Анна Гранатова - Операция ГОРБИ

Свой «ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПАКЕТ» Буш сопроводил примечательным комментарием. «Эти меры отнюдь не направлены на то, чтобы продемонстрировать американское превосходство... Мы стремились составить наши предложения таким образом, чтобы не создавалось впечатления, будто Америка «спасает» Советский Союз. Мы говорим не о программе помощи, а о программе сотрудничества». Помощник генсека А. Черняев вспоминает: «И в самом деле, это, к нашему изумлению, была никакая не декларация, а совершенно конкретная — по пунктам и проблемам, с раскладкой схем финансирования, — ПРОГРАММА».

Шумным оживлением закончился этот раунд встречи на Мальте. Горбачев пригласил всех на ланч и начал энергично рассказывать о перестройке. Американцы, отложив ножи и вилки, бросились «учить», как лучше и быстрее осуществить реформу экономики. Особенно горяч был — в несвойственной ему обычно манере, госсекретарь Дж. Бейкер, бывший министр финансов, экономист и юрист по образованию. Он сыпал примерами из собственного опыта, из европейского. Буш настаивал на открытии валютного коридора в Союзе, на введении в обращение американского доллара, как и во всем мире. Американцы убеждали, что надо быстрее решать вопрос с ценами («Вы уже опоздали!»), открывать простор реальному рынку, налаживать банковскую, налоговую систему и т.п. Горбачев отбивался, доказывая им, что рынок по-американски и рынок по-русски — это все-таки «две боль-

шие разницы», с учетом того, откуда и куда мы идем, и какая мы страна, что мы испытали за XX век. Американцы продолжали ему разъяснять «АБСОЛЮТНЫЕ» ЗАКОНЫ РЫНКА.

«Как жаль, — вспоминает бессменный и верный помощник Горбачева, Анатолий Черняев, — что на этом ланче не было других членов советского Политбюро, которые так и не научились воспринимать западных деятелей, подобных Рейгану, Бушу, Шуль-цу, Бейкеру, Колю, Тэтчер и т.д. как нормальных здравомыслящих людей и по-человечески совсем даже не плохих. На Мальте мы все подружились».

СЕРЕБРЯНЫЙ КОНКВИСТАДОР ЗАВОЕВЫВАЕТ НОВЫЕ ПРОСТОРЫ

Луна исчезла в пелене серых облаков. Шторм усиливался. Президент Буш разглядывал из иллюминатора «Белкнапа» накатывающие и разбивающиеся об стальную обшивку корабля валы. Шум и грохот волн нарастал. Словно на полотнах Иеро-нима Босха или Ивана Айвазовского, море швыряло стальные корабли, как ореховые скорлупки, из стороны в сторону. Нежный серебристый поток, льющийся из перламутровой раковины луны, исчез, и море на сотни миль в округе стало чугунно-стальным, суровым и мрачным. Буш курил дорогую гавайскую сигару с тяжелым пряным ароматом, с любопытством наблюдая, как в большую серебряную пепельницу падают серые столбики горячего пепла. Дым от сигары всплывал неровными кольцами к потолку. Такие же сигары любил курить директор разведки, американец англо-ирландских кровей, Уильям Кейси. Старика давно уже не было в живых. Джордж Буш грустно усмехнулся, вспоминая последний с ним разговор, и, подняв глаза к белому потолку каюты, отложил сигару на край массивной пепельницы. Волны продолжали безжалостно биться о ватерлинию, захлестывать палубу, налетать разъяренными валами на нос и корму, разлетаясь во все стороны миллионами тяжелых свинцовых капель. И таким же тяжелым, свинцовым, густым, вязким казался и грозовой воздух, и внутри, и снаружи корабля дышать было тяжело. Сигара погасла. Буш притушил окурок о край пепельницы. Он достал из внутреннего кармана пиджака небольшое кожаное портмоне, и щелчком раскрыл его.

На изборожденной морщинами ладони Буша оказалась крупная серебряная монета. Тридцать грамм старинного сереб-

pa. Англо-ирландский талер XVI века, он же даллер: праотец главной валюты мира, американского доллара. По серебряному полю гордо скакал конквистадор в серебряных латах, в короне и с копьем в руке. И конь средневекового рыцаря, закованный в серебряные доспехи, был устремлен всем своим мощным и стремительным телом к новым завоеваниям.

«Смысл жизни в экспансии». Буш вздрогнул, ему показалось, что он слышит знакомый голос.

— Мы сделали это. Доллар проломил брешь в железном занавесе, — негромко сказал Буш и подбросил серебряного рыцаря на ладони.

Ему показалось, что на миг шторм затих, и в проеме разорванных ветром облаков мелькнул серебряный лунный диск, и дождь из серебряных талеров просыпался на валы бушующего моря. И с небесных высот на него со знакомой улыбкой смотрел сам Рыцарь Мальты.

Серебряный конквистадор спешил и со всей силы пришпоривал коня.

Кейси улыбался.

ИЗ ДНЕВНИКА АНАЛИТИКА ИГОРЯ ВОЛГИНА. ДЕНЬГИ, УБИВШИЕ РУССКУЮ ЭКОНОМИКУ

Гибель Советского Союза наступила гораздо раньше, чем это принято считать — на целый год раньше, чем это было зафиксировано в официальном некрологе «Беловежья». Датой клинической смерти СССР следует считать 1 ноября 1990 года.

Именно тогда в Советском Союзе было разрешено свободное хождение ДОЛЛАРА.

Итак, для доллара была дана «зеленая улица». 1 ноября 1990 года в России любой желающий мог купить валюту, и в первые дни хождения доллара на территории Союза его курс искусственно удерживали в размере 63 копеек за доллар. Так что никакой паники о том, что «доллар вытеснит рубль» ни в рядах политической элиты, ни в народе не было. Но продолжалось это недолго. Вскоре курс валюты решили «отпустить» на свободный рынок. И новый курс, уже в 1,8 рубля за один доллар появился благодаря указу президента СССР Михаила Горбачева «О введении коммерческого курса рубля к иностранным валютам и мерах по созданию общесоюзного валютного рынка».

Дальше — больше. Доллар рос как на дрожжах. Рубль падал. А исторический указ был издан, цитирую, «в целях усиления экономической заинтересованности и ответственности предприятий и организаций за результаты внешнеэкономической деятельности, стимулирования экспорта и рационализации импорта, создания эффективного механизма перераспределения валютных ресурсов страны, осуществления практических шагов в направлении конвертируемости рубля в условиях перехода на рыночные отношения». Госбанку СССР было вменено в обязанность корректировать коммерческий курс рубля по отношению к иностранным валютам ведущих промышлен-но развитых стран.

С 1 ноября 1990 года курсовой бюллетень Госбанка СССР имел три колонки: «официальный курс», «коммерческий курс» и «специальный курс». Официальный курс, исчисленный на базе ранее действовавшего паритета рубля, использовался преимущественно для международной статистики, а также для расчетов по погашению прежних государственных кредитов. Коммерческий курс определялся на базе трехкратного превышения стоимости иностранной валюты по отношению к официальному курсу. Он предназначался для юридических лиц и являлся единым для всех участников внешнеэкономических связей. Специальный курс применялся при продаже свободно конвертируемых валют гражданам при выезде за границу, а также при покупке валюты населением. С 2 апреля 1991 года специальный курс был отменен, и валюта граждан стала обмениваться по рыночному курсу с ограничением: до 200 долларов в год. Для покупки иностранной валюты было необходимо предъявлять документы, подтверждающие, что валюта приобретается для зарубежной поездки.