Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий.

Офицер сказал тогда:

— Сто золотых монет для каждого солдата моего отряда, пять сотен для каждого офицера, тысячу золотых монет для меня и две тысячи для того солдата, который найдет слабое место, которое ты приказал нам отыскать.

— Я готов заплатить в два раза больше, — воскликнул Велизарий, вскакивая, — но только когда ключи от города будут у меня в руках.

— Согласен, — сказал офицер и вывел вперед солдата.

Это был грязный и неряшливый человек. Он рассказал Велизарию, что решил проползти по сухому трубопроводу акведука от места, расположенного в миле отсюда, до того места, где акведук входил в город. Солдат пытался узнать, не закрыт ли трубопровод какой-нибудь решеткой или еще чем. Ползти было несложно — он практически шагал по нему в полный рост. В кирпичном своде часто попадались вентиляционные отверстия, потом он дошел до места, где туннель сузился до отверстия в скале, там мог протиснуться только мальчик, а солдат в полном снаряжении — ни за что. Скала была не из гранита, а из мягкой вулканической породы, которую легко рубить киркой. Солдат увидел впереди на расстоянии нескольких ярдов свет, похоже, в этом месте акведук ничем не был прикрыт. Солдат нашел там несколько сваленных ветром оливок, старый головной платок и какую-то разбитую посуду. На следующий день он прошел весь этот путь сверху вдоль акведука, пытаясь найти оливковое дерево, которое склонялось бы над крышей акведука, но ничего не нашел и пришел к выводу, что скала где-то внутри города.

Велизарий выбрал двадцать солдат из отряда этого офицера, их снабдили молотками, обернутыми тряпьем, корзинами и зубилами и послали, чтобы они увеличили отверстие в туннеле. Велизарий сам все проверил. Солдаты должны были работать очень тихо. Днем они сообщили, что отверстие стало настолько большим, что через него может пройти человек в кольчуге. Далее туннель акведука становился высотой в три человеческих роста, а потом крыша акведука обрушилась. Оказалось, что корни оливкового дерева проломили кирпичную облицовку, и, когда по акведуку текла вода, они ею питались. Само дерево росла над акведуком, и одна ветвь прикрывала дыру на крыше. Солдаты принесли Велизарию помятый платок и несколько оливок. Он посмотрел на это и сказал:

— Этот хлопковый платок недавно стирали и повесили сушиться, его сюда сдуло ветром, а оливки — культурные, а не дикие. Наверно, это дерево растет в саду женщины.

Велизарий послал еще одно предупреждение отцам города: «Если город не сдастся сегодня, завтра вы его потеряете, потому что я его возьму силой. Клянусь вам честью, я подобные клятвы зря на ветер не бросаю. Советую поверить мне: когда мы начнем штурмовать стены, обязательно будут потери с двух сторон».

Отцы города ему не поверили.

Ночью Велизарий послал шестьсот солдат в кольчугах через акведук. Сначала люди сопротивлялись, говоря, что они — солдаты, а не грязные крысы. Сын госпожи, Фотий, просил разрешить ему возглавить солдат, но Велизарий не мог доверить такое сложное мероприятие юноше. Он позволил ему следовать с тыла и сообщать ему, как идут дела. Велизарий понимал, что если шестьсот человек будут спотыкаться в темном проходе, они наделают сильный шум, поэтому решился на отвлекающий маневр.

С Велизарием был его старый друг, Бессас, фракийский гот, который присутствовал на пиру Модеста, пятидесятилетний ветеран, но по-прежнему сильный и крепкий воин. Велизарий велел Бессасу отправиться с готами поближе к входу акведука и начать разговор с вражескими караульными, делая вид, что пытается их подкупит, чтобы они сдали город. Солдаты Бессаса должны были сильно шуметь и натыкаться на камни в темноте и вести себя так, будто сильно выпили.

Все вышло как по маслу. Солдаты обменивались шуточками, оскорблениями, криками и воплями, даже пели баллады готов. Бессас громко клялся в верности императору Юстиниану, а караульные — королю Тедазаду. Шестьсот солдат прошли по акведуку незамеченными. Они прихватили с собой фонари, чтобы не двигаться в кромешной темноте.

Первым шагал солдат-изуриец, который обнаружил этот ход. На нем не было кольчуги, он был вооружен кинжалом. Когда он дошел до того места, где крыша акведука обвалилась, то встал на плечи товарищей и вскарабкался наверх. Он хватался за выступавшие камни и продвигался все выше, наконец оказался наверху. Ему бросили длинную веревку, которую он прикрепил к ветви дерева, перекинул ноги через стену и огляделся.

Как и думал Велизарий, это был двор перед домом. Никого не было. Солдат подал сигнал, и четверо солдат в кольчугах вместе с офицером вскоре оказались во дворе. Они тихонько отправились в полуразрушенный дом, но в нем жили люди. Была полночь.

Когда солдат карабкался через окно, то почувствовал кислый запах бедности. Он оказался в кухне, и в лунном свете увидел единственную чашку и тарелку на колченогом столе с жалкими остатками ужина. Потом услышал слабый кашель из соседней комнаты и сбивчивый шепот. Это молилась старуха. Он не дал ей вскрикнуть и поднял кинжал, но не вонзил его. Солдат достал платок, который отдал ему Велизарий и с улыбкой протянул старой женщине. К платку он приложил кусок сыра. Старуха его понюхала и с удовольствием съела. Затем в домик вошел офицер и спросил на латыни, где располагается ее дом и кто ее соседи. Старуха объяснила, что ее окружает, и сказала, что ее соседи такие же бедняки, как и она сама, и что солдатам их не стоит бояться. Офицер подал сигнал солдатам подниматься. К счастью, двор был большим, но им пришлось стоять, тесно прижавшись друг к другу. Фотий отправился доложить Велизарию, что пока все идет по плану.

У Велизарий был готов отряд с штурмовыми лестницами, он ждал в зарослях лимонных деревьев неподалеку от акведука. Велизарий услышал звуки трубы из города и увидел свет качающихся фонарей, это на северной стороне стены закрепились люди изурийцев. Туда быстро перенесли штурмовые лестницы и начали подъем. Константин, отвечавший за лестницы, не смог точно рассчитать высоту стен, и лестницы оказались короче стен на двадцать футов. Их пришлось надставлять, и на это ушло время. Солдаты-изурийцы захватили две башни и стену между ними, и вскоре две тысячи солдат присоединились к ним, взобравшись вверх. Можно было считать, что Неаполь взят.

По-настоящему защищали город только евреи. Они понимали, что не выживут, если город будет взят. Юстиниан расправлялся с иудаистами и обвинял всех евреев в том, что их предки распяли Христа. Но защита была преодолена, ворота открылись — это сделали горожане — и в город ворвалась армия Велизария.

Неаполь грабили всю ночь. Велизарию не всегда удавалось предотвратить жестокость победителей. Особенно усердствовали двести гуннов-массагетов. Эти еретики решили не возвращаться домой, а остаться под командованием Велизария. Они врывались в церкви, грабили их и убивали священников прямо в алтаре. Велизарий был взбешен подобным святотатством — ведь это были православные церкви. Утром он объявил амнистию и приказал прекратить грабеж. Солдатам он оставил золото, серебро и драгоценности, а плененных женщин и детей отобрал. Велизарий возвратил несчастных в их семьи. Потом он объявил решение, как и в Карфагене, восьмистам захваченным готам, что их пошлют в Константинополь и там они должны сделать выбор — бесплатно заниматься физическим трудом или получать деньги за ратный труд и служить императору на персидской границе. Готы говорили, что предпочитают быть солдатами, и Велизарий одобрил их выбор.