Лев Вершинин - Рим или смерть

– Считай, Агуяр, что господь послал мне их на выручку, – с улыбкой сказал Гарибальди. Я горжусь вами, бойцы роты «Надежда»! – обратился он к мальчишкам. А те от неистового восторга принялись палить в воздух.

Розелли слышал стрельбу у Веллетри и, не в силах скрыть досаду, сказал Манаре, спешившему ему навстречу:

– Каков, а? Без моего приказа с ходу ввязался в бой малыми силами. Пусть теперь и расхлебывает.

– Генерал, но там гибнут люди! – воскликнул Манара.

– И за это Гарибальди ответит сполна.

Манара пристегнул шпагу и громко доложил:

– Генерал, вверенный мне батальон берсальеров готов выступить на помощь Гарибальди. Разрешите?

– Не разрешаю, – буркнул Розелли.

Манара пристально глядел на него, не отрывая руки от шляпы.

– Хорошо, вызвольте нашего героя из беды, – нехотя уступил Розелли. – На марше соблюдайте осторожность и…

Но Манара уже не слушал его – поддерживая шпагу, бежал к своему батальону.

Розелли неодобрительно смотрел ему вслед. «Аристократ, граф, а ведет себя, как мальчишка. Побыл с Гарибальди меньше недели, а уже набрался от него дерзости. Если не обуздать этого корсара из Ниццы, армия вскоре превратится в партизанскую вольницу. Тут нужны срочные меры. Но поспешность лишь повредит делу!» Розелли взглянул на часы – пора обедать. Человек пунктуальный, он ел всегда в одно и то же время.

В тот день пообедать ему не дали. Примчался капеллан Уго Басси. Уговорил его все-таки Гарибальди еще раз быть связным. Он рассчитывал на дипломатические таланты своего Уго. А то пошлешь Сакки и тот брякнет: «Сидите тут, а мы за вас сражаемся». Увы, и Басси повел себя вовсе не дипломатично.

– Генерал, – сказал он, войдя в палатку, – враг после тяжелого боя отброшен к Веллетри. Гарибальди просит подкреплений для штурма города, и немедленно.

«Только этого монаха-расстриги мне недоставало!» – с нарастающим гневом подумал Розелли, однако сумел сдержаться и спокойно ответил:

– Я уже послал ему на помощь батальон берсальеров.

– Их я встретил на пути. Генерал, этого мало. Мы понесли большие потери. Вместе с ранеными нас осталось…

– Передайте Гарибальди, – прервал его Розелли, – что о штурме Веллетри не может быть и речи. Впрочем, я с ним сам поговорю. Велите заложить коляску, – обратился он к адъютанту.

Он облачился в новый мундир, сел в рессорную коляску и отправился на позиции у Веллетри. Ехал под охраной эскадрона гусар, который все время боя протомился в бездействии.

Гарибальди ждал подкреплений и дождался. Подошли берсальеры Манара с пятью трубачами впереди, игравшими бравурный марш. В побелевших от пыли мундирах, держа строй как на смотре, берсальеры приближались к позициям легиона.

Гарибальдийцы встретили их радостным криком «Вива берсальеры!», а те откликнулись дружным «Вива Гарибальди!». Генерал Ланца, наблюдавший за происходящим в мощный бинокль, криво усмехнулся – сейчас он им подпортит встречу. Приказал всем тридцати орудиям крепости открыть по берсальерам прицельный огонь. Рядом с Манарой разорвалось ядро, легко его ранив. Трубачи в испуге опустили трубы. Но Манара вскочил с земли и крикнул им:

– Что же вы примолкли? Музыка, не слышу музыки!..

И снова грянул марш берсальеров, еще громче, чем прежде. Даверио наклонился к Гарибальди и сказал прерывающимся от волнения голосом:

– Неужели с такими молодцами мы не возьмем Веллетри штурмом?!

Гарибальди развел руками:

– Этого не смог бы и сам Юлий Цезарь. Нас и с берсальерами всего полторы тысячи, а у Ланца в десять раз больше. Он засел на горе, в крепости, у него пушки. Расстреляет нас ядрами, а к позициям и близко не подпустит! – Он встрепенулся: – Эх, мне бы хоть еще три тысячи! Вот тогда…

Вместо трех тысяч солдат к нему прибыл собственной персоной дивизионный генерал Пьетро Розелли. Адъютант хотел помочь ему, но грузный Розелли сам с неожиданной легкостью спрыгнул на землю и направился к Гарибальди, стоявшему на холме у оливкового дерева.

– Бригадный генерал, – обратился он к Гарибальди, – разведка доложила, что враг производит перегруппировку сил и готовит контратаку. Какие вы приняли меры?!

Он говорил небрежно, брезгливо выпятив губу.

– Ваши разведчики несколько ошиблись, – чуть побледнев, ответил Гарибальди. – Враг готовится под покровом ночи удрать. Сейчас главное – не дать ему уйти, штурмом овладеть Веллетри.

Розелли окинул цепким взглядом огромную, слившуюся с горой темно-желтую крепость, ее могучие, циклопические башни. Крепость точно нависала над городом и дорогой, преграждая путь смельчакам.

– О штурме запрещаю даже думать. Позиция врага мощная, почти неприступная. Начнем правильную осаду города, когда подойдут подкрепления, – он ткнул в Гарибальди пальцем. – И уж не раньше, чем прибудет осадная артиллерия.

– Да к тому времени бурбонцев и след простынет! – воскликнул Гарибальди. – Враг деморализован после неудачного боя, самое время его добить.

Розелли поморщился:

– Это скорее из области догадок, а я предпочитаю факты, они надежнее.

– Каковы же факты? – угрюмо спросил Гарибальди.

– Повторяю, – он смотрел на Гарибальди как на нерадивого ученика, – по данным разведки неаполитанцы готовятся перейти в контрнаступление, а пока производят перегруппировку сил.

– А заодно готовятся бежать, не дожидаясь осадной артиллерии.

– Не забывайтесь. Соблюдайте дистанцию, бригадный генерал.

– По вашей милости я битых два часа держусь от врага на изрядной дистанции, – с вызовом ответил Гарибальди.

К ним подошли офицеры штаба Даверио, Сакки, Манара, капеллан Басси. Встали полукругом. Они молчали, но Розелли кожей ощущал их враждебность.

– Дайте мне пять тысяч, мы обойдем врага с фланга и к вечеру ворвемся в город, – горячо сказал Гарибальди, с надеждой глядя на Розелли.

– Я не позволю бездумно губить половину всей армии! – отчеканил Розелли. – Здесь вам не леса Уругвая, и воюют против вас не гаучо, а регулярные части отменной выучки.

– Гаучо воевали не против меня, а со мной, – ответил Гарибальди.

Розелли понял, что разговор принимает неприятный для него оборот. Вот-вот в спор вмешаются Даверио, Манара, – «бедный граф, как быстро он сам превратился в корсара», – и предугадать, чем все кончится, трудно.

– Вообще-то атаки на Веллетри я не исключаю. Разумеется, после тщательной рекогносцировки местности, – примирительно проговорил он. – Однако поздно, скоро совсем стемнеет. Утро вечера мудренее, завтра и обсудим план дальнейших действий. – Он внушительно поглядел на Гарибальди. – А пока прикажите выставить посты и создать позиции для артиллерии. Я буду ночевать в доме старосты. – И он направился вниз, в селение, сопровождаемый адъютантом.