Инна Сударева - Ловите принца! (Щепки на воде)

— Сразу после обеда, — отвечал Мелин. — Мы переходим на военное положение. А это значит: все средства, что есть, необходимо пустить на снаряжение моих воинов.

— Все понимаю, — приказчик поклонился.

— Неужели, и вправду будет война? — белея, спросила Нина (до сего момента она стояла молча, слева от Ларика, и, тая дыхание, смотрела, как лорд Мелин раздает приказы, слушала его голос, любовалась его лицом, уже отдаленно напоминавшим беззаботное лицо того вечно лохматого илидольского парня, который когда-то весело улыбался, угощаясь ее пирожками). — Вы поедете драться с Гошем? Но…

— Солнце мое, — ласково проговорил Мелин, — мы все обсудим позже, в более подходящей обстановке… Мне, вообще, очень много надо тебе сказать…

Тут его взгляд остановился на рыжей голове Тита: парень хмуро стоял в толпе прислуги, своим насупленным видом разительно отличаясь от тех, кто вышел встречать кронпринца и его воинов.

— Лис! Дружище! Ты здесь! — и Мелин, не скрывая радости, бросился к старому приятелю.

Ларик вдруг что-то заметил. То, чего не заметил из-за радостного порыва Мелин, а именно — маленький тонкий стилет в руке у Тита. Лишь на секунду мелькнула холодная стальная игла и скрылась в складках плаща, накинутого на сутулые плечи Лиса.

'Неладно! Неладно! — замигала тревожная мысль в голове у парня.

— Берегись! — крикнул Ларик, бросаясь между Мелином и Титом.

Последний злобно закричал, вскидывая вооруженную руку. Он понял: его как-то вычислили и теперь ему пытаются помешать. Потому Тит поспешил закончить начатое. Но Ларик не замешкался — успел вовремя: он с силой толкнул Мелина в сторону, сбил с ног, и принял жало стилета на свое предплечье. Сталь вошла в него снизу вверх почти по рукоять, попав меж костями.

Ларик ахнул от боли и здоровой рукой ударил Тита в скулу — тот отлетел на пару метров назад и упал на спину. Стилет же остался в руке молодого человека, словно гигантская заноза. Ларик, скрежеща зубами, вырвал оружие из руки и с раздражением отбросил подальше в снег, а в сторону Тита гневно прошипел:

— Сскотина…

Тит зло зарычал и встал на ноги. Мелин, ничего не соображая и широко открыв глаза, сидел на снегу в стороне от происшествия. Вокруг поднялся неописуемый переполох и крик: орали, сбегаясь, воины, пищали, разбегаясь, женщины. К Титу потянулось множество злых рук, готовых жестоко покарать негодяя.

— Назад! Всем назад! — громко и властно приказал оруженосец Коприй, отстраняя наиболее рьяных сторонников немедленной расправы. — Будем разбираться! — и для начала он шагнул к белому, как снег, наследнику престола. — Ваша милость, он вас не зацепил?

— А? — не понял Мелин, вскинув на него абсолютно черные от расширившихся зрачков глаза.

— Вы не ранены? — переиначил свой вопрос оруженосец.

— Н-нет, н-нет, я цел, — пробормотал юноша и хотел встать, но ноги отказывались слушаться.

К нему подбежала Нина. Она также была бледна и вся дрожала, как от мороза.

Коприй и девушка помогли Мелину встать на нога. Затем оруженосец набрал горсть снегу в ладонь и шлепнул молодому человеку в лицо, чтоб взбодрить.

— Кровь… Ларик… Что с Лариком?! — закричал, придя в себя, юноша и бросился в гущу событий — ее центром был Тит и раненый.

— Ерунда, — отозвался Ларик, сжимая и разжимая кулак пострадавшей руки. — Заживет быстро. Какая-то царапина…

Тит Лис, которого теперь крепко держали два рыцаря, неожиданно хохотнул, то ли зло, то ли отчаянно:

— Царапина? Как же!

У Мелина в глазах потемнело, когда Коприй подобрал воткнувшийся в сугроб стилет и начал его внимательно рассматривать, весьма озабоченно хмуря брови.

— Что? — хрипло спросил кронпринц. — Что такое?

Оруженосец покачал головой и ответил коротко — короче не бывает:

— Яд.

— Что? — не узнавая собственного голоса, просипел Мелин.

— Клинок отравлен. Посмотрите, ваша милость: пятна крови на лезвии позеленели…

Полное безмолвие установилось на дворе Двуглавой крепости. Стало слышно даже то, как шелестят полотнища флагов на башнях ворот от вздохов ветра, ленивого нынче.

Никто не шевелился, никто ничего не говорил, а Мелин стал похож на человека, который внезапно проснулся в совершенно незнакомом для себя месте. На его лице было выражение горестной растерянности. Он сделал пару шагов вправо, очень неуверенно, потом, словно оступившись, вернулся на прежнее место, еще через минуту ступил к Титу, который крепко зажмурив глаза, беззвучно шевелил губами, будто бы лопотал заклинание, могущее принести спасение от гнева, что полыхал в окружающих его людях и был готов в любой момент обрушиться на его рыжую голову.

— Глаза, — сказал ему Мелин тихим, но твердым голосом. — Открой глаза!

Так как Лис отрицательно замотал головой, не желая исполнять приказа, рыцари, которые его держали, пару раз жестко встряхнули пленника, сопроводив встряхивание грозным рычанием 'исполняй!

Тит глянул на Мелина.

— Зачем? — спросил молодой лорд. — Зачем ты это сделал?

— Я не этого хотел. Я не хотел убивать Ларика! Это для тебя! Для тебя этот нож! — срывающимся голосом заговорил Тит.

— Почему для меня? Что у тебя против меня? Неужели то, что мы оставили тебя в Тильде?! — Мелин не выдержал, в гневном порыве ухватил парня за шею и стал трясти, душить, готов был зубами рвать его горло, но подоспел Коприй и оттащил юношу от Тита.

— Ваша милость, успокойтесь! — зашептал оруженосец в ухо юноши.

— Он убил! Убил моего брата! — в голос закричал Мелин, и рыдание вырвалось из его груди.

— Тихо! Никто не должен видеть вас таким! — голос Коприя стал жестким, он уже требовал, а не просил, и сопровождал требование чувствительным стискиванием плеча кронпринца. — Не забывайте. Ни о чем не забывайте… А этот парень, этот убийца, он ничего не скажет при всем народе. Его надо допросить… Его кинжал — не простой кинжал. Такое не купишь за пару монет в оружейной лавке; даже в столичной лавке таково вам просто так не продадут. Кинжал ему дали. И надо узнать, кто это сделал.

— Кто это сделал? Ха! Неужели ты думаешь: это сложно узнать? — горько усмехнулся Мелин. — Даже мой отец способен на такое!

Он оттолкнул Коприя, но что делать дальше, не знал. От бессилья зарычал, запустил пальцы в волосы, будто желая вырвать их всех сразу. Потом спохватился, повернулся к Ларику. Парень теперь сидел на скамье у колодца и словно малого ребенка баюкал свое предплечье, глядя куда-то в брусчатку. Ему уже заботливо перевязали раненую руку, набросили на плечи теплый плащ. Горничная Никола, вытирая платком свои заплаканные глаза, стояла рядом с ним с кружкой молока в руках.

— Кто-нибудь! Позовите доктора! — приказал Мелин. — Все еще можно исправить. Рану можно вылечить!