Райдо Витич - Послесловие

— Капитан Дроздов проинформировал?

— Нет. Понял сам.

— Молодец. На фронте в разведке был?

— Было, — кивнул. Помолчал и добавил. — Знаете, случай такой получился. Друг у меня был закадычный, Валерка Вихляев. Пацан безбашенный совершенно, но везунчик. Раза три его хоронили, а он живехонек. А в сорок четвертом в госпиталь попал и пришла похоронка матери, нам тоже сказали. Я конечно сильно тогда за него бушевал. Три года почти вместе были, а тут… Короче. Встретил ведь я его! Случайно, прошлым летом. Газ воду брал и он! Я ему «Валерка»! Обниматься, а он смотрит на меня, словно не знает, взгляд очумелый: вы кто? Короче, память ему отшибло наглухо. Не мое дело, понятно, но сдается мне, у вашей жены те же проблемы. И я вот к чему — специалист хороший по этой части есть, правда к нему попасть трудно, много ведь таких, что память в войну по-отшибало. Так вот он главврач в больнице под Москвой, не один десяток уже на ноги поставил. Если интересно…

Николай к окну отвернулся:

— Я еще не решил, стоит Лене вспоминать все это дерьмо. Хватит ей того, что она его прошла.

Володя помолчал и тихо заметил:

— Понял. Тоже верно.

У дома помог, вперед полковника на этаж влетел, в дверь позвонил.

Валя Володе только "здрасс…" сказать и успела, как Николай бросил:

— Тихо, разбудишь.

И осторожно в комнату мимо опешившей девушки Лену в комнату пронес, уложил на диван, стараясь не потревожить. Вернулся, шинель и фуражку у Володи забрал.

— Завтра в семь? — спросил тот шепотом.

— Да. Можно чуть позже — минут пятнадцать.

— Понял, — ретировался, дверь прикрыл, а Николай на Валю, что ничего не понимая ресницами хлопала, уставился.

— Леночка вернулась, — сказал тихо. Сестра нахмурилась: с ума сошел? С того света не возвращаются.

— Теперь втроем жить будем. Если нетрудно, постели в своей комнате, на кровати ей удобнее будет. А завтра решу что-нибудь.

Валя несмело кивнула, пошла стелить, но не удержалась и у дивана задержалась, чтобы девушку рассмотреть. И чем больше всматривалась, тем больше бледнела, узнавая ту нищенку, что стучалась к ним как-то осенью. Развернулась и на негнущихся ногах в свою комнату пошла. Перестелила постель в прострации, не зная, признаваться в том своем проступке Николаю или нет. Выходило, что надо, выходило, что виновата она даже сильнее, чем думала. И жалко было одного — того года, что благодаря ее жадности и бесчеловечности были отняты у этой пары, счастья, которого она брата собственноручно лишила.

Вышла сжав руки у груди на Николая посмотрела, а тот у дивана, на спящую Лену глядит, по волосам гладит.

— Коля? — прошептала просящее. Мужчина взгляд на нее вскинул, понял, что девушка сказать что-то хочет, а может, наоборот, от него что услышать. Вышел на кухню осторожно, кивком Валю пригласив.

— Я… — начала и не смогла, язык не повернулся признаться. Но что-то сказать надо — Николай ждет. Выдала. — Вы в моей комнате живите, вам там удобнее будет.

Мужчина посмотрел на нее с благодарностью:

— Спасибо, — и опять в комнату ушел. Осторожно поднял Лену на руки, перенес на постель. Сапожки, чулки снял аккуратно, не беспокоя спящую.

Валя смотрела, как он возится с женщиной и одно подумала: виновата она перед обоими. Но с другой стороны, откуда она знала? На залитых кровью документах не больно лицо разглядишь.

Так себе утешение, — вздохнула. Вина все равно ела и жаль ко всем: к себе, Коле, Лене. Долго девушка уснуть не могла.

Николай аккуратно раздел Лену, кофту снимать начал, женщина проснулась, но посмотрела на него сонно и отвернулась к стене, опять заснула. Мужчина разделся и рядом лег, укрыл одеялом жену. Лежал, гладил ее по волосам и все смотрел, слушал дыхание, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.

Глава 62

Лена проснулась от удивительно уютного ощущения, она даже заулыбалась. Было тепло, как под одеялом, а не под пальто, под которым она постоянно мерзла, а еще кто-то гладил ее по голове, нежно, еле касаясь, перебирал волосы.

Санина открыла глаза и увидела мужскую грудь, на которой лежала щекой, обнимая, как свою собственность. Лена отпрянула, села и уставилась на мужчину — полковник Санин!

Он улыбался ей легко и безмятежно:

— Доброе утро, Леночка.

Оказывается он бабник… А она кто?…

Девушка оглядела комнату — не ее, не Домны. Выходит, приехала к полковнику? Поддалась?

Ничего не помнила, но от этого смущения меньше не было. Закуталась в одеяло, не зная ни как вести себя, ни что говорить — абсурдная ситуация. Как Лена могла оказаться в постели с начальством? Что с ней вчера произошло? Что он теперь о ней думать будет, она о себе? У них вообще, что-то было? По ощущениям вроде ничего, но что это меняет, если вместе спали, в одной постели проснулись?

— Кажется, мы погорячились вчера, — протянула.

— Не думаю, — заметил и сел. Погладил по волосам и щеке. — Завтрак тебе сюда принести или пойдем за стол?

— Не завтракаю по утрам, — нахмурилась.

— Надо, — ладонь на плечо положил — худенькое, косточки выпирают. — Тебе нужно хорошо питаться.

Лена усмехнулась — ладонь волновала теплом, голос настораживал своей мягкостью, слова же ставили точки над «и», оценивая девушку по делу:

— Предлагаете содержание?

Николай чуть исподлобья уставился на нее, руки на коленях сложив:

— Ты за кого себя и меня посчитала?

— Что здесь думать? Просыпаюсь в вашей постели, вы мне содержание предлагаете. Вывод? Я что-то не так поняла?

Николай побоялся сорваться, поэтому промолчал. Встал, брюки одел и тогда только сказал:

— Я предлагаю тебе руку, сердце, жизнь. Предлагаю выйти за меня замуж, — руки в карманы сунул, поглядывая на девушку. — Если конечно, у тебя никого нет.

— Есть.

Николай насторожился:

— Сережа?

— Сережа.

Фу, ты! — дух перевел и головой качнул:

— Решаемый вопрос. У него есть мать. Перейдет в дневную смену, я позабочусь.

Лена колени поджала под одеялом, в стену спиной уперлась, разглядывая мужчину: и таким он ей привлекательным казался, что невольно улыбнулась:

— Всемогущий полковник Санин.

Коля хмыкнул, глаза посветлели:

— Оценка преувеличена. Переходим, наконец, на «ты»? Паспорт у тебя где?

— В пальто, — отмахнулась. — Скажите, полковник, зачем я вам?

Николай долго смотрел на нее и, губы все шире раздвигала улыбка:

— Чтобы жить, Леночка.

Неожиданное заявление поставило ее в тупик.

— Почему я? — прошептала, не в состоянии принять всерьез происходящее — слишком сказочно — и все же, понимала, что мужчина серьезен.

Николай плечами пожал, потоптался, раздумывая. Сложный вопрос, как — то он себе его не задавал:

— Так получилось, что… я тебя люблю.

Вышло как-то просто и даже пошло.