Эльвира Барякина - Белый Шанхай

– Представляете, когда Китай объявил войну Германии и Австро-Венгрии и всех подданных этих стран решили депортировать, Даниэль за свой счет нанял им врачей и полностью оборудовал передвижной госпиталь. Прошу заметить, что это сделал чех – представитель народа, который немцы вечно угнетали.

Ама Чьинь говорила, что судьба постоянно дает нам знаки, главное – уметь их распознавать. Все складывалось одно к одному: Нина придумала чехословацкое консульство – и Даниэль оказался чехом. Он отправился в Европу – чтобы дать Нине время встать на ноги. Он был приятелем Олмана – и Нина могла узнать о нем поподробнее.

Когда Тони сказал, что мистера Бернара захватили бандиты, она не раздумывала ни секунды. Примчалась к Иржи на квартиру:

– Собирайтесь, мы едем на север спасать вашего соотечественника.

Псевдоконсул пришел в ужас:

– Он отдаст нас полиции!

Нина сузила глаза:

– Собирайтесь, вам сказано!

Иржи подчинился. Всю дорогу он донимал Нину расспросами:

– Почему вы захотели отправиться в этот Линьчэн?

Потому, что ей понравился освещенный солнцем профиль на фотокарточке.

На станции – грязь и хаос, полная невозможность узнать хоть обрывки правды.

Нина будто очнулась: «Куда я приехала? Зачем потащила с собой Иржи? Ему к доктору надо – снимать гипс. Нет никакого Даниэля – я все выдумала!»

Солдаты принесли на станцию найденное в горах тело молодого китайца из числа пленных – он был заколот штыком. Его мать страшно голосила, катаясь по земле. Зеваки смотрели.

Мест в гостиницах нет, ночевать надо в вагоне… Нине было так стыдно за себя, что хотелось плакать. И тут она встретила Клима.

Иржи влетел в вагон, чтобы поскорее сообщить новость; пронесся по залитому солнцем коридору, проскочил Нинино купе, вернулся. Дверь была не до конца прикрыта, изнутри доносился чужой голос.

Иржи замер.

На постели Нины сидел человек – в шляпе, в подтяжках на голое тело. Клим Рогов, муж.

– Как думаешь, где твой трефовый король? – веселился он.

Нины не было видно.

– Снизу? – проговорила она.

Клим торжествующе вытащил карту из-за уха:

– Вот где!

Солнечные пятна на скомканных простынях. Клим был бос, растрепан и счастлив. Рука Иржи заныла, зачесалась под гипсом. Он дернул дверь. Не смог открыть – что-то заело. Внутри купе завозились.

– Подождите!

Дверь отъехала в сторону. Нина – в халате, кудрявые волосы распущены по плечам.

– Что вам?

– Пан Даниэль только что прибыл, – сказал Иржи, ни на кого не глядя. – Бандиты его отправили вон, он сейчас посещает Роя Андерсена.

Нина пыталась принять решение. Просчитывала, что будет, если они помирятся с Климом. Что он скажет, когда узнает, в какую аферу она впуталась? Что подумают Тамара и все остальные, когда узнают, что у Нины Купиной есть супруг – журналист, работающий в «Ежедневных новостях Северного Китая»?

– Так в какой должности ты служишь? – спросила Нина.

Клим рассмеялся:

– В должности курьера. Но я надеюсь на скорое повышение.

У Нины кровь отлила от сердца. Безнадежно. К ней на приемы ходят солидные люди. А встречать их будет курьер в смокинге и бабочке? А если не будет солидных людей – не будет денег. И тогда все по новой – черная нищета и бессильная ярость, которая все равно направится против Клима.

Она постаралась не выдать разочарования. Когда Иржи объявил о прибытии Даниэля, Нина попросила Клима уйти:

– Мне надо встретиться с мистером Бернаром. Извини, но тебе не стоило приходить сюда.

Лицо его напряглось, будто он плохо расслышал.

Нина нашарила под столом туфли, встала, раскрыла чемодан, разложила вещи. Грудь сдавило – дышала, словно всхлипывала. Не нужно ей никакого Даниэля Бернара… Клим действительно ничуть не изменился – любимый, родной… Но они не смогут дать друг другу то, что требуется, а это значит, что он все время будет смотреть на нее потемневшим, обвиняющим взглядом, а она подсознательно будет искать другой выход – другого мужчину.

– Ты пришел ко мне, получил свое… – отрывисто проговорила Нина. – Все довольны, пора прощаться.

Она специально била словами наотмашь. Пусть считает ее дурой, пусть обвиняет во всем – так ему легче будет пережить все это. Ох, зачем она позвала его к себе – растравила раны!

Клим поднялся. Молча надел рубашку, натянул подтяжки.

– Я как-то забыл, насколько серьезно ты относишься к своей персоне. – Уголки его губ опустились, челюсти сжались. – Если бы я сказал, что служу заместителем главного редактора или хотя бы колумнистом, у нас был бы совсем другой разговор, правда? А что, если я наврал тебе? Просто чтобы посмотреть, что ты ответишь, жадина моя?

Он ушел, дверь купе лязгнула. Нина обхватила себя за локти. Только не плакать – глаза будут красные, а ей еще с Даниэлем Бернаром встречаться. Клим никогда не поймет, что дело не в ее скупердяйстве, а в том, что нельзя выдавать желаемое за действительное. Чтобы супруги были счастливы вместе, у них должны быть одинаковые мечты. Но Нине хотелось надежной крепости, а Климу – рая в шалаше.

Даниэль Бернар обгорел на солнце – настолько сильно, что лицо его стало похоже на красную шелушащуюся маску. Доктор, один из заложников, сказал бандитам, что это проказа, и Даниэля выгнали.

Он приехал на станцию верхом на осле в сопровождении двух солдат-китайцев, которых он встретил по дороге. Из одежды – ночная пижама и самодельный тюрбан, на ногах – разбитые крестьянские сандалии.

Появление Даниэля вызвало небывалый переполох. Им тут же занялись доктора и лично Рой Андерсен. Журналисты толпились перед окнами вагона – с блокнотами и фотоаппаратами наготове.

Обедал Даниэль в вагоне-ресторане в окружении радостных чиновников. Он рассказал, что бандиты – их было больше сотни – атаковали «Голубой экспресс» ночью. Остановили паровоз, людей вывели наружу – кто в чем был. Багажные вагоны разграбили, у перепуганных пассажиров отобрали все ценное. Потом их выстроили в колонну и погнали в горы. Но оказалось, что триста пленников – это слишком крупный улов. Многие из них не могли идти – у них не было обуви. Кроме того, их надо было кормить, поить, охранять. Даниэль слышал, что главарь бандитов собирается отпустить женщин и детей – с ними больше всего мороки.

– Дай-то Бог! – молитвенно сложил ладони Рой Андерсен.

Нина настояла, чтобы и она и чехословацкий консул присутствовали на обеде. Она ожидала, что при виде Даниэля у нее по-особому стукнет сердце, что она признает в нем своего . Ничего подобного. «Господи, какой он страшный!» – думала Нина каждый раз, когда смотрела в его сторону.

В голове вертелись обрывки разговора с Климом. Странное чувство, когда хочется быть менее живой, чем на самом деле, – чтобы притупить все, не так дергаться.