Николай Абин - Прыжок самурая

* * *

Каких-то три года назад ни майор Казаков, ни его непосредственное начальство из разведуправления не могли и предположить, что окажутся в самой гуще дальневосточных событий. Советский агент Ван успешно легализовался в тихом провинциальном городке под поэтическим названием Чанчунь: Чан – длительный, Чунь – весна, получается Длительная Весна. Об этом городке никто и не знал, пока в 1897 году здесь не начали строить КВЖД. В 1931 году Чанчунь был оккупирован японскими войсками. Новые власти объявили его столицей марионеточного государства Маньчжоу-го, переименовав в Синьцзин, что означало Новая столица. На берегах реки Итунхэ вырос крупный железнодорожный узел, и этом нельзя было не воспользоваться.

Китай к этому времени переживал свою трагедию. На северо-востоке Китая в марте 1932 года возникло марионеточное государство Маньчжоу-го, единственное назначение которого было создание военного плацдарма для нападения на СССР. Верховным правителем Маньчжоу-го стал последний император маньчжурской династии Цин (и кто сказал, что она Чистая. Если следовать точному переводу с китайского) безвольный и по-своему несчастный Пу И, который едва ли не в младенческом возрасте стал жертвой придворных интриг. Но власть императора ровным счетом ничего не значила, всем заправляли японские советники, имевшие завидную военную выправку. Базировавшаяся здесь Квантуанская армия росла не по дням, а по часам. К 1941 году ее численность достигала без малого двести тысяч, и эти ребята умели воевать. В 1938 году они устроили заварушку в районе озера Хасан, а в 1939-м на берегах реки Халхин-Гол. С 1935 года им противостояла Северо-Восточная объединенная антияпонская армия, но силы были явно не равны. К 1941 году от китайской армии не осталось почти ничего, и потомки самураев смогли вздохнуть спокойно. Синьцзин поражал чистотой центральных улиц, богатство витрин ослепляло даже европейцев, которые спешили открыть здесь представительства своих фирм.

Как водится, за фирмами могло скрываться что угодно. В Маньчжоу-го завязался тугой узел политических интриг, который пыталась распутать советская разведка. Вот почему Каймадо, выполняя приказ Казакова, первым делом намеривался отправиться в Новую столицу Маньчжурского государства.

Но поездка уже по пересечении границы неожиданно была отложена. Генерал Янагита преследовал свои цели. Он прекрасно знал об агенте Ване и не спешил подложить русским «дезинформационного ежа». Опыт разведчика подсказывал ему подождать, в противном случае задуманная штабными генералами Квантунской армии операция могла сорваться.

Кокисан не стал говорить Каймадо о том, какие жаркие споры на этот счет велись наверху.

– У нас еще будет время поговорить о работе, – уклончиво сказал он. – Пользуйтесь моментом, отдыхайте, такое ведь не часто бывает.

– Я не привык отдыхать, – признался разведчик. – К тому же тишина меня угнетает. Вы знаете, я люблю поговорить, но с таким собеседником, как Никамура, боюсь, это невозможно. Я так забуду родной язык, – позволил он себе пошутить.

– О, я понимаю! Скажите, а вы не монах?

– Монах? Что вы имеете в виду?

– Ну… – уклончиво протянул Кокисан, – вино, девочки… Или большевики отучили вас от этих радостей жизни?

– В большевистской России совсем другие радости.

– А знаете что, отправляйтесь к мадам Нарусовой. У нее такие девочки! – Кокисан мечтательно закатил глаза.

Каймадо едко заметил:

– Воронцов, помниться, тоже нахваливал ее бордель, а в итоге оказался в лапах у вашего Егорова. Признайтесь – к чему вы клоните?

– Да так, просто к слову пришлось, – рассмеялся Кокисан. – Ну что ж, не буду вас больше беспокоить. И все же постарайтесь отдохнуть. После обеда пришлю машину, она в вашем распоряжении. Гарантирую, слежки не будет.

Каймадо проводил его до калитки и вернулся в дом. Чтобы убить время, после завтрака он занялся чтением на удивление пустых местных газет.

Вместо обещанной машины через три часа в доме снова появился Кокисан. Как выяснилось, Янагита все же сумел убедить армейских генералов не спешить с дезой. Воскресить агента Вана мог только «русский резидент». Большую игру надо вести по всем правилам. Каймадо надлежало немедленно выехал в Синьцзин.

В тот же вечер Каймадо без особого сожаления покинул пахнувший свежей краской дом в саду и отправился на вокзал. Сопровождал его Кокисан. В машине капитан передал ему билет в вагон второго класса. Документы остались прежние, сработанные в советской разведке. Господин Пак, руководитель отдела крупной фармацевтической компании «Сун Тайхан» в Центральной Маньчжурии. Во всяком случае, ни один полицейский патруль придраться к ним не смог.

Расставание было коротким, без слов. В пути Каймадо намеревался еще раз пробежаться глазами по перечню лекарственных препаратов: настоящий разведчик должен знать все. Подхватив саквояж, он плотнее запахнул плащ и неспешно зашагал к главному входу в здание вокзала.

Несмотря на поздний час, народу было много. К поезду торопился и военный, и гражданский люд. Галдящий поток пронес разведчика через зал ожидания и выплеснул на перрон, где царил настоящий японский порядок. Благоухающая дорогим одеколоном, еще более дорогим табаком, но главное – властью чинная очередь выстроилась у вагонов класса люкс. Проводники услужливо кланялись пассажирам, за безопасностью которых зорко следили полицейские. Публика попроще шла в конец состава.

У Каймадо были билеты в пятый вагон. В купе, судя по внешнему виду, собрались коммерсанты средней руки. В вагоне были и советские чиновники из «Дальторга» (Каймадо сразу уловил русскую речь). Кажется, они были его «коллегами» – проводили закупки местных лекарственных трав. Чуткий нос уловил запах хэймура – незаменимого средства при болях в желудке, приятно пахло лимонником, или увэйцзы, способным поднять тонус даже у мертвого, и резко – пинбэйму, рябчиком, луковичным растением семейства лилейных, незаменимым для туберкулезников. Каймадо усмехнулся: а из него получился бы неплохой фармацевт.

Предпосадочную суету сменило тревожное ожидание. Проверка документов была нешуточным испытанием, подкопаться могли к любой запятой. Для Каймадо она окончилась благополучно, для его спутников, в общем-то, тоже. Жертвой едва не стал русоволосый здоровяк из соседнего купе. Мешковатый костюм не мог скрыть его военной выправки. Чувствовалось, что мужчина с трудом скрывает классовую ненависть (японского жандарма сопровождали двое русских, явно избывших белогвардейцев), но все же он совладал с собой и дал проверить свой багаж, в котором ничего предосудительного не оказалось. Пострадал только безвестный китаец, который, кажется, пытался проехать по неправильно оформленному билету. Ее выволокли из вагона и потащили по перрону под сочувственными взглядами других пассажиров.