Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 5. Золотое руно

Затем, пока Пелий дивился, и все же сомневался — ибо он был хитрый старик, и его не так-то легко было обмануть — Медея напомнила ему многие странные факты из его жизни, которые выведала у Акаста, у Ясона, у Периклимена, сына Нелея, брата Пелия, и у Эхиона, сына Гермеса, который был обязан, как вестник, узнавать и запоминать все, что ни говорилось о частной жизни больших людей в Греции. И вот она сказала:

— Ты сомневаешься, Пелий, ты сомневаешься. Я читаю самые твои сокровенные мысли. Не сомневайся, сомневаться опасно. Однако богиня милостиво позволила, чтобы я представила тебе очевидное доказательство ее могущества, осуществив свое собственное преображение. Дитя, — обратилась она к Алкесте, старшей дочери Пелия и жене Адмета, — принеси мне чистой воды в жертвенном кубке из раскрашенной глины; ибо губы мои не могут касаться металла.

Когда Алкеста принесла воды в раскрашенном кубке, Медея поднесла кубок к образу Богини и взмолилась на языке колхов, который Пелий принял за Гиперборейский, будучи равно незнаком с обоими; и, казалось, пламя вырвалось из кубка, когда Медея глотнула немного шипящей воды. Она громко завопила метнулась в небольшую винную кладовую, находившуюся неподалеку, дверь которой стояла нараспашку. Затем заперла за собой дверь и снова ужасно завопила, так что слезы хлынули из глаз у каждой женщины. Вскоре дикие крики затихли, и вместо них раздался негромкий сладостный смех. Вышла Медея, молодая, красивая, златоволосая, без единой морщины на лице или на руках. Ибо остатками воды и ливийской губкой она тщательно вымылась, а свой желтовато-белый парик сорвала. Зрители испустили изумленный вздох.

Пелий сказал дрожащим от нетерпения голосом:

— Я не сомневаюсь больше. Делай со мной, что ни пожелаешь, Священная! Я согласен во имя Богини. Сделай меня снова молодым!

Медея, больше не хромая, подошла к Пелию и взглянула на него в упор. Она сужала зрачки, пока они не стали крохотными, точно зернышки сезама, а руки ее заколыхались перед его лицом, словно белые водоросли, которые мягко колеблются в текучей воде.

— Спи! — приказала она мелодичнейшим голосом.

Белая голова Пелия упала ему на грудь, и в один миг он крепко уснул.

— Уложите его на царское ложе! — приказала Медея.

Царевны подчинились, и она последовала за ними в спальню. Когда двери закрылись, она тихо сказала им:

— Дети, не бойтесь приказаний, которые я вам сейчас должна давать. Прежде, чем ваш отец сможет возродиться молодым, его надо сперва разрубить на куски и сварить в котле с волшебными травами. Это насильственное деяние должны совершить его родные и любящие дети, ибо ни у кого другого нет сил сотворить чудо. А теперь возьмите ножи и топорики и хорошо наточите их о точильные камни, дабы никакого безобразия не появилось на его новом теле от неровного или неудачного удара по старой плоти.

Дочери, которых звали Алкеста, Эвадна, Астеропея и Амфинома, дрогнули. Каждая поглядела на другую, ища поддержки, и все вместе отказались выполнить то, что им поручено.

Алкеста сказала:

— Я, Алкеста, против. Я никогда не пролью крови моего отца — нет, нет, даже если сам Отец Посейдон это прикажет.

Эвадна сказала:

— Я Эвадна. Я тоже против. Такова общая участь людей — старится. Не смогу я называть отцом человека, который будет выглядеть моложе меня; мои подруги осмеют меня. И легче для женщины терпеливо сносить хандру обидчивого старика, чем ярость упрямого юнца.

Астеропея сказала:

— Я, Астеропея, также против. Молодой отец приведет молодую мачеху, чтобы та нас тиранила. Сейчас дела таковы, что мы сами надзираем над царским хозяйством, предоставляя нашему отцу ведать только вином, вооружением и жертвенными орудиями; мы ведем вполне счастливую жизнь. С чего бы нам желать столь необычных перемен в наших делах?

Последней заговорила Амфинома:

— Я, Анфинома, также против. Почему нашего отца надо разрубить на куски, словно старого барана, и сварить в котле? Для тебя было достаточно всего лишь глотнуть из кубка яростно шипящей воды и удалиться в винную кладовую, ты стала молодой, не пролив и капли своей крови.

Медея отпустила Алкесту, сказав:

— Алкеста, ты замужем. Удались из этого священного места. Только девам дозволено участвовать в священных обрядах Артемиды. — Ибо она увидела, что только Алкеста устрашилась жестокого деяния из любви и благочестия, в то время как остальные три ненавидели старика.

Когда Алкеста дала обещание молчать и удалилась, Медея сказала остальным царевнам:

— Я отвечу на все ваши возражения по очереди. Эвадна, не бойся, что придется звать молодого человека отцом. Боги вечно молоды, и я думаю, что Пелий никогда не сетовал, что его отец Посейдон куда здоровее его и все еще способен порождать сыновей и дочерей. Твои подруги тебя не осмеют, а станут уважать. Кроме того, если Пелий так часто обижается, так это потому, что он страдает от жестоких болей и недомоганий старости; я обещаю, что когда к нему вернется молодость, он станет столь же покладистым, сколь и вы. Астеропея, не страшись молодой мачехи. Пока Пелий нуждается в тебе, дабы ты управляла его делами, он никогда не согласится отдать тебя замуж; но как только он снова станет молод, обещаю, он найдет тебе великолепного жениха, достойного твоего происхождения, красоты и дарований. Ты станешь царицей, властвующей над богатой и населенной страной. Что касается тебя, Амфинома, ты должна понимать, что магический обряд, применяемый для омоложения стариков отличается от того, который применяют для омоложения старух; да и мое преображение не было никоим образом безболезненным.

Амфинома хранила молчание, не желая оскорбить жрицу.

Затем Медея сказала:

— Амфинома, ты говорила о старом баране, которого рубят на куски. Скажи-ка мне, а нет ли у вас во дворце старого барана, священного Овна Зевса? Принеси его мне из хлева. Я убью его, разрублю на куски и сварю в котле с волшебными травами. Ты увидишь, как он возрождается ягненком, благодаря червю жизни, который обитает внутри его позвоночника. Скоро он снова станет щипать обильную луговую траву и сочные побеги терпентина, от которых теперь отворачивается с усталым вздохом.

Амфинома ответила:

— Если ты сумеешь совершить такое чудо со старым овном Зевса я поверю, что ты сможешь сделать то же самое и с моим отцом. И тем не менее, я — благочестивая ахейская девушка. Сама я не совершу своими руками насилия, над овном из страха перед Отцом Зевсом.

Эвадна привела барана, шестнадцатилетнее животное с затуманенным взглядом, без передних зубов, покрытого паршой, с рогами невероятных размеров. Ежедневной обязанностью Амфиномы было кормить его молочной кашей, чистить его и убирать у него в стойле.