Колин Маккалоу - Песнь о Трое

— Почему ты не хочешь признать, что не сумел как следует спланировать такой большой поход? — спросил Ахилл. — Будь ты ничтожнее, чем есть, и не будь ты тем, кем стал по воле богов, я бы избил тебя. Ты привел нас к Трое, не думая ни о чем, кроме собственной славы! Ты использовал клятву, чтобы собрать великую армию, позабыв про желания и нужду собственного брата! Насколько сильно в действительности тебя заботил Менелай? Можешь ли ты честно признаться, что делаешь это ради брата? Конечно же нет! Ты никогда и не притворялся! С самого начала твоей целью было обогатиться за счет троянской казны и создать себе империю в Малой Азии! Мы бы все получили свой куш, признаю, но ты получил бы больше всех!

Менелай разрыдался, по его щекам потекли слезы, и его горе свидетельствовало об ужасном разочаровании. Пока он всхлипывал, как поранившийся ребенок, Ахилл поглаживал его по плечу. Атмосфера была накалена до предела, еще одно слово — и они все схватили бы Агамемнона за горло. Почувствовав, что моя рука ищет меч, я взглянул на Одиссея, стоящего неподвижно с жезлом в руке, в то время как Агамемнон сцепил руки на коленях и уставился на них.

В конце концов Нестор, воспользовавшись паузой, разрядил обстановку. Он свирепо накинулся на Ахилла:

— Юноша, твой недостаток уважения заслуживает порки! Что дает тебе право порицать своего верховного царя, когда молчат такие мужи, как я? Одиссей не предъявил никаких обвинений, как же ты смеешь это делать? Придержи свой язык!

Ахилл безропотно подчинился. Он преклонил колено перед Агамемноном, прося прощения, и сел на свое место. По натуре он не отличался горячностью, но между ним и Агамемноном была неприязнь — с тех самых пор, как умерла Ифигения. Понятное дело. Использовав его имя, чтобы выманить девушку у Клитемнестры, Агамемнон не спросил его согласия. Судя по всему, Ахилл так и не простил никого из нас — и меньше всех Агамемнона — за то, что мы приняли в этом участие.

— Одиссей, — сказал Нестор, — по старшинству тебе не положено управлять таким знатным собранием, поэтому отдай жезл мне и позволь взять слово.

Он сурово посмотрел на нас:

— Это собрание — срам! В дни моей молодости никто не посмел бы сказать того, что я сегодня услышал! Когда я был молод, а Геракл странствовал по Элладе, все было иначе.

Мы откинулись на стульях и приготовились покорно выслушать знаменитое Несторово нравоучение, хотя, вспоминая об этом позже, я был уверен, что старик намеренно начал молоть чепуху — вынужденные молчать, мы успокоились.

— Возьмите Геракла, — продолжал Нестор. — Несправедливо отданный в услужение царю, недостойному носить пурпур, он получал от него задания, которые должны были принести ему смерть или унижение, — и он даже не протестовал. Слово царя было для него священно. Он был благороден разумом и могуч рукой. Может, и рожденный богом, но он был мужчиной! Лучшим, чем тот, которым ты сможешь стать, юный Ахилл. И ты, юный Аякс. Царь — это царь. Геракл никогда этого не забывал, ни тогда, когда брел по колено в нечистотах, ни тогда, когда скользил по краю бездны отчаяния и безумия. [16] Ссылка на подвиги Геракла, в том числе чистку Авгиевых конюшен. Его истинное мужество возвысило его над Эврисфеем, тем, кому он служил. Вот чем восхищались в нем все остальные мужи, за что его почитали. Он знал, что положено богам и что положено царю. И честно платил должное каждому. И хотя я с радостью в сердце привечал его, как родного брата, он никогда этим не злоупотреблял — ведь я был сыном Нелея, а он считался немногим лучше изгоя. Именно принятие своего рабского положения, уважение и терпение завоевали ему вечную любовь и имя героя! Ах! Больше в ойкумене не будет таких, как он!

Отлично! Он закончил, и жезл должен был перейти обратно к Одиссею, чтобы совет мог продолжаться. Но он не закончил; вместо этого он принялся за новую проповедь.

— Тесей! — воскликнул он. — Тесей — вот еще один пример! Он пал жертвой безумия, а не недостатка благородства, позабыв о царском долге. Он сам был верховным царем, но я знал его как настоящего мужчину! А твой отец, Диомед? Тидий был самым могучим воином своего времени, и он пал под теми самыми стенами, которые ты взял, Диомед, когда пришел твой срок, и окончил жизнь с честью. Если бы я знал, какие мужи называют себя царями и наследниками царей здесь, на троянском берегу, я бы никогда не покинул песчаный Пилос, никогда не поплыл бы по синему морю. Патрокл, налей еще вина. Я еще не все сказал, но у меня пересохло в горле.

Патрокл медленно встал — он был выведен из себя больше всех нас; было видно, что ему больно слышать, как поносят Ахилла. Не моргнув глазом, старый царь Пилоса залпом выпил неразбавленное вино, облизал губы и уселся на свободный стул рядом с Агамемноном.

— Одиссей, я намерен предвосхитить то, что ты хотел сказать. Я не хочу тебя оскорбить, но, чтобы держать этих наглых юнцов на своем месте, нужна рука старейшины.

Одиссей расплылся в широкой улыбке:

— Продолжай, мой господин! Ты скажешь все так же хорошо, как и я, если не лучше.

Именно тогда я заподозрил что-то неладное. Эти двое шушукались целыми днями, неужели все это они подготовили заранее?

— В этом я сомневаюсь. — Глаза Нестора ярко сверкнули. — Несмотря на свою молодость, ты носишь на плечах отличную голову. Я буду сидеть здесь, позабуду про личности и стану придерживаться фактов. Чтобы избежать недопонимания или ошибок, нам все нужно взвесить хладнокровно. Прежде всего, что сделано, то сделано. Прошлое должно оставаться в прошлом, и не стоит тащить его за собой, чтобы распалять обиды.

Сидя на стуле, он наклонился вперед:

— Итак, у нас есть армия больше чем в сто тысяч человек, считая воинов и помощников, и эта армия всего в трех лигах от Трои. Среди помощников есть повара, рабы, мореходы, оружейники, каменотесы и мастера. Мне кажется, если бы наша экспедиция была так плохо спланирована, как пытается представить царевич Ахилл, тогда бы их у нас не было. Очень хорошо. Это даже не нужно обсуждать. Еще нам нужно подумать о времени. Наш досточтимый жрец Калхант сказал, что нас ждут десять лет войны, и тут я склонен ему поверить. Мы пришли сюда не для того, чтобы покорить один город! Мы пришли сюда, чтобы покорить народы. От Трои до самой Киликии. Такую большую задачу не выполнишь в мгновение ока. Даже если бы мы могли разрушить троянские стены, этого нельзя делать. Разве мы пираты? Разбойники? Разве это набег? Если это так, то мы нападем на один город и с добычей вернемся домой. Но мы — не пираты. Нам нельзя останавливаться на Трое! Мы должны идти дальше и покорить Дарданию, Мизию, Лидию, Карию, Ликию и Киликию.

Ахилл попался; он смотрел на Нестора, словно никогда его раньше не видел. Я заметил, что так же смотрел на него и Агамемнон.