Эдвин Вудхолл - Разведчики мировой войны. Германо-австрийская разведка в царской России

При обыске, произведенном в 1915 г. на квартире у Иванова, было найдено 26 различных секретных документов военного ведомства. Среди них были фотоснимки установок орудий, чертежи башенных установок, секретный журнал вооружений Кронштадтской крепости, планы пороховых складов, светокопии испытания артиллерии на линейном корабле «Андрей Первозванный», ряд планов крепостей и секретные карты пограничных районов.

Следствие по делу Иванова показало, что секретные документы в царской России хранились с преступной халатностью как до, так и во время войны.

Бывший германский агент Р., перешедший потом на сторону России, рассказывал, что им особенно помогали всякие праздники, которые часто длились по нескольку дней подряд. В это время в штабах и управлениях министерств нет ни души. Между тем двух-трех дней достаточно, чтобы взять документ, сделать из него выписки и положить обратно. А умудрялись делать и так: брали документ, отвозили его в Кенигсберг, Инстербург, Торн или другой город и здесь снимали с «его любое число копий.

Большинство же документов германская разведка получала прямо в оригинале. Упомянутый германский агент Р. рассказывал: «Мне приходилось перевозить через границу целые сундучки с такими документами. Надо удивляться, насколько дело поставлено небрежно у вас, в России. У нас, в Германии, когда печатается секретная вещь, то при этом стоит офицер и унтер-офицер, которые выдают бумагу счетом и счетом ее принимают, следят за рабочими станками и камнями. Кроме того; у вас, по-видимому, очень мало железных и запечатанных шкафов, а также внутренней охраны.

Наконец, что еще удивительнее, что, выдавая известным лицам секретные документы и требуя расписки в их получении, у вас затем уже, по-видимому, никогда не проверяют, имеется ли данный документ еще у получивших его лиц и не требуют даже возвращения его. Иначе, как бы мы получили документы за штемпелем и номером, причем выдавший не требовал даже его возвращения по миновании надобности, а отдавал в полную нашу собственность».

Иванов все эти возможности использовал вовсю. При обыске у него были найдены письма, в которых иной раз фигурировали странные слова и подписи, например: «франт», «Артур», «кудрявый», «папаша», «мамаша», «господин с Мойки», «кузен», «супруга», «тысячный» и др.

Жена полковника Иванова раскрыла тайну, этих воровских кличек: «папашей» называли Альтшиллера, «мамашей» — его жену, «кузеном» — инженера Гошкевича, «супругой» — жену Сухомлинова, а «господином с Мойки» — самого военного министра, так как его квартира находилась на набережной реки Мойки в Петрограде. Иванова знала еще, что ее мужа в шпионском кругу зовут «Артуром», что военный министр генерал Сухомлинов в личных письмах к Альтшиллеру любил иной раз расписаться словом «Франт» на немецком языке. При обыске, произведенном у шпиона Веллера, обнаружена была в записной книжке отметка: «Артур 72–81». По справке оказалось, что под этим номером значился телефонный аппарат полковника Иванова. При этом были получены дополнительные данные о «деятельности» Иванова в Артиллерийском комитете.

У Веллера, этого «коммерческого дельца», фирма которого завела на русские деньги 40 представительств в Германии, было также найдено много секретных документов.

Не менее колоритной фигурой в шпионском центре был и инженер Гошкевич — двоюродный брат жены Сухомлинова. Родственная близость к военному министру много способствовала успешности его шпионской деятельности.

Во время войны, чтобы быть ближе к фронту, Николай Гошкевич вступил в члены «Общества повсеместной помощи пострадавшим на войне воинам и их семьям». Как член этого общества Гошкевич участвовал в устройстве лазаретов, в перевозке раненых и больных с фронта и вещей для них на фронт. Во время этих поездок он бывал в штабе X армии, где в это время работал Мясоедов. Здесь происходили их встречи.

Но, конечно, крупнейшей заслугой Гошкевича перед германо-австрийской разведкой была передача Василию Думбадзе «Перечня», составленного «в целях укрепления обороны России» военным министром генералом Сухомлиновым.

Германо-австрийская шпионская организация в России не ограничивала свои задачи только собиранием и передачей секретных военных сведений. Размах ее деятельности был очень велик, причем не упускалось ничто в целях осуществления разоружения России: срыва всей ее военной подготовки, в особенности уменьшения запасов боевого снаряжения, сокращения производительной мощи военных заводов. Вся эта работа проводилась при полном пособничестве Сухомлинова, добившегося к тому же полной бесконтрольности на посту военного министра.

Уже в сентябре 1910 г. приказом по военному министерству было объявлено распоряжение о непосредственном предоставлении военному министру всех докладов по основным отраслям военного управления. Облеченный, таким образом, огромной властью, Сухомлинов единолично распоряжался в военном ведомстве. Все это открыло окружавшей Сухомлинова шпионской шайке большие возможности для «прямой вредительской работы в области военной готовности России.

В 1910 г. была произведена реорганизация армии, связанная с изменением системы крепостной обороны на западной границе и всей дислокации войск. Несколько крепостей в Привислинском районе было упразднено без замены их новой системой укреплений. Вследствие упразднения крепостных войск и замены их в мирное время полевыми войсками (они в свою очередь по объявлении войны подлежали замене второочередными и ополченскими частями) открывалась возможность неприятелю занять крепости, не встретив там серьезного сопротивления.

Эти мероприятия были проведены Сухомлиновым, несмотря на решительную оппозицию как со стороны многих военных авторитетов России, так и со стороны французского генерального штаба.

В связи с предпринятой реорганизацией армии было введено новое мобилизационное расписание по губерниям. Но новый мобилизационный план к началу войны утвержден не был. Армию пришлось мобилизовать в 1914 г. по старому расписанию, без учета всего способного к призыву людского состава. В результате на значительную часть мобилизованных не хватило вооружения.

Что же касается положения о полевом управлении войск, то оно было издано лишь за два дня до объявления мобилизации, хотя работы по изданию этого положения начались тотчас же по окончании Русско-японской войны.

В общем, Берлин и Вена знали, что объявление войны застало русскую армию неподготовленной и необеспеченной боевыми припасами и оружием.

Прежде всего, дал себя чувствовать крайний недостаток артиллерийских снарядов, винтовок и винтовочных патронов. Пополнение истраченных боевых запасов было крайне затруднено из-за полной неподготовленности русской промышленности. В этот период наглядно сказались результаты многолетней подрывной деятельности германо-австрийской разведки против царской России.