Филипп Ванденберг - ЗЕРКАЛЬЩИК

Для Эдиты, которой жена корабельщика отвела собственную маленькую каюту, дальнейшее путешествие в Венецию пролетело как сон. Пусть Даниэль Доербек не удостаивал ее взглядом, зато Ингунда обращалась с ней очень ласково. Во время недолгих разговоров Эдита — а они с женой судовладельца понимали друг друга достаточно хорошо — узнала, что семья Доербеков обосновалась в Венеции восемнадцать лет назад. При помощи речной баржи, ходившей по Рейну, корабельщик сумел нажить целое состояние. Сегодня его корабли курсировали между Венецией, Генуей, Лиссабоном, Амстердамом, Александрией и Константинополем — туда, однако, они заходили нечасто, с тех пор как турки обложили город со всех сторон.

В Венеции Даниэль и Ингунда Доербеки жили в собственном доме, палаццо Агнезе, большом приземистом здании с маленькими арочными окнами, выходившими на канал. Дом был расположен прямо на Большом Канале, напротив Ка д'Оро — палаццо, считавшегося из-за своих филигранных колонн чудом. От рыбного рынка, расположенного на находившемся неподалеку Понт ди Риалто, в обеденное время часто, когда базарный день подходил к концу и торговцы выбрасывали рыбьи головы и внутренности в канал, доносился неприятный, въедливый запах.

Палаццо, которому было уже две сотни лет, казалось мрачным строением. Узкие, расположенные попарно окна, выходившие на канал, были обращены на восток и впускали солнечные лучи только по утрам. Окна на боковых стенах были хотя и шире, но зато оснащены толстыми решетками, словно в тюрьме. Единственная дружелюбная деталь обстановки в этом старом доме — четыре высоких камина, в соответствии с веянием времени раскрашенных в желтый и красный, подобно распустившимся лилиям.

Внутри палаццо Агнезе выглядело таинственно и удручающе, и потребовалось некоторое время, чтобы Эдита, которой выделили комнату под крышей, с низким потолком и круглыми зарешеченными окнами, научилась ориентироваться в нем. Разделенный на четыре этажа, с парадной и черной лестницей, дом насчитывал много дверей и комнат. Ингунда Доербек подчеркнула, что заходить можно только в те комнаты, на дверях которых были ручки.

О том, что за запретными дверьми шла какая-то таинственная жизнь, Эдита узнала через несколько дней после прибытия, когда увидела, как слуга, которого она прежде не встречала, исчез за одной из запретных дверей, расположенных на первом этаже.

Персонала в палаццо судовладельца было с избытком. Только в кухне на нижнем этаже работали пятеро поваров. Полдюжины горничных следили за чистотой и порядком, и еще у судовладельца и его супруги было по столько же слуг, которым, однако, строжайше запрещалось общаться с остальными и работать за других. Таким образом, Эдита не могла выполнять поручения судовладельца, а его слуги не имели права приближаться к хозяйке дома.

Эдита даже не знала, за какой из дверей находились покои Даниэля Доербека. С другой стороны, она одна имела право входить в спальню Ингунды. Главной задачей Эдиты было содержать в порядке платья жены судовладельца, отдавать белье в стирку и время от времени сопровождать Ингунду за покупками — не на овощной или рыбный рынок, этим занимались другие, а к торговцам большого пьяццо, где продавали дорогие ткани: утрехтский бархат, шелка из Китая и сияющую парчу, которой славилась Венеция.

Что касалось личных потребностей, одежды и украшений, Ингунда Доербек жила богато и расточительно и заставляла Эдиту следовать ее примеру. Как и ее госпожа, Эдита носила платья, которым позавидовали бы жены многих членов городского совета Майнца. Так и получилось, что элегантная девушка, о немоте которой почти никто не знал, поскольку все считали ее молчание признаком благородной сдержанности, вскоре стала украшением палаццо Агиозе. Когда погожим днем Ингунда Доербек вместе со своей камеристкой прогуливалась по площади Святого Марка в направлении Дворца дожей, девушка наслаждалась удивленными взглядами прохожих, и можно было подумать, что она совершенно счастлива.

Все же Эдита считала, что в палаццо что-то не так. У ее госпожи был такой вид, словно ее каким-то таинственным образом преследовало несчастье. Богатая Ингунда Доербек была жалкой одинокой женщиной. С мужем она почти не разговаривала. В то время как он проводил большую часть времени вне дома, она жила уединенно, словно отшельница. Подруг у Ингунды не было; с общественными обязанностями справлялся ее муж; да, похоже было на то, что немая девушка была ее единственной собеседницей.

Но когда они с Эдитой выходили в свет, Ингунда Доербек старалась выглядеть довольной, счастливой супругой. Эдита поняла, что она по причине своей немоты лучше других подходила для того, чтобы хранить тайну Ингунды. Вот только Эдите очень хотелось узнать, какая трагедия кроется за столь странным поведением госпожи.

Венеция была очень шумным городом. Это, с одной стороны, было следствием жизнерадостности венецианцев, которые по любому поводу начинали повышать голос. С другой стороны, Венеция была деловым городом, где на небольшом пространстве соседствовали искусство, ремесло и торговля. И хотя здесь не было повозок, из-за которых в других местах происходила большая часть неприятностей, а лодки создавали меньше шума, чем повозки, гондольеры считались одним из самых шумных сословий мира, и их брань, равно как и песни, были слышны даже ночью на всех каналах и во всех переулках.

В одну из этих душных летних ночей, таких шумных, что о сне нечего было и думать, Эдита вышла из своей комнаты, чтобы принести из кухни кружку воды. Поднимаясь по лестнице к себе в спальню, она услышала крики. Сначала девушка подумала, что это орут пьяные гондольеры, но потом поняла, что шум доносился с первого этажа, из-за одной из запретных дверей. Крики гулким эхом отражались от стен. Было похоже, что мучают зверей.

Эдита испугалась и хотела уже вернуться в свою комнату, как из спальни вышла Ингунда — в одной руке у нее была масляная лампа — и быстро пошла по длинному коридору, который вел из парадной половины дома на черную. Стоявшую в тени Эдиту она не заметила. Снедаемая любопытством, девушка последовала за своей госпожой на первый этаж, где та скрылась за одной из таинственных дверей. Эдита пошла за ней, чутко прислушиваясь и тщательно следя за тем, чтобы ее не обнаружили.

Изнутри доносились странные, нечеловеческие звуки. Они перемежались с повелительным голосом Ингунды. Она то приказывала, то умоляла; похоже было на то, что она обращалась к стае дрессированных зверей. Что же творится за этой дверью? Эдита не могла понять этих странных событий.

Ночное происшествие не шло у немой девушки из головы. На следующий день она обратилась к Джузеппе, которого на самом деле звали Йозефус из Аугсбурга, самому старому слуге в этом доме. Джузеппе знал обо всем, что происходило в палаццо Агнезе. Он принадлежал к числу тех людей, у которых за недовольной миной скрывается добродушный нрав. Эдита стала доверять ему уже через несколько дней, и постоянно одетый в черное Джузеппе был единственным человеком, которому она могла поведать о своем наблюдении.