Р. Грейвз - Золотое руно

- Да, - сказал он, - с тех пор, как много лет назад явились вооруженные железом ахейцы, мужские кланы сменили женские в большинстве областей Греции. Ионийцы и эолийцы ввели у себя к тому времени большие новшества; прибытие же ахейцев все перевернуло вверх дном. Ионийцы и эолийцы считали происхождение по матери - но для ахейцев отец был и есть единственное, что учитывается в родословной, и они недавно заставили изменить свой обычай эолийцев и ионийцев.

Нимфа вскричала:

- Нет, нет, это заведомый абсурд! Например, бесспорно, что маленькая Корэ - моя дочь, поскольку повитуха извлекла ее из моего тела, как может быть известно наверняка, кто был ее отец? Ибо беременность не возникает непременно от близости с первым мужчиной, которым я наслаждаюсь на наших священных оргиях. Можно зачать от первого, а можно и от девятого.

- Эту неопределенность греки пытаются преодолеть, - сказал Анкей, - для этого каждый мужчина выбирает женщину, которую называет женой - ту, которой запрещено сближаться с кем-либо, кроме него самого. Тогда, если она зачала, его отцовство неоспоримо.

Нимфа серьезно поглядела в лицо Анкею и сказала:

- У тебя на все есть ответ. Но неужели ты думаешь, что я поверю, будто женщинами можно так легко управлять, наблюдая за ними и охраняя их, не разрешая им наслаждаться любым мужчиной, каким они пожелают? Предположим, молодая женщина стала женой старого, безобразного или никуда не годного мужчины, вроде тебя? Как может она лечь с ним?

Встретив ее взгляд, Анкей ответил:

- Греки говорят, что они могу уследить за своими женами. Но я с тобой согласен, частенько не могут, и женщина тайно встречается с мужчиной, которому она не жена. Тогда ее муж в приступе ревности старается убить и женщину, и ее любовника, а если оба мужчины - цари, их народы втягиваются в войну, и проливается уйма крови.

- Прекрасно могу себе представить, - сказала нимфа. - Прежде всего, им не следовало лгать, затем не следовало брать на себя больше, чем смогут выполнить, и тем самым давать повод для ревности. Я часто замечала, что мужчины абсурдно ревнивы: это их главная особенность, после лживости и болтливости. Но скажи мне, что же случилось с критянами?

- Они были разгромлены греком Тесеем, которому помог победить Дедал, прославленный ремесленник и изобретатель, - сказал Анкей.

- И что же он изобрел? - спросила нимфа.

- Помимо прочего, - ответил Анкей, - он соорудил бронзовых быков, которые начинают мычать, когда под их животами разводят огонь; а также деревянные статуи Богини, она прямо как живая, руки и ноги статуи соединены суставами, могут двигаться, так что это казалось чудом, более того, глаза открывались и закрывались, если их потянуть за тайную нить.

- Этот Дедал еще жив? - спросила нимфа, - я не против с ним познакомиться.

- Увы, нет, - отвечал Анкей. - Все это случилось задолго до моего времени.

Она властно спросила:

- Ты бы мог рассказать мне, как были устроены суставы у этих статуй, так что конечности свободно двигались в любом направлении?

- Они были на шарнирах, - сказал он, сжав свою правую руку в кулак и перекатывая его в пальцах левой руки, чтобы она поняла, что он имеет в виду, - Дедал изобрел шарниры. Еще с помощью изобретения Дедала был уничтожен флот критян, и поэтому они больше не приплывают к нам на остров, приплывают только греки, да кое-кто из пеласгов, фракийцев и фригийцев.

- Я слышала от матери моей матери, - сказала нимфа, - что, хотя критяне и почитали Богиню почти столь же благоговейно, сколь и мы, их религия отличалась от нашей очень сильно. Например, Главная Жрица не выбирала Солнечного Борца только на один год. Мужчина, которого она выбирала, правил иногда девять лет, а то и больше, отказываясь оставить свою должность по той причине, что опыт приносит прозорливость. Он назывался Жрецом Миноса, или Царем-Быком. Ибо братство Быков стало на острове главным: мужчины-Олени, мужчины-Кони и мужчины-Бараны и тому подобные вообще не осмеливались оспаривать должность военного вождя, и Главная Жрица разделяла ложе любви только с мужчинами-Быками, а у нас на острове моя матушка и я делим свою благосклонность равно между всеми братствами. Неблагоразумно позволять какому-либо братству закрепить за собой преимущество, или же позволять царю править больше двух или трех лет. Мужчины быстро наглеют, если их постоянно не ставить на место, и воображают себя почти равными женщинами. Этой наглостью они губят себя и, соответственно, причиняют неприятности женщинам. Не сомневаюсь, что как раз это и случилось на Крите.

Продолжая говорить, она тайно подала знак мужчинам-Козлам, чтобы они взяли Анкея и увели прочь с ее глаз, а затем забили его до смерти своими пращами. Ибо она решила, что мужчину, который может рассказывать такие тревожные и непристойные новости, нельзя оставлять в живых, к тому же он поведал ей все, что она хотела знать об устройстве суставов деревянных статуй. Она боялась, что он навлечет беду, смутив умы мужчин. Кроме того, он был согбенный и лысый безобразный старикашка, изгнанник и мужчина-Дельфин, который не мог принести удачи апельсиновой роще.

Мужчины-Козлы благоговейно простерлись ниц перед Апельсиновой нимфой, а затем, поднявшись, с радостью бросились выполнять ее распоряжения. Охота была недолгой.

Когда первая волна захватчиков-греков из племени ионийцев, продвигаясь вниз по течению Дуная от его истоков через Истрию и Иллирию, попала, наконец, в Фессалию, все местные жители - сатиры, лапифы, этики, флегии и кентавры - удалились в свои горные крепости. Многочисленные захватчики принесли с собой своих богов и священные орудия их почитания. Кентавры, аборигены горы Пелион, следили за ними, пока те медленно двигались со стадами овец и коров к Пагасейской равнине, что далеко на западе, где они встали на стоянку на несколько дней; а затем, узнав, что на юге пастбища богаче, ионийцы двинулись к крепости Фтия и исчезли из виду. В Иолке у подножия Пелиона находилась древняя коллегия нимф Рыб, Главная Жрица которых была законодателем в священных делах для всей Фтиотиды. Они не убежали прочь, завидев приближающихся ионийцев, а скорчили им горгоньи гримасы, высунув языки и зашипев, ионийцы же благоразумно направились дальше, в Беотию.

Ионийцы нашли, что в Пеласгии, как называлась тогда Греция, живет гостеприимный народ - местные пеласги, смешавшиеся с ганетийскими, критскими и египетскими поселенцами, и все они под тем или иным именем почитали Триединую Богиню Луны. Посланникам Микен, Аргоса, Тиринфа и других городов, прибывшим к древнему святилищу Богини на Олимпе, она велела оказать ионийцам дружелюбный прием, но при строгом условии, что они станут уважать религиозные обычаи, господствующие в ее владениях. На ионийцев произвели впечатление вежливые, но суровые манеры посланников и мощные стены городов, и они отправились восвояси. Не желая возвращаться в Фессалию, но отчаявшись покорить эту страну, они благоразумно позволили своим богам подчиниться Богине и стать ее приемными сыновьями. Первым ионийским вождем, который убедил своих подчиниться Богине Луне, был Миний, и к нему поэтому Богиня впоследствии была более благосклонна, чем к прочим, его отец Хрис основал поселение на Ээе, острове, находящемся против Полы в начале Адриатического моря. Когда Миний умер, Богиня наградила его титулом героя и велела пятидесяти нимфам заботиться о его большой белой гробнице в Беотийском городе Орхомене у озера Копаи и управлять окрестными землями. Эти нимфы не вступали в брак, а брали себе любовников в дни праздников - по пеласгийскому обычаю. К тому времени египтянин Кекроп ввел институт брака в Аттике; Богиня закрыла глаза на это новшество с условием, что оно не оскорбит ее саму и не повредит ее пеласгийскому народу; ионийцы также практиковали брак, но обнаружив, что местная знать не признает этот обычай, устыдились и отказались от него.