Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 4. Жена господина Мильтона.

Мне рассказывали, что Мильтон обычно сидел в сером грубого сукна сюртуке у дверей дома рядом с Банхилл Филдс, нежась под теплым солнышком и наслаждаясь свежим воздухом. Его навещали достойные люди. Потом мне рассказал о нем старый священник в Дорсетшире — доктор Райт. Он навещал его в маленьком домике, состоявшем из одной комнаты на первом этаже и еще одной наверху. Он застал там Мильтона, сидящего в кресле в черном аккуратном сюртуке и с очень бледным лицом. Его руки деформировались от подагры. Когда они разговорились, Мильтон сказал, что если бы не боль от подагры, то можно было бы спокойно переносить слепоту.

Мильтон обожал музыку и хорошо в ней разбирался. Он даже сам сочинял музыку, хотя до нас не дошло ничего. Он также неплохо играл на органе и на виолончели. Музыка его радовала, в особенности, когда он потерял зрение.

Мне рассказывал о музыке и о ее значении для Мильтона мой старый друг, любивший поговорить о Мильтоне. Однажды Мильтон услышал, как хорошо поет одна леди.

— Я могу поклясться, — сказал он, — Что эта леди очень мила.

Теперь уши стали для него глазами.

«Потерянный Рай» был эпической версией его пьесы об изгнании Адама из Рая. Он опубликовал книгу в 1667 году и получил пять фунтов в качестве задатка от Симмонса, сына печатника с Олдерсгейт-стрит, за каждый тираж в 1300 экземпляров. Книги продавались по три шиллинга за экземпляр. Это была достойная плата за поэму, написанную немодным белым стихом. Тогда деньги стоили в пять раз больше, чем теперь. В 1669 году Мильтон получил еще пять фунтов.

Эдуард Филлипс писал о дочерях Мильтона:

«Его третьей женой была Элизабет, дочь некого господина Минша из Чешира и родственница доктора Паже. Она пережила Мильтона и, говорят, жива до сих пор. От нее у него не было детей, а дочери от первого брака служили ему — были его глазами и языком. Ему каждый день читал кто-то из посторонних, кто желал пообщаться с господином Мильтоном. Иногда родители посылали к нему своих молодых сыновей, чтобы те могли насладиться беседой с ним. Мильтон освободил от ухода за собой только старшую дочь, потому что она сильно хромала и заикалась. Две остальные дочери должны были ему постоянно читать и четко произносить слова на всех языках, — на иврите, сирийском, греческом, латинском, итальянском, испанском и французском. Если кому-то приходилось читать книги, не понимая ни слова и не зная языка, то должен признаться, что это — неимоверный труд. Но дочерям Мильтона приходилось это терпеть долгие годы. Они не всегда могли скрыть свое раздражение, копившееся много лет, и в конце концов, он отослал всех троих, включая старшую, учиться вышивке золотом и серебром. Конечно, было бы неплохо, если бы дочери знаменитого человека могли бы стать наследницами его таланта, по судьба распорядилась иначе. Про дочерей господина Мильтона можно сказать только одно: им повезло быть дочерьми такого таланта. Кстати, одна из них жива до сих пор…»

Мильтон умер в 1673 году [75] В 1674 году. (Р. Г.) в конце лета. Ему устроили приличные похороны в церкви Святого Жиля в Крипплгейт. Из дома до церкви гроб провожали несколько джентльменов, его почитатели и друзья.

Говорят, когда он умирал, у него было тысяча пятьсот фунтов — это не так мало, если учитывать разные события. Он столько в жизни потерял, что если бы не был экономным и даже скуповатым человеком, то ему вообще не на что было бы жить. Он вложил более двух тысяч фунтов в государственные фонды, но потом не смог получить некому было дать добрый совет.

Мильтон потерял самую ценную собственность в Спред Игл на Бред-стрит во время Великого пожара в 1666 году, где родился.

Позже к нему пришла громкая слава. Его поддерживал Джон Драйден, поэт и лауреат. И Мильтон позволил ему превратить «Утраченный Рай» в оперу в стихах. Его также поддерживал Эндрю Марвелл, называвший его новым Тиресием. Их мнения не совпадали с мнением Эдмунда Воллера, учившегося с Мильтоном в Кембридже.

«Старый слепой учитель опубликовал скучную поэму о падении человека. Если не считать достоинством длину поэмы, то другими достоинствами она не обладает».

Во время правления Карла II Мильтон также продолжал считаться ведущим специалистом по разводам, и у него консультировались известные люди, даже доверенные короля, желавшего развестись с бесплодной королевой.

Мильтон оставил устное завещание, в котором говорилось:

«Часть приданого, которое я должен был получить от господина Пауэлла, отца моей бывшей жены, я оставляю неблагодарным детям, которых я прижил с нею, хотя я не получил ни крохи от обещанного приданого. Иными словами — они не получат от меня ни гроша. Я сделал для них слишком много, но не получил от них никакой благодарности. Все остальное я оставляю моей жене Элизабет».

Это завещание не было признано Прерогативным Судом Кентербери, когда его дочери начали дело против вдовы господина Мильтона. Им присудили одну треть имущества и денег, чтобы они поделили эту часть между собой, а вдове достались остальные две трети. Суд прекрасно понимал, что свадебную долю дочерям Мильтона не получить никогда. Во время процесса служанка Элизабет Фишер заявила, что когда она сказала Мэри Мильтон, дочери, сильно похожей на мать, что Мильтон снова собирается жениться, та ей ответила, что это ее не удивляет и ее не волнует весть о его свадьбе, но если бы она услышала о его смерти, это было бы приятным известием.

На суде выяснилось, что девушки, чтобы как-то прожить, продавали старые книги из библиотеки Мильтона старьевщику.

У вдовы были чудесные золотистые волосы, и ей было двадцать четыре года, когда она вышла за Мильтона в 1663 году. Она легко отделалась от дочерей Мильтона, выплатив каждой по сто фунтов. Энн, первая дочь, вышла замуж за строителя, но умерла вскоре после родов. Дебора ко времени суда была замужем за Абрахамом Кларком, ткачом по шелку из Дублина. У нее были дети и внуки, эмигрировавшие в Мадрас и там следы фамилии Мильтонов теряются. Мэри не вышла замуж и умерла в 1682 году, когда умерла ее бабушка Энн Пауэлл, оставив триста сорок три фунта, из которых она завещала по десять фунтов Деборе и Энн. Сестры Мари Пауэлл все вышли замуж, и госпожа Пауэлл оставила по пятьдесят фунтов: Энн Кайнестон, жене Томаса Кайнестона, купца из Лондона; Саре (Заре) Пирсон, жене Ричарда Пирсона, дворянина; Элизабет (Бесс) Хоувелл, жене Томаса Хоувелла, дворянина.

Но братьям, кроме Ричарда, ничего не досталось, а Ричарду был прощен долг в сто восемьдесят фунтов. Наверно, остальных братьев уже не было в живых. Может, они погибли на войне или умерли во время чумы в 1665 году. Ричард был успешным адвокатом и во время Реставрации ему удалось пересмотреть завещание отца и получить обратно Мейнор-Хаус в Форест-Хилл и земли, принадлежавшие семейству Пай. Примерно в 1850 году дом был разрушен, но до сих пор стоит церковь святого Николая и ее даже не смогли изуродовать викторианские реставраторы.