняв свой жезл – храфгдрахнан, эмблему своей власти, он яростно сверлил толпу своими круглыми черными глазками, пытаясь вместе со жрецами прорваться к алтарю.

Старшая госпожа вскочила; губы се сводила судорога ненависти и гнева.

– Куда?.. – крикнула она.

С неожиданной силой метнувшись вперед, она схватила могпэта за руку и, проклиная его хриплым, прерывающимся голосом, приказала:

– Удались, сатана!.. Уходи!

Могпэт грубо толкнул ее, и она упала. Подбежавшие женщины подняли оскорбленную Старшую госпожу и хотели кинуться на обидчика, но могпэт уже добрался до алтаря.

– Сдай церковь и удались, не ведающий веры истинной! – крикнул он Гевонду.

Толпа ответила гневным рокотом. Не прерывая молебствия, Гевонд метнулся к ризнице, схватил свой пастырский посох из кизилового дерева и ударил могпэта по голове. Могпэт зашатался. Жрецы, вопя, подхватили его и не дали ему упасть. Оправившись, могпэт вместе со жрецами рванулся вперед. Гевонд наотмашь колотил своим посохом. Жрецы пытались сопротивляться, но принуждены были отступить под градом ударов.

Могпэт завопил было:

– Священное избиение!.. – но, не докончив, упал.

Несколько жрецов подхватили его и вынесли из церкви, остальные яростно набросились на молящихся, – те на миг отступили. Гевонд вырвался вперед, призывая верующих к сопротивлению, однако жрецов было много и они продолжали избивать народ внутри церкви.