Анна Гранатова - Операция ГОРБИ

— Пусть так. И все же, перестройка Горбачева не вполне пародия на либеральные задумки императора Александра И. В Кремле появились политологи, которые убеждены, что Горбачев настоящий герой и миротворец. В имперские времена этого не было. А нынешние политологи убеждены, что тексты, подобные тому, что ты только что прочел — победа демократии и гласности...

— Конечно. А еще американские агенты влияния утверждают, что КГБ должен дружить с ЦРУ, секретные военные документы — должны быть рассекречены, русские войска отовсюду выведены, военные базы и радиолокационные центры уничтожены... Ладно, дай мне еще раз взглянуть на распечатку...

Телефонный разговор президента СССР М. Горбачева с президентом СШАДж. Бушем от 18.01.1991 г.

Горбачев. Приветствую вас, Джордж, в это непростое для нас время.

Буш. Да, время действительно очень сложное.

Горбачев. Я, конечно, хотел обсудить с вами ситуацию в Персидском заливе.

Буш. Буду рад поделиться с вами нашей информацией и готов выслушать то, что есть у вас.

Горбачев. Наши с вами сомнения относительно Саддама Хусейна и его культа личности подтвердились, он видит себя единоличным хозяином всего Персидского залива. В результате стало необходимым применение силы, конечно, при полном понимании того бремени и той ответственности, которую мы с вами несем перед всем миром. Я понимаю и то, что это связано с неизбежными жертвами. Но дело, как говорится, пошло... и возникает вопрос, что же дальше?

Буш. Действительно. И я надеюсь, что все согласятся с тем, что дальше должно последовать полное осуществление соответствующих резолюций ООН.

Горбачев. Я выступил с заявлением, в котором подтвердил нашу принципиальную позицию, назвал агрессию агрессией, возложил на Саддама Хусейна вину и ответственность за то,

что война стала неизбежной, и заявил, что он должен уйти из Кувейта, выполнить резолюцию ООН.

Буш. Это было превосходное заявление.

Горбачев. Военные действия начались, и сейчас в первую очередь надо думать о том, как сократить их, не допустить расползания военных действий.

Буш. Меня это тоже очень беспокоит. Думаю, что, когда президент Ирака Саддам Хусейн направил свои ракеты на Израиль, он стремился как раз к разрастанию военных действий.

Горбачев. И ваша помощь, ваш своевременный совет израильскому руководству были совершенно правильными.

Буш. Нас очень беспокоит иорданский угол. А также Иран, с которым Хусейн вел войну целых восемь лет, с 1980 по 1988 год! Может, у вас есть какие-то соображения на этот счет?

Горбачев. Я хотел бы вас вначале посвятить в свои размышления относительно дальнейших шагов

Буш. Буду рад выслушать вас.

Горбачев. За двое суток военных действий армий США и Великобритании ситуация перешла в иную фазу. Нанесен огромный и вряд ли поправимый ущерб военному и индустриальному потенциалу Ирака. Амбиции Хусейна диктовать свою волю в регионе не имеют теперь материальной основы. Это — важная принципиальная победа. Агрессору преподнесен урок. (...)

Так что же теперь? Нанесение ударов внутри страны, жертвы среди населения? Мы могли бы продолжить в рамках Совета Безопасности ООН наше взаимодействие с тем, чтобы осуществить идею, о которой мы говорили, создание новых структур безопасности на Ближнем Востоке...

Буш. Во-первых, у нас нет оснований считать, что президент Ирака согласился с этим предложением. Во-вторых, неверно, что его военный потенциал более не существует. Своевременно ли прекращать действия сейчас, когда Саддам Хусейн только что нанес удар по Израилю и выглядит героем? (...) Мы ни в коем случае не допускаем бомбежки мечетей, школ, больниц. Но мы не должны сворачивать военные действия, пока цель не будет достигнута, то есть пока Хусейн не уйдет из Кувейта. А сейчас он выглядит победителем, дескать, ударил по Израилю, и война окончена. Вместо того чтобы все убедились, что он агрессор и что он потерпел поражение, он будет выглядеть победителем даже в глазах тех стран, например Египта, которые сейчас вы-

ступают против него. Это было бы вызовом новому порядку, к которому мы с вами стремимся. (...) Если не добиться полного осуществления резолюций ООН, то этот человек вырвет победу из челюстей поражения.

Горбачев. Я думаю, между нами нет разногласий относительно необходимости выполнения резолюций ООН. Но мы должны думать, как выйти из этой ситуации, учитывая, что она вступила в новую фазу.

Буш. Давайте поддерживать контакт. (...) Но мы сейчас не можем пойти на то, чтобы создавать ситуацию переговоров, идти на компромисс.

Горбачев. Я думаю, мы с вами вовремя поговорили.

Буш. Да, хорошо, что позвонили. В последние дни я с большим сочувствием думаю о вас. Хочу подчеркнуть, что я сказал вашему новому главе МИД, Андрею Козыреву, что проблемы в Прибалтике должны решаться только мирным путем. Хочу также заверить вас, что мы приложим все усилия, чтобы урегулировать подготовку договора по СНВ. Несмотря на войну в Персидском заливе, мы не утратили интерес к этим вопросам.

Горбачев. Жму вашу руку, до новых контактов.

Буш. Можете звонить в любое время дня и ночи.

* * *

— Так зачем ты мне это принес? — Волгин дочитал стенограмму и красноречиво отложил ее в сторону.

— Видишь ли в чем дело, Игореша, — Кирпичин отхлебнул холодной «колы». — Нужна профессиональная помощь. Наш Горби задумал издать книгу. О дружбе с Америкой и о победе демократии в Союзе. Он поручил подготовку этой книги своей «команде» советников. И фактуру они, в принципе уже собрали... Но... техническую работу делать некому. Ты же понимаешь, все эти люди — занятые, а тут надо текст писать, угрохать уйму времени...

— Так... Понимаю, к чему ты клонишь, — брови Игоря удивленно взлетели. — Не знал, что ты водишь дружбу с агентами влияния.

— Да при чем тут агенты влияния! Просто я общаюсь с некоторыми кремлевцами, и помощник Горби мне прямо сказал, что если, мол, найдешь технического редактора, который бы

умел быстро работать и молчать, то в долгу не останемся. И тут я вспомнил о тебе. Думаю, написание «рыбы» для исторического сборника Политбюро — это неплохой приработок к твоей школьной ставке. Ну, идет?

Волгин опешил. Пару секунд он продолжал рассеянно смотреть в окно. Там продолжал падать мокрый холодный снег. Небо над Москвой затягивали сизые тучи.

— Мы живем в невероятную эпоху! — наконец выдохнул Волгин. — Ты же прекрасно знаешь, как я отношусь к Горбачеву, и вдруг предлагаешь мне создавать предателю страны — позитивный имидж, петь дифирамбы его убийственной перестройке!