Колин Маккалоу - Женщины Цезаря

Консульские провинции все еще распределял Сенат согласно закону Гая Гракха. Закон гласил, что провинции, которые будут отданы консулам следующего года, должны быть определены до выборов консулов на следующий год. Таким образом кандидаты на будущее консульство заранее знали, в какие провинции они потом поедут.

Цезарь считал это отличным законом, имевшим целью помешать выбранным консулам самим выбирать провинцию. В настоящих условиях следует как можно скорее узнать, какая провинция выпадет Цезарю. Если дела пойдут не так, как он хотел, — если консулы будущего года не получат провинций, например, — тогда закон Гая Гракха давал Цезарю по крайней мере семнадцать месяцев для маневра. Отличное время, чтобы подумать и спланировать, как получить в конце концов желаемое. Италийскую Галлию. Он должен получить Италийскую Галлию! Интересно, что Афраний мог оказаться худшим камнем преткновения, чем Целер. Захочет ли Помпей отнять обещанную награду у Афрания, чтобы наделить ею полезного старшего консула Гая Юлия Цезаря?

За время управления Дальней Испанией мышление Цезаря немного изменилось. Опыт управления просветил его. Помогло и то, что сам он находился вдали от Рима. На таком расстоянии многое из того, что раньше ускользало от него, встало на свои места. Планы изменились. Цезарь будет не только Первым Человеком в Риме, он собирался стать самым великим Первым Человеком из всех.

Однако теперь он видел, что этой цели невозможно достичь старым, простым путем. Такие люди, как Сципион Африканский и Гай Марий, одним поразительным, гигантским шагом превратились из консулов в военачальников такого масштаба, что это дало им титул, влияние, вечную славу. Катон Цензор сломил Сципиона Африканского, после того как Сципион стал неоспоримым Первым Человеком в Риме, а Гай Марий сломался сам, после того как его рассудок помутился из-за болезни. Никому из них не приходилось бороться с такой организованной и мощной оппозицией, как boni. Существование boni радикально изменило ситуацию.

Теперь Цезарь понимал, что не может получить нужную ему провинцию один, что ему нужны союзники более влиятельные, чем люди фракции, созданной им самим для себя. У него имелась приличная фракция. В нее входили такие люди, как Бальб, Публий Ватиний (чье богатство и ум делали его чрезвычайно ценным), крупный римский банкир Гай Оппий, Луций Пизон (с тех пор, как Пизон спас его от кредиторов), Авл Габиний, Гай Октавий (муж его племянницы и очень богатый человек, к тому же претор).

Во-первых, Цезарю нужен Марк Лициний Красc. Как замечательно, что удача просто кинула Красса в его объятия! Контракты для сборщиков налогов создали предпосылки для совершенно непредсказуемого развития событий. Если Цезарь как старший консул решит проблемы Красса, то все связи этого человека будут и его связями.

Но Цезарь также нуждался и в Помпее Великом. «Мне нужен этот человек, мне нужен Помпей Магн. Но как я привяжу его к себе после того, как обеспечу ему землю и ратифицирую его поселения на Востоке? Он — не римлянин и по натуре неблагодарный тип. Каким-то образом, не подчиняясь его правилам, я должен иметь его на моей стороне!»

В этот момент уединение Цезаря нарушила его мать.

— Ты как раз вовремя, — сказал он, улыбаясь ей и поднимаясь, чтобы усадить ее в кресло, что делал редко. — Мама, я знаю, куда мне идти.

— Цезарь, это меня не удивляет. К звездам.

— Если не к звездам, то определенно на край света.

Она нахмурилась.

— Без сомнения, тебе уже передали, что говорил Непот в Палате?

— Красc рассказал обо всем. Он был очень расстроен.

— Ну что ж, рано или поздно это должно было всплыть опять. И что ты будешь делать?

Цезарь сдвинул брови.

— Я не совсем уверен… Но я очень рад, что меня там не было, — я мог бы убить его, а это погубило бы мою карьеру. Может быть, посылать ему воздушные поцелуи и перенести подозрение с моих плеч на его? Красc считает, что у Непота у самого есть наклонность к гомосексуализму.

— Нет, — твердо возразила Аврелия. — Не обращай внимания на Непота. За твоей спиной больше женских трупов — фигурально, конечно, — чем у Адониса. У тебя не было интриг с мужчинами, и как бы они ни старались, они не смогут назвать ни одного имени. У них остается только бедный старый царь Никомед. Да и то той выдумке уже двадцать пять лет. Одно лишь время лечит, Цезарь, если спокойно к этому относиться. Я понимаю, что тебе трудно сдерживаться, но умоляю тебя: держи себя в руках, когда заговаривают об этом. Не обращай внимания! Игнорируй, игнорируй!

— Да, ты права, — вздохнув, согласился он. — Сулла, бывало, говорил, что консульство никому не досталось так тяжело, как ему, и не было таким трудным, как для него. Но боюсь, я могу переплюнуть его.

— Это хорошо! Сулла стоял над всеми, и до сих пор никто его не превзошел.

— Помпей очень боится, что его будут ненавидеть так же, как ненавидят Суллу. Но если подумать, мама, лучше их ненависть, чем моя безвестность. Никогда не знаешь, что тебе готовит будущее. Все, что можно сделать, — это готовиться к худшему.

— И действовать, — добавила Аврелия.

— Это уж обязательно. Обед готов? Я все еще возмещаю то, что потратил на греблю.

— А я и пришла сообщить тебе, что обед готов. — Она встала. — Мне нравится твой Бальб. Потрясающий аристократ. Я права?

— Как и я, он может проследить своих предков на тысячу лет назад. Финикиец. Его настоящее имя удивительное — Кинаху Гадашт Библос.

— Три имени? Да, он аристократ.

Они вышли в коридор и направились к двери в столовую.

— У весталок все спокойно? — поинтересовался Цезарь.

— Абсолютно.

— А мой черный дрозденок?

— Цветет.

В этот момент со стороны лестницы показалась Юлия, и Цезарь, уже успокоившись, смог хорошо ее разглядеть. Как она выросла в его отсутствие! Такая красивая! Или это предвзятое мнение, свойственное всем отцам?

Но нет. Юлия унаследовала тонкие черты лица Цезаря, которые передались ему от Аврелии. Юлия все еще оставалась такой светленькой, что ее кожа казалась прозрачной, а копна волос была почти бесцветной — сочетание, которое наделяло ее изысканной утонченностью, отраженной в ее огромных голубых глазах с легким фиолетовым оттенком. При высоком росте ее тело было слишком тонким, а груди слишком маленькими. Но теперь отец увидел, что Юлия обладала притягательной силой и могла очаровать многих. «Захотел бы я ее, если бы не был ее отцом? Не уверен относительно плотского желания, но думаю, что любил бы ее. Она — истинная Юлия, она сделает своих мужчин счастливыми».

— В январе тебе будет семнадцать, — сказал Цезарь, ставя ее стул напротив своего. Аврелия устроилась напротив Бальба, который занимал locus consularis на их ложе.