Колин Маккалоу - Женщины Цезаря

Поразительно, как кстати мог оказаться порядок празднования триумфа! В течение пятидесяти лет присутствие армии триумфатора на Марсовом поле во время очередного кризиса в Риме помогало спасти город от гибели. Нынешний кризис ничем не отличался от прежних. Квинт Марций Рекс и Метелл Козленок Кретик (Критский) — оба находились на Марсовом поле в ожидании своих триумфов. Конечно, никто из них не имел больше легиона, но зато эти легионы состояли из ветеранов. При полном согласии Сената Цицерон послал приказ на Марсово поле: Метелл должен отправляться на юг, на Апулию, и по пути помочь Пренесте, а Марций Рекс — на север, в Фезулы.

В распоряжении Цицерона было восемь преторов, но Лентула Суру он мысленно исключил. Он послал Квинта Помпея Руфа в Капую, чтобы начать вербовку войска среди ветеранов, живущих на своей земле в Кампании. Кто еще? Гай Помптин — хороший солдат и хороший друг, значит, его надо оставить в Риме на случай серьезных волнений в городе. Косконий — сын блестящего полководца, но на поле сражения он — ноль. Росций Отон — большой друг Цицерона, но он лучше умеет заискивать, чем вербовать солдат или командовать ими. Сульпиций — не патриций, но тем не менее кажется, что он немного симпатизирует Катилине. А доверять патрицию Валерию Флакку Цицерон не мог. Оставался только городской претор Метелл Целер. Человек Помпея. Абсолютно лоялен.

— Квинт Цецилий Метелл Целер, я приказываю тебе ехать в Пицен и приступить там к вербовке, — сказал Цицерон.

Целер поднялся с хмурым видом.

— Конечно, я рад выполнить твой приказ, Марк Туллий, но существует одна проблема. Как городской претор я не могу покидать Рим больше чем на десять дней.

— Согласно senatus consultum ultimum, ты можешь выполнять все, что прикажет государство, не нарушая ни закона, ни традиций.

— Хотелось бы мне согласиться с твоим толкованием, — прервал его Цезарь, — но не могу, Марк Туллий. Твой декрет распространяется только на кризис, он не отменяет обычных функций магистратов.

— Мне нужен Целер, чтобы справиться с кризисом! — резко крикнул Цицерон.

— У тебя есть еще пять преторов, которых ты пока не использовал, — подсказал Цезарь.

— Я — старший консул, и я отправлю в Пицен того претора, которого считаю наиболее подходящим.

— Даже если ты действуешь незаконно?

— Я не действую незаконно! Senatus consultum ultimum перекрывает все другие соображения, включая «обычные функции магистратов», как ты назвал обязанности Целера! — сорвался на крик Цицерон, заливаясь краской. — Скажи, ты сомневался бы в праве официально назначенного диктатора послать Целера из города больше чем на десять дней?

— Нет, не сомневался бы, — очень спокойно ответил Цезарь. — Поэтому, Марк Туллий, почему бы не сделать то же самое, но законно? Отмени свой декрет — эту игрушку, с которой ты носишься, и попроси Палату назначить диктатора, чтобы пойти войной на Гая Манлия.

— Какая блестящая идея! — медленно протянул Катилина, сидя на своем обычном месте в окружении сторонников.

— Последний раз, когда в Риме был диктатор, его диктатура в конце концов сделалась похожей на правление царя! — выкрикнул Цицерон. — Senatus consultum ultimum придуман именно для того, чтобы справляться с государственными кризисами, не давая абсолютной власти одному человеку.

— Как? Разве у тебя нет власти, Цицерон? — спросил Катилина.

— Я — старший консул!

— И сам все решаешь, словно ты — диктатор, — с насмешкой произнес Катилина.

— Я — инструмент senatus consultum ultimum!

— Ты — инструмент магистратного хаоса, — сказал Цезарь. — Прошло немногим более месяца, как новые плебейские трибуны вступили в должность, и в течение нескольких дней до и после этого события необходимо присутствие в Риме городского претора.

— Такого закона нет на таблицах!

— Но есть закон, согласно которому городской претор не может отсутствовать в Риме более десяти дней подряд.

— Хорошо, хорошо! — пронзительно крикнул Цицерон. — Пусть будет по-твоему! Квинт Цецилий Метелл Целер, я приказываю тебе ехать в Пицен, но требую, чтобы ты возвращался в Рим каждый одиннадцатый день! Ты также вернешься в Рим за шесть дней до вступления в должность новых плебейских трибунов и будешь оставаться в Риме в течение шести дней после их вступления в должность!

В этот момент писарь передал раздраженному старшему консулу записку. Цицерон прочел ее и рассмеялся.

— Ну, Луций Сергий, — обратился он к Катилине, — кажется, тебя ждет еще одна маленькая неприятность! Луций Эмилий Павел хочет обвинить тебя на основании закона lex Plautia de vi. Об этом он только что объявил с ростры. — Он нарочито прокашлялся. — Я уверен, ты знаешь, кто такой Луций Эмилий Павел! Такой же патриций, как и ты, и такой же мятежник! Возвратился в Рим после нескольких лет ссылки, значительно отставший в общественной жизни от своего младшего брата Лепида. Но явно желает показать, что он больше не хочет пачкать клеймом мятежника свое аристократическое тело. Ты думал, что только мы, выскочки, «новые люди», против тебя? Но ты ведь не можешь назвать Эмилия выскочкой, не так ли?

— О-о-о! — протянул Катилина, вскинув бровь. Он вытянул вперед правую руку, заставив ее дрожать. — Смотри, как я затрясся, Марк Туллий! Меня обвиняют в подстрекательстве к общественному насилию? Но когда же я это сделал?

Он оставался сидеть и с видом ужасно оскорбленного человека оглядел ряды сидящих сенаторов.

— Может быть, я должен попросить, чтобы меня взял под охрану какой-нибудь аристократ, а, Марк Туллий? Это тебе понравится? — Он в упор посмотрел на Мамерка. — Эй, Мамерк Эмилий Лепид, принцепс Сената, ты возьмешь меня в свой дом в качестве узника?

Глава рода Эмилиев Лепидов и близкий родственник возвратившегося из ссылки Павла, Мамерк просто покачал головой, усмехнувшись.

— Я не хочу тебя, Луций Сергий, — сказал он.

— А ты, старший консул? — спросил Катилина Цицерона.

— Впустить в свой дом моего потенциального убийцу? Нет, благодарю! — ответил Цицерон.

— А ты, городской претор?

— Не могу, — ответил Метелл Целер. — Утром я отправляюсь в Пицен.

— А плебей Клавдий? Может быть, ты изъявишь такое желание, Марк Клавдий Марцелл? Ведь всего несколько дней назад ты готов был следовать примеру твоего хозяина Красса?

— Я отказываюсь, — сказал Марцелл.

— У меня идея получше, Луций Сергий, — сказал Цицерон. — Почему бы тебе не уехать из Рима и открыто не присоединиться к своему мятежу?

— Я не уеду из Рима, и это не мой мятеж, — сказал Катилина.

— В таком случае я объявляю собрание закрытым, — произнес Цицерон. — Мы сделали все, что могли, для защиты Рима. Все, что нам нужно сейчас сделать, это ждать, что будет дальше. Рано или поздно, Катилина, ты себя выдашь.