Владимир Шигин - Чесменский бой

В эти дни глава английского правительства граф Чатам Биллем Питт Старший во всеуслышание заявил перед обеими палатами парламента:

– Джентльмены! Я не слишком поскромничаю, если скажу вам, что ныне в мире не должен быть произведен ни один выстрел без того, чтобы британский кабинет не знал, для какой цели!

Слова его утонули в аплодисментах. Что ж, лорд Чатам имел для таких слов все основания…

Поздней осенью «Гром» предпринял еще одну отчаянную попытку прорваться сквозь полосу осенних штормов к Гибралтару.

Пятнадцать суток непрерывного урагана! Корабль метался средь разъяренной стихии, как жалкая щепка. Рвались паруса, в трюме хлестала вода. Рухнула (в третий раз за время плавания) грот-мачта. Изнуренные люди едва держались на ногах. Штормом корабль сносило на север. Шестого декабря, насилу вырвавшись из яростных объятий моря, «Гром» вернулся в Портсмутскую гавань. С трудом признав в истерзанном бродяге бомбардирский корабль, матросы и офицеры эскадры качали головами: – Эко его расчихвостило!

Для помощи в починке была послана команда погибшего пинка «Лапоминк» с капитаном во главе.

Осунувшийся, заросший щетиной Ильин, встречая Извекова, пожал ему руку:

– Дай Бог нам, Евграф, не видеть более сей преисподней! – И, подумав, прибавил с решимостью: – И все же мы прорвемся к Гибралтару, назло всем чертям!

Сообщения с театра военных действий за декабрь 1769 года:

1 декабря. Войска Второй армии расположились на зимние квартиры и занимались заготовлением магазинов. Зима 1769-1770 годов ушла на приготовление к новой кампании, обучение новобранцев, пополнение припасов и исправление обоза. Вместе с тем между передовыми отрядами русской и турецкой армий периодически происходили столкновения.

5 декабря. Отряд капитана Зорича произвел поиск в районе татарских жилищ. У местечка Тераклия отряд был атакован 4 тысячами татар под командой молодого султана. Татары были разбиты. Затем отряд наш преследовал их до реки Великий Елтух.

8 декабря. Войска Сулеймана-аги окружили у монастыря Комани отряд подполковника Каразина, опрокинули его и нанесли значительную потерю арнаутам. Отряд Каразина укрылся в монастыре.

12 декабря. К монастырю Комани подошел отряд майора Анрепа и, несмотря на малочисленность, атаковал Сулеймана-пашу. Более хладнокровные советовали не подвергаться неравному бою, а подождать помощи. Бой продолжался несколько часов кряду, и неприятель не смог овладеть монастырем. Но Анрепу пришлось отступить к Бухаресту. В пути следования он был окружен турками. Сам Анреп был убит, вместе с ним погибло 153 человека и 2 орудия. Сулейман-паша ушел от монастыря к Фокшанам. Наши войска отступили из монастыря и присоединились к отряду генерал-майора Замятина, который стоял в то время близ Бухареста.

14 декабря. Отряд майора Апрея (из Первой армии), шедший из Бухареста к Карушу, проходя ущелье, был окружен двухтысячным турецким отрядом. Жестокая рукопашная схватка продолжалась несколько часов. В бою пали сто тридцать пять егерей и сам майор Апрей. Остатки отряда штыками пробились к Бухаресту. Турецкие потери – две тысячи человек.

Из Восточной тайной экспедиции:

Зима 1769-1770 годов. Отряды капитана 1 ранга Креницына и капитан-лейтенанта Михаила Левашева зимовали в Нижне-"Камчатске, постоянно испытывая крайнюю нужду, так как не получали ни порционных денег, ни «сухопутного провианта». Чтобы дожить до лета, организовали рыболовный промысел. Несмотря на трудности и лишения, готовились к плаванию и продолжали исследования…

В то время пока корабли Елманова стояли на ремонте в Портсмуте, адмирал Спиридов с «Евстафием» и «Надеждой Благополучия» спешил вперед на всех парусах. Вот уж пропал за кормой Зюйд-Форлендский маяк. Вскоре дубовые форштевни передовых кораблей с ходу врезались в штормовые бискайские воды.

Бискай штормит почти всегда, но в период вестовых ветров в нем творится нечто невообразимое. Вал за валом в бешенстве несутся к берегу волны и, отхлынув, наталкиваются на идущие следом. Трудно передать, что делается тогда с кораблем.

Ветер ударил внезапно, он рвал паруса и гнул стеньги. Скоро с салингов линейного корабля потеряли из виду «Надежду Благополучия». Волны, подхватывая корабль, поднимали его на головокружительную высоту и, расступаясь, швыряли куда-то вниз. Компасная стрелка металась в картушке как безумная.

– Григорий Андреевич, люфт поменялся на зюйд-вестовый! – Капитан евстафиевский Круз кричал Спиридову прямо в ухо. Тот пожал плечами: какая, мол, разница.

– Прошу позволения не приводиться к ветру. Осилим! Адмирал махнул рукой: – Действуй! Круз решился на шаг отчаянный: не ложась в бейдевинд, как в подобных случаях предписано, спуститься в фордевинд. Предприятие рискованное, но каперанг в успехе маневра был уверен.

Пуча штормовые паруса, «Евстафий» мчался на юг. Борта черпали воду, в корму били настигающие волны. – На руле не зевать! – кричал капитан.

– Есть не зевать! – хрипели рулевые в ответ. – Зевать нонче недосуг, всем пузом на штуре висим!

Зажав в зубах парусные ножи, карабкались по вантам сорвиголовы-марсофлоты, резали обрывки рваных полотнищ, крепили новые.

– Александр Иваныч, обошел бы ты корабль, глянул, что в деках творится, а я пока тут догляжу! – Адмирал склонился к Крузу.

– Есть! – Грохоча по трапу коваными ботфортами, Круз скатился вниз.

В деках пушечных смрад и вонь. В наглухо законопаченные люки сочилась вода.

– Эх, Бискайка, край света гиблого! – плевались матросы.

Каперанг едва пробирался в темени среди скученных тел и разбросанных вещей. Нрав у Круза свирепый, о том последний корабельный дек-юнга знает. Зубы кулаком прочистить для него – плевое дело.

– Ишь, развалили чрева свои, – зло ругался капитан «Евстафия», расталкивая ногами укачавшихся. – Лодыри!

И вдруг замер, изумленный. Впереди, верхом на пушке, восседал матрос-артиллерист и, не торопясь, остругивая ножом с кости солонину, смачно ее жевал. От бешенства у Круза округлились глаза:

– Скотина! – затопал он ногами. – То ли время жрать теперь! Райны захотел, негодяй!

Бывшие неподалеку матросы испуганно прижались к борту в ожидании скорой развязки. Артиллерист соскочил с пушки:

– Я, ваше высокоблагородие, думаю, теперь-то и поесть солененького, может, доведется вскоростях пить много!