Валентин Пикуль - Пером и шпагой

Печально это, читатель. Очень печально!

Франко-русский союз оказался недолгим, непрочным, он не выдержал испытания огнем и временем. Русский историк К. Гринвальд, живущий и работающий во Франции, пишет:

«…союз, заключенный Людовиком XV и Елизаветой, возник, очевидно, преждевременно . Потребовалось еще сто лет, чтобы правящие круги Франции осознали размеры германо-прусской опасности и значение России для поддержания европейского равновесия…»

Сначала мы воевали с Францией – в 1812 и в 1854 годах.

Потом мы стали дружить с Францией, и в двух колоссальных мировых битвах кровь русская перемешана была с кровью французской. Наши маршалы носили ордена Франции, наши ордена носят летчики Франции… Отделенная от нас Польшей и Германией, эта страна близка нам, русским. Может быть, причиной тому искусство – музыка, литература, живопись. Искусство – оно сближает народы!

Корабль Франции уплыл от России, и Воронцов дождался опалы. На его место – управлять всей внешней политикой – явился деловитый Никита Панин с докладами точными – как алгебра:

– Англия! Особый интерес в нас имеет, паче того – негоциацию: хлеб, пенька, смола, лес. Но в земли восточные проникнуть через наши же просторы желает, и вредила и вредить еще будет.

– Австрия! На наших же штыках желает с турками совладать, но поблажки не жди, матушка: славян, нам кровных, содержит в рабстве своем не слабее турок. И на Дунай пойдет Русь наша с боями великими через венскую хитрость, через козни венские.

– Пруссия! Фридрих спит и видит, умаявшись в борьбе с нами, как бы ему Польшу разодрать, благо страна сия ныне самая безобидная стала, и до союза с нами, матушка, Фридрих весьма охоч будет. Держать же короля станем на привязи; иной раз пруссаков и подкормить не грех, дабы не закочевряжились…

Никита Иванович с достоинством поклонился:

– Вот каково тебе досталось, матушка, наследство от прошлого: прими и владычествуй нам в радость.

И в ответ Панину поклонилась Екатерина – с иронией:

– Хороший же узелок завязала покойница Елизавета! Однако не из пужливых я, сам ведаешь. И мыслю наперед тако: первое есть и наиглавнейшее – воссоединить с Великой Русью народы украинский и белорусский. Турцию, дабы не алкала более крови славянской, усмирить войною! И на веки веков стоять от Черного до Балтийского моря крепко. Во всю ступню! России быть в первом ранге, говорила не раз покойница Елизавета, и в том я с нею полностью согласуюсь…

Примчался из ссылки опальный Бестужев-Рюмин. «Меня-то, меня забыли!» – так и было написано на его лице. Но императрица андреевскую ленту на грудь ему повесила, и – от ворот поворот.

– Немыслимо, – призналась Екатерина Орлову, – быть ему при моей особе: тетушку продавал и меня продаст, ворон!

Старый карьерист не хотел сдаваться так просто. Бестужев выдвинул в сенате подхалимский проект: сразу же (!) присвоить Екатерине титул «матери Отечества» и немедля окрутить ее с Григорием Орловым.

Бестужев действовал активно. Заручился поддержкой духовенства, собирал под своим проектом подписи вельможные. Гришка обрадовался, что царем станет, но Екатерина повелела проекты Бестужева бросить в печку и забыть о них, как о бессовестных.

– Я и сама, как женщина вдовая, вольна собой располагать. А ты, Петрович, – сказала она бывшему канцлеру, – не суетись шибко, коли кавалером андреевским стал, и езжай куда-нибудь к водам теплым. Пора тебе о здоровье своем поразмыслить…

Вельмож века Елизаветы, что поседели в кознях и хитростях, она осыпала милостями, но разогнала их умирать своей смертью по задворкам империи. Теперь, в канун решающего часа жестокой битвы с Турцией, России требовались новые дипломаты и молодые полководцы – не чета старым.

Мы не прощаемся с Россией, как это сделал де Еон.

Мы, читатель, еще вернемся к России.

Просматривая однажды «Опыт российской библиографии» известного Сопикова, я под № 4007 обнаружил наличие на Руси книги с таким сногсшибательным заглавием:

«Жизнь, достойная примечания

прежде бывшего Кавалера дЭона, а нынешней

Г-жи дЭоны де Бомонтъ.

Переводъ с немецкого С. В.»

Книга была выпущена в Москве «с указного дозволения» в 1787 году, всего в 56 страниц серой шероховатой бумаги, на какой вообще печатались тогда книги. Ко времени выхода в свет каталога Сопикова (1815 год) книжица стоила ерунду – 25 копеек.

Но через семь лет, включенная в смирдинский каталог под № 3402, она уже обозначилась, как редкость, в цене двух рублей. Сумма немалая! Значит, почему-то в русском обществе возрос интерес к личности де Еона.

Но тогда совсем не это меня поразило. А… сама суть.

«Как же так? – недоумевал я. – Был кавалер, а стал дамой… Может, ошибка издателя на титуле или курьез природы?»

С этого времени я внимательно следил за каждым упоминанием имени де Еона в нашей богатой исторической литературе. Не ленился собирать о нем сведения везде, где только можно. Мне повезло: в моей библиотеке собрано, вероятно, все, что касается де Еона.

И постепенно – не сразу! – у меня в душе сложилось убеждение: поведать любопытному читателю необыкновенную историю жизни этого странного и незаурядного человека.

Из предыдущего читатель знает, что король Франции составил заговор против своих министров. Но «секрет короля» переживал тяжелый кризис: абсолютизм Франции входил в полосу климактерии, после чего последуют бессилие и бесплодие.

На авантюрах и вранье прожить трудно. Даже королям!

Именно в личной судьбе де Еона полнее всего и отразилась вся никчемность личной дипломатии королей. А точнее сказать – вообще европейской дипломатии XVIII века…

Как следует отточим шпагу и заострим перо – в этой части книги нам предстоит особенно часто ими пользоваться!

Итак, пусть взовьется занавес перед последним актом человеческого ничтожества, и на том багровом занавесе да будут начертаны слова из «Торжествующего хамелеона»: «Сие поистине одно токмо французы производить способны!»

Людовик был удручен, и это заметили многие.

– Терсье, – сказал король поверенному своих тайн, – наш де Еон прислал несколько писем из Лондона, и очень странных писем. Вы не находите? Или назначение послом вскружило ему голову?

– Если так, – отвечал Терсье, – то наша дорога дальше опасна, ибо вожжи сейчас в руках этого молодца!

– Вот именно. Я уже говорил с Праленом, и министр советует отозвать де Еона обратно. Последите за ним: если де Еон свихнулся, надо приложить все старания, чтобы тайны, ему вверенные, не вышли из его спальни…