Розмэри Сатклифф - Орел девятого легиона

Спустя два дня утром Марк лежал во впадине между низкими холмами и смотрел вниз сквозь раздвинутые листья папоротника. Внизу протянулись рыжевато-серые болота, на юге постепенно возвышающиеся до синих высот Валенции. А через болотную низину вилась серебристая Клота, уходя на запад, где в конце концов впадала в залив. На северном берегу обнесенный земляным валом стоял Аре-Клота, когда-то пограничный город, а сейчас место встречи и рынок для всех племен по соседству. На реке тут и там виднелись кожаные лодчонки, сверху похожие на крохотных водяных жуков; несколько суденышек покрупнее со свернутыми синими парусами стояли на якоре под самыми стенами, а из селения дым множества очагов поднимался к высокому серому небу. Кроткое небо, утомившееся от осенней бури, подумал Марк, перебирая в памяти события последних двух дней, как будто вспоминая страшный сон.

Буря разразилась ближе к полуночи, дикий западный ветер обрушился на них сверху, с гор, как хищный зверь. Он взбил воду в озере, погнал по нему белые пенящиеся волны и принес с собой дождь, который исхлестал путников и промочил их насквозь. Большую часть ночи они провели вместе с двумя перепуганными кобылами под глубоким выступом скалы; вокруг в непроглядной тьме бесновались ветер и дождь. К рассвету буря чуть поутихла, и они двинулись дальше и ехали, пока в середине дня не нашли себе новый приют в яме, образованной вывороченной с корнями сосной. Они стреножили лошадей, заползли под торчащий кверху клубок корней и уснули. Проснулись они уже глубокой ночью, шел дождь, ветер с воем и стонами еще раскачивал верхушки сосен, но уже не кидался на путников, как живое существо. Они доели остатки копченого мяса и поехали дальше сквозь утихающую бурю. Рассвет наконец принес умиротворение, мокрые дубовые рощи просыпались под пение зябликов, корольков и крапивника. Путники остановились среди низких холмов над Клотой.

Как только рассвело, Эска спустился в городок, чтобы продать лошадей. Расставание получилось нелегким, все четверо успели привязаться друг к другу за эти месяцы, и лошади прекрасно понимали, что с ними расстаются насовсем. Жаль было очень, но кавалерийские клейма слишком бросались в глаза, и ничего другого не оставалось, как сбыть кобыл с рук и купить других. В одном можно было не сомневаться: хозяин у них будет хороший, бритты хорошо относились к лошадям и собакам; работать заставляли тяжело, но и себя не жалели, а с домашними животными обращались как с членами семьи.

С Випсанией и Минной все будет хорошо, твердо сказал себе Марк. Он потянулся. Приятно было лежать на мягкой траве, ощущать, как высыхает на тебе промокшая туника и отдыхает нога, и знать – как бы близко, по пятам, не следовала погоня, все-таки они миновали места, где им могли отрезать путь, спустившись по любому из боковых ущелий, соединявших заливы, или выскочив из туманного лабиринта. Лабиринт теперь был позади. Как-то там идут дела у Эски? Вечно ему приходится брать на себя лишнюю работу, лишний риск. Конечно, это неизбежно: Эска – бритт, он может пройти незамеченным там, где Марк, с его оливково-смуглой кожей, со смуглотой совсем иного рода, чем у варваров, сразу навлечет на себя подозрения. Марк сознавал это, но все равно это выводило его из себя. Ощущение покоя начало покидать его, и по мере того как тянулось утро, тревога все росла. Вскоре он уже просто не находил себе места. Что там происходит? Почему Эска так задержался? Неужели слух о похищенном орле обогнал их и уже достиг Аре-Клоты?

Близился полдень, когда внизу в лощине появился Эска верхом на косматой, мышиного цвета, лошадке, ведя другую в поводу. Марк испытал неслыханное облегчение. Эска задрал голову, отыскивая глазами их убежище. Марк раздвинул папоротник и помахал рукой, Эска поднял руку в ответ. Через несколько мгновений он очутился рядом с Марком и спрыгнул с косматого создания. Вид у него был удовлетворенный – он выполнил свой долг, и, очевидно, удачно.

– И этих тварей с мохнатыми мордами ты называешь лошадьми? – Марк с любопытством перекатился на бок и сел.

Эска снимал со спины одной из лошадей какой-то тюк и ответил не сразу. Медлительная, как всегда, серьезная улыбка тронула уголки его рта.

– Человек, который мне их продал, поклялся, что они происходят из конюшен Верховного царя Эриу.

– И ты ему поверил?

– Как бы не так. – Эска зацепил поводья обеих лошадок за низкую ветку и сел рядом с Марком, не выпуская из рук тючка. – А я сказал человеку, которому продавал наших лошадей, что их вывели в конюшнях царицы Картимандуа. Он тоже мне не поверил.

– Славные были лошади, откуда бы ни вели свое происхождение. Хорошего ты подобрал им хозяина?

– Да. Обеих в одни руки отдал. Невысокий такой, хитрый человечек, но руки у него хорошие. Я ему сказал, что отплываю с братом в Эриу. Предлог для продажи лошадей подходящий, а если кто потом вздумает его расспрашивать, то возьмет ложный след. Мы с ним долго торговались, потому что они немного захромали. Пришлось плести длинную историю про волков, тогда он заявил, что у них запал. А это уж чистое вранье. Но я их все-таки отдал ему за превосходную тюленью шкуру, два боевых копья с эмалью, бронзовый котелок и молочного поросенка. Да, и еще за три превосходных янтарных браслета.

Марк расхохотался, откинув голову:

– Куда же ты девал поросенка?

– Черный был такой поросеночек, но очень визгучий, – задумчиво заметил Эска. – Я его продал одной женщине вот за это.

С этими словами он развернул тюк и достал оттуда плащ с капюшоном из ворсистой материи; раньше он, видно, был в синюю и красную клетку, но сейчас вылинял и приобрел просто цвет грязи.

– Даже мелочь может изменить наш вид, особенно издали. Еще я получил за поросенка сушеное мясо. Вот оно. Потом я вернулся на лошадиный рынок и купил этих лошадок вместе с оголовьем. Вся выгода досталась торговцу, чтоб ему не видать удачи. Но что поделаешь.

– Какие уж сделки в нашем положении, – согласился Марк, жуя с набитым ртом. – Посмотрел бы я на тебя с поросенком, – добавил он иронически.

Они не стали тратить время на разговоры, наскоро поели, оставив часть на будущее, так как неизвестно было, когда им удастся пополнить свои запасы, и к полудню, завернув свои немногочисленные пожитки в желтую вьючную суму, накинули мягкие седла из овчины на спины косматым лошадкам, затянули подпруги и скоро были уже в пути.

Марк ехал в приобретенном в обмен на поросенка плаще, капюшон он натянул до самых глаз, талисман же в форме руки снял как слишком заметный. Под грязными, вонючими складками плаща он прятал орла. Он соорудил что-то вроде перевязи из полос, оторванных от старого плаща, в который орел был прежде завернут. Теперь он освободил обе руки, чтобы держать поводья, но все же орел упирался в сгиб левого локтя.