Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 2. Божественный Клавдий и его жена Мессалина.

Мне потребовалось восемь дней, чтобы добраться из Лиона в Булонь через Труа, Реймс, Суассон и Амьен, так как переход из Реймса Ксенофонт опять заставил меня проделать в портшезе. Но я не бездельничал все это время. Я вспоминал и обдумывал исторические записки, посвященные великим битвам прошлого — битвам Юлия, битвам Ганнибала, Александра, в особенности битвам моего отца и брата в Германии, — и спрашивал себя, удастся ли мне, когда дойдет до дела, применить на практике мое широкое и подробное знакомство с военной историей. Я поздравлял себя с тем, что всякий раз, когда можно было составить план битвы по описанию очевидцев, переданному из уст в уста, я непременно это делал; и с тем, что досконально овладел общими тактическими принципами, позволяющими сравнительно небольшой армии дисциплинированных солдат победить огромное полчище полуцивилизованных воинов из различных племен, а также стратегическими принципами, позволяющими успешно оккупировать их страну после победы.

В Амьене, лежа без сна на рассвете, я стал мысленно представлять поле боя. Возможно, пехота британцев будет находиться на лесистом гребне холма, а кавалерия и боевые колесницы выйдут на позицию и станут маневрировать в низине у ее подножья. Я выстрою нашу регулярную пехоту в обычном боевом порядке: два полка впереди, вспомогательные войска на флангах и гвардия в резерве. Слоны, которые будут здесь в новинку, так как подобных животных на острове еще не видели… и тут мне в голову вдруг пришла весьма неприятная мысль.

— Посид, — взволнованно позвал я.

— Да, цезарь, — ответил Посид и соскочил с тюфяка, еще не совсем проснувшись.

— Слоны уже в Булони, да?

— Да, цезарь.

— Когда я приказал тебе перевезти их из Лиона в Булонь?

— Когда мы узнали о высадке наших войск, цезарь: значит, седьмого августа.

— А сегодня двадцать седьмое?

— Да, цезарь.

— Так как же, ради всех богов, нам удастся переправить их через пролив? Нам надо было построить для них специальные транспортные суда.

— В Булони стоит корабль, на котором мы привезли из Александрии обелиск.

— Но я думал, он все еще в Остии.

— Нет, цезарь, он в Булони.

— Но если он вышел туда седьмого, он еще не успел прийти. Вряд ли он сейчас ближе Бискайского залива. Ты же помнишь, ему понадобилось три недели на путь из Египта, причем в идеальную погоду.

Но Посид был действительно способный советник. Оказывается, как только я решил включить слонов в наше подкрепление и велел доставить их в Лион — это было, по-моему, в мае, — он обдумал вопрос о том, как переправить их через пролив, и, не говоря мне ни слова, приспособил для этого судно, на котором привезли в Рим обелиск — единственное судно, достаточно большое для этой цели, — и послал его в Булонь, куда оно прибыло через шесть недель. Если бы он ждал моих приказаний, нам пришлось бы оставить слонов на материке. Это судно заслуживает большего, чем мимолетное упоминание. Еще никогда не спускали на воду такой огромный корабль. В длину целых двести футов, в ширину — пропорционально длине, основные шпангоуты сделаны из кедрового дерева. Калигула построил его в первые месяцы своего правления, чтобы привезти из Египта восьмидесятифутовый красный гранитный обелиск и четыре огромных камня, которые образовывали его пьедестал. Сначала обелиск был воздвигнут в Гелиополисе, потом простоял несколько лет в храме Августа в Александрии. Калигула хотел воздвигнуть его в свою собственную честь в новом цирке, который он строил на Ватиканском холме. Чтобы вы получили представление о колоссальных размерах этого судна, надо вам сказать, что его семидесятифутовая грот-мачта была сделана из ствола серебристой ели, диаметр которого у основания равнялся восьми футам, а в качестве дополнительного балласта для придания судну остойчивости, закрепив обелиск и камни пьедестала на палубе, погрузили сто двадцать тысяч мер египетской чечевицы — дар римскому народу.

Когда мы добрались до Булони, я с удовольствием увидел, что войска преисполнены боевого духа, транспортные суда готовы, а море спокойно. Мы тут же взошли на корабли. Наш переход через пролив был такой приятный, без каких-либо происшествий, что, высадившись в Ричборо, я тут же совершил жертвоприношение Венере и Нептуну, поблагодарив второго за его неожиданную милость, а первую — за ее любезное заступничество. Слоны не причинили нам никаких хлопот. Это были индийские слоны, а не африканские. Они в три раза больше африканских, а эти, которых Калигула купил для участия в церемониях, связанных с его собственным культом, были особенно хороши, в Остии я видел, как они работают, — по указанию индусов-погонщиков они переносили огромные камни и бревна. К своему удивлению, я обнаружил, что помимо слонов на палубе находятся двенадцать верблюдов. Это была идея Посида.

Прибыв в Ричборо, мы прежде всего спросили, нет ли известий от Авла, — оказалось, от него только что пришла депеша. Авл сообщал, что британцы предприняли две атаки на лагерь, разбитый им к северу от Лондона, — одну днем, другую ночью, но были отбиты, потерпев урон. Однако к ним, похоже, каждый день подходят подкрепления даже из таких дальних краев, как Южный Уэльс, и ушедшие в Вилд жители Кента, по полученным сведениям, передали Каратаку, что, как только Авл будет вынужден отступить, они выйдут из лесов и отрежут его от базы. Поэтому Авл просил меня как можно скорее объединить наши силы. Я поговорил с двумя или тремя тяжело раненными солдатами, которых Авл отослал в базовый лагерь, и они в один голос утверждали, что пехоты врага бояться нечего, но вот их боевые колесницы кажутся вездесущими и количество их так возросло, что наши соединения могут отходить от основных сил армии, только если в них не меньше двухсот-трехсот человек.

Моя колонна стала готовиться к маршу. Слоны были нагружены тюками с запасными дротиками и амуницией, а на горбах верблюдов висели какие-то странные механизмы.

— Изобретение твоего предшественника на троне, цезарь, — объяснил Посид. — Я взял на себя смелость заказать в Лионе партию из шести штук, когда мы были там в июле, и велел прислать их на верблюдах. Это осадные орудия, которые используют против диких племен.

— А я и не знал, что покойный император изобрел какие-то военные устройства.

— Я думаю, цезарь, ты найдешь, что эти приспособления приносят очень хорошие результаты, особенно в сочетании с веревкой. Я взял на себя смелость захватить несколько сот ярдов.

Посид ухмылялся во весь рот, и я понял, что у него есть какой-то хитроумный план, который он пока не хочет мне открывать. Поэтому я сказал ему:

— У Ксеркса Великого был военный советник по имени Гермотим, евнух, как и ты, и если ему дозволялось самому решить какой-нибудь тактический вопрос, вроде того, как овладеть неприступной крепостью без применения осадных машин, или переправиться без лодок через глубокую реку, вопрос этот бывал решен, но стоило Ксерксу или кому-нибудь другому вмешаться, дать совет или что-нибудь предложить, как Гермотим обычно заявлял, что теперь вопрос этот стал для него слишком сложным, и просил уволить его от решения. Ты — второй Гермотим, и, чтобы не спугнуть счастье, я предоставляю тебе полную свободу. Ты заслужил мое доверие тем, как предусмотрительно все устроил с переправкой слонов. Поверь, я жду великих дел от твоих верблюдов и их ноши. Если ты меня разочаруешь, я буду очень тобой недоволен, возможно, кину тебя на съедение пантерам в амфитеатре, когда мы вернемся.