РАФАЭЛЬ САБАТИНИ - Торквемада и испанская инквизиция

Через несколько дней упомянутые иудей и новые христиане встретились в пещере и попытались произвести колдовство с заклинанием над сердцем младенца и освященной облаткой, заполученной ими через ризничего, который также принадлежал к числу новых христиан. Эту попытку они предприняли с целью, чтобы инквизиторы, борющиеся с порочной ересью, и все прочие христиане умерли в страшных мучениях и чтобы закон Спасителя нашего Иисуса Христа был полностью уничтожен и вытеснен законом Моисеевым.

Когда они убедились, что эта попытка не привела к желаемым результатам, они вновь собрались на том же месте и обсудили свои дальнейшие действия, вследствие чего решили отправить одного из заговорщиков с сердцем ребенка и освященной облаткой в мечеть города Саморы, считавшуюся главной в Кастилии, чтобы найти там колдунов, которые смогли бы совершить над сердцем и облаткой то колдовство и произнести те заклинания, которые привели бы к гибели христиан.

Для полнейшего выяснения обстоятельств преступления и раскрытия всей правды инквизиторы, арестовав некоторых из участников заговора, устраивали им очные ставки, в результате чего удалось получить согласующиеся между собой показания. Эти данные и приведены здесь. В дальнейшем были предприняты соответствующие шаги для выяснения места преступления и места захоронения тела жертвы: инквизиторы взяли одного из главных преступников на место захоронения и обнаружили признаки, доказывающие правдивость признания ( Но искали ли и нашли ли тело? Эта обстоятельство так и осталось невыясненным ). Подсудимые, в том числе несколько умерших, были признаны виновными и переданы в руки гражданских властей. Все, что мы поместили здесь, полностью соответствует протоколам процесса, которые мы вели.

Упомянутый «Testimonio» написан на трех листах секретарями по запросу поверенного из деревни Ла-Гвардиа и приказу их светлостей членов Совета Священной инквизиции города Мадрида из округа Толедо.

19 сентября 1569 года от рождества Господа нашего Иисуса Христа.

Алонсо де Дорига

Матео Васкес

Педро де Тапиа».

«Testimonio» не содержит имен преступников. Очевидно, это сделано для того, чтобы не оскорбить святости места, где должны были храниться дощечки. При сравнении этого документа с работой Морено мы обнаруживаем в них различия и выявляем преувеличения последнего. Поэтому неудивительно предположение, что и все дело могло быть сфабриковано в поддержку компании против евреев, на проведение которой Торквемада тратил столько усилий.

Но протоколы по делу Хосе Франко, обнаруженные Фиделем Фитой, совсем по-другому освещают эти события. Мы знаем, что Торквемада использовал все возможное из дела о Святом Младенце, чтобы обосновать необходимость изгнания евреев из Испании, и не можем не учитывать предположение, что ради этого он просто выдумал историю, полностью опровергаемую достоверным источником, к которому мы теперь обратимся.

По протоколам дела Хосе Франко мы в силах не только восстановить цепь событий, но и составить полное представление о том, как применялась юриспруденция инквизиции на практике. Если среди архивов Святой палаты выбирать пример типичного расследования, включающего применение всех обычных для ужасного трибунала методов, то наилучшим образом подойдет процесс, документы которого раскопал Фидель Фита.

В мае или июне 1490 года (время определено приблизительно) принявший крещение еврей из Лас-Месураса по имени Бенито Гарсиа остановился на постоялом дворе деревни Асторга. То был старый человек лет шестидесяти, по роду занятий чесальщик шерсти, скитающийся из округи в округу.

В таверне, где он сидел за столом, находилось несколько жителей Асторги. То ли из пьяной прихоти, то ли из-за того, что их обворовали, они заинтересовались содержимым заплечной сумки Бенито и обнаружили в ней какие-то травы и облатку для причащения, которую они сочли освященной (а прикасаться к освященной облатке для мирянина было величайшим святотатством).

Находка вызвала понятное волнение. С криками «Кощунство!» выпивохи набросились на евреи и избили. Потом набросили ему на шею веревку, выволокли из таверны и потащили к управляющему Асторги доктору Педро де Вильяда. Его преподобие выполнял функции представителя Святой палаты. Он был искушен в делах инквизиции, и буквально накануне его произвели в инквизиторы Святой палаты города Авилы.

Вильяда внимательно изучил облатку, выслушал рассказ о происшедшем и перешел к крутым мерам, когда Бенито отказался дать объяснения. Он назначил ему двести плетей, но тот продолжал упорствовать. Тогда еврея подвергли пытке водой, и он выдал себя. У нас нет записей, содержащих дословное изложение его признаний, но имеются слова, сказанные им впоследствии Хосе Франко, о том, что «он рассказал больше, чем знал, и достаточно, чтобы отправиться па костер».

Заполучив от Бенито признание вины, Вильяда в соответствии с предписаниями «Directorium» принялся выпытывать у него имена сообщников. Нам известны обычно применявшиеся методы, и мы можем с достаточной уверенностью сделать предположения о дальнейшем ходе расследования.

Следуя наставлениям Эймерико, Вильяда, безусловно, напустил на себя сочувствующий вид в беседе с подсудимым, обвиняя прежде всего тех злодеев, которые ввели его в заблуждение, и обещая помочь, если он укажет истинных виновников, ибо единственным доказательством искренности его раскаяния может служить лишь откровенное и добровольное разоблачение тех, кто вверг его в это прискорбное заблуждение.

Из случайных упоминаний о Бенито Гарсии в записях по делу Хосе Франко вырисовывается образ отчаявшегося человека с мрачным сардоническим юмором, проблески которого пробиваются даже сквозь бесчеловечную сухость официальных документов, – образ человека, вызывающего у нас симпатию.

Он полон презрения к христианам, чью религию принял в годы юности, сорок лет назад, застигнутый врасплох ее проповедниками, и от которой тайно отрекся за пять лет до своего ареста. Его терзали угрызения совести из-за измены иудейской вере, в которой он был рожден; он считал, что над ним тяготеет проклятие, брошенное отцом, когда он решился на вероотступничество; он уже не придерживался высокого мнения о христианстве, ибо при виде костров веры пришел к умозаключению, что религия, использующая такие методы, – несостоятельна; у него вошло в обыкновение насмехаться над евреями, склонными к христианству.

«Давайте, принимайте крещение, – едко бросал им Бенито, – а затем идите и смотрите, как здорово горят новые христиане» (Эти слова следует рассматривать как его собственные, поскольку они приведены в показаниях Хосе Франко и впоследствии подтверждены самим Бенито ).