Сьюзен Кинг - Кровавая королева

На лестнице на меня накатила особенно сильная боль, так что мне пришлось остановиться и схватиться за стену.

— Госпожа Грюада? — раздался из темноты мужской голос. Я обернулась и увидела Константина из Банхори. — Началось?

— Уже скоро. — Я почувствовала, как у меня внутри снова все напрягается. — Я надеялась, что мои повитухи успеют.

— Думаю, твой ребенок опередит их. — Он подхватил меня, и я ощутила благодарность за то, что рядом со мной в такой трудный момент оказался друг. Иногда ничто не может сравниться с дружеской поддержкой. — У моей жены семеро детей, — добавил он.

Я вздохнула:

— Ты хоть и мул<���чина, а знаешь об этом больше, чем я.

— Конечно, это не мужское дело, но иногда и мужчин зовут на помощь. Женщины ведь практичные существа и могут к кому угодно обратиться за помощью. Мужская сила тоже может пригодиться. Я неоднократно исполнял роль кресла для рожениц.

— Да, я слышала об этой традиции. Так что, если возникнет необходимость, я пошлю за таном Банхори.

— И он откликнется на твою просьбу. А сейчас успокойся. — Мы вошли в крепость и двинулись к залу. Сидевший там Макбет обернулся, заслышав наши шаги.

— В чем дело? — осведомился он. — Грюада? — Он подошел ближе и окинул меня внимательным взглядом. — Сейчас я пошлю за местной повитухой.

— Не надо, — ответила я. — Оставь меня в покое. — Сильнейшая схватка скрутила все мои внутренности, и я прислонилась к стене. Вскоре она прошла, я выпрямилась и сделала шаг в сторону. — Мои женщины позаботятся обо мне.

Когда я поднялась в спальню, Элла и Мэв уже проснулись и тут же начали суетиться вокруг меня. Мне было страшно до смерти, но я старалась этого не показывать.

Весь день я промучилась без какого-либо видимого прогресса, хотя Мэв уверяла меня, что роды занимают мало времени. Я то ходила, то ложилась, то вцеплялась в прикроватные столбики, и женщин я своих то проклинала, то благодарила. На протяжении всего этого времени они были моими спасительницами — растирали мне спину и ноги, меняли мне сорочки и простыни, накрывали меня одеялами или остужали влажными тряпками, в зависимости от того, жарко мне было или холодно. Когда из меня вырвались околоплодные воды, и схватки стали еще сильнее, я решила, что скоро рожу. Мне было все равно, кто это будет, мальчик или девочка, я уже хотела увидеть своего ребенка.

По мере приближения ночи я начала слабеть, но все мои усилия ни к чему не приводили. К утру следующего дня мужество покинуло меня, а страх сделал меня мелочной и раздражительной.

Зато Мэв стала нежной и ласковой, позабыв о своей обычной строгости. Она обучила меня заговору, который мы начали произносить с ней вдвоем, — она хриплым голосом, а я — слабым и тихим:

Весь следующий день я провела на ногах, время от времени опираясь на своих помощниц и опускаясь на колени. Я почти не спала, ничего не ела и пила лишь воду или травяные настои, которые мне давала Мэв. Она требовала, чтобы мы послали за местной повитухой, но я отказывалась. От страха перед посторонними и из-за того, что мысли у меня путались, я чувствовала, что могу полагаться только на себя.

— Моя тетка приедет, — повторяла я, — они скоро будут здесь.

Элла то и дело подходила к окну по моей просьбе и даже поднималась на зубчатую стену, хотя Мэв считала это пустой тратой времени и предпочитала отправлять ее за сухой лавандой в кладовую. Она посыпала ароматной травой пол и втирала ее в мои ладони, чтобы облегчить боль.

Время от времени из-за двери раздавались мужские голоса — Макбета и его дяди, которые шептались с Мэв, когда она к ним выходила. Всякий раз, возвращаясь в комнату, она принималась упрашивать меня, чтобы я позволила им послать за помощью.

— Макбет очень волнуется, — говорила она. — Его первая жена…

— Молчи, — одновременно с Эллой воскликнула я.

Я по-прежнему отказывалась принимать помощь от посторонних. Мэв повторяла, что она кормилица, а не повитуха.

— Мое дело укачивать ребенка, мыть его, петь ему колыбельные, — говорила она. — А не помогать матери производить его на свет.

К концу второго дня я была окончательно измучена и раздражена, так что не могла выносить даже чужих прикосновений. Я стонала, меня била дрожь, и я с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. Впрочем, Мэв это только вдохновляло, и она говорила, что это признаки того, что проход для младенца открывается. Но потом потуга проходила, и я оставалась в мареве боли и усталости.

Мэв делала все возможное, чтобы облегчить мои страдания. Она растирала меня мазями и поила горячим настоем земляничных листьев с ромашкой и базиликом. Она приказала Элле принести из кузни два металлических прута и положила один под кровать, а другой перед дверью, чтобы отогнать фей, которые могут попытаться выкрасть новорожденного. Она повесила красные нити в изголовье кровати, распустила мне волосы и развязала все узлы, включая ремешки на своем платье и платье Эллы. Кроме этого она поставила за дверь корзину, полную лепешек и сыра, опять-таки чтобы умилостивить фей и отвлечь их от новорожденного.

Она положила на блюдо тлеющий торф и принялась обносить его вокруг кровати слева направо по периметру комнаты, напевая какой-то мелодичный умиротворяющий заговор. Потом она послала Эллу разбросать угли по всему двору и приказать стражникам открыть все имеющиеся двери. Все должно было быть распечатано, чтобы помочь матери произвести на свет ребенка.

— Феи не получат этого ребенка, — прошептала Мэв, обращаясь к Элле.

Вскоре боль стала непереносимой, но ребенок так и не появлялся на свет. Мэв сидела рядом со мной и качала головой. Вид у нее тоже был измученный.

— Ты встретишься со своей матерью раньше, чем тебе бы этого хотелось, — резко заметила она, — потому что твое упрямство стало сейчас твоим врагом. Поверь мне и своему мужу. Мы не допустим, чтобы тебе причинили вред.

— Я должна быть сильной, — задыхаясь, ответила я, — мама сказала, чтобы я была сильной.

— Но она не просила тебя быть глупой, — рявкнула Мэв.

— Ру, твой ребенок неправильно повернулся, и Мэв не уверена, что нам удастся развернуть его обратно, чтобы он родился, — сказала Элла, гладя мои влажные волосы.

Я вздрогнула и покачала головой.

В дверь постучали, и Элла выскочила в коридор. Через мгновение она вернулась.

— Морей сам отправился за повитухой, — сообщила она Мэв.

— Значит, у него больше ума, чем у его жены, — ответила моя кормилица.

Я сжала зубы, но протестовать уже не могла, так как на меня снова начали накатывать волны потуг. Помоги мне, Бригида. У меня возникло ощущение, что я действительно умру.