Лоренцо Медичи де - Заговор королевы

Франсуа предпочел промолчать. Он принялся было разглядывать старика, но, почувствовав приступ отвращения, отвел глаза. Однако от него не укрылось, что тот носит шерстяные перчатки, что выглядело чрезвычайно странно в это время года — к тому же в последние дни стояла жара. Молодой человек оглядел крошечное помещение. Он не ошибся, только одна свеча освещала эту каморку, заваленную необычными предметами и старыми бумагами, от которых несло плесенью. Стол занимал полкомнаты, возле него стоял единственный стул. Бил в ноздри острый запах, вызывающий ассоциации с горелой смолой. Из угла на него с любопытством уставился, потягиваясь, огромный кот. Франсуа подавил желание со всех ног броситься вон из этого мрачного места, навевающего уныние и тревогу. Он пришел сюда по делу, значит, следует как можно скорее его завершить и уйти.

— Господин Дюрандо прислал меня за пакетом, — сказал Франсуа, надеясь поторопить таким образом старика.

Не ответив и даже не кивнув в знак согласия, старик неторопливо направился в самый темный угол комнаты. Отдернув небольшую занавеску, за которой обнаружилось несколько полок, он принялся перебирать какие-то старые книги, пока наконец не нашел то, что искал. Чрезвычайно бережно он извлек нечто завернутое в грубую серую ткань. Сверток оказался гораздо больше, чем представлял себе Франсуа. Размером с большую Библию, какие он видел у священников во время мессы, в те считанные разы, что ему доводилось бывать в церкви.

Старик с видимым усилием поднял сверток и протянул Франсуа:

— Держите, юноша. Она у меня много дней как готова. Вы сильно запоздали, я уже думал, что вы вовсе за ней не придете.

Франсуа принял пакет и попытался на ощупь определить, действительно ли это книга или какой-то иной предмет. Старик предупредил его:

— Будьте очень осторожны, молодой человек. Это весьма необычная вещь. Вам ни в коем случае не следует открывать ее, а если вам кто-то прикажет, помните, что нельзя делать это, не надев плотных перчаток, таких, как на мне сейчас. Не забудьте: ни в коем случае нельзя прикасаться к ней руками. Если не удержитесь и вздумаете полистать ее, непременно наденьте перчатки.

— Надевать перчатки, чтобы полистать книгу? — удивился Франсуа, — Ведь речь идет о книге… не так ли? Но почему?

Старик зловеще хихикнул. Его морщинистое лицо странным образом просияло.

— Вижу, господин Дюрандо недостаточно вам доверяет, чтобы посвятить вас в эту тайну, — насмешливо ответил старик. — И не мне просвещать вас на этот счет. Просто будьте осторожнее с этой книгой. Делайте только то, что велено, и не забывайте моего совета.

— Я не имею привычки вмешиваться в чужие дела, — сухо заметил Франсуа. — Господин Дюрандо поручил мне только забрать пакет и передать ему. И это все. Так я и поступлю.

— И правильно сделаете. Так вы избежите многих неприятностей. А теперь идите. Уже поздно.

Франсуа не заставил себя упрашивать. Положив книгу в принесенную с собой кожаную сумку, он вышел, не попрощавшись со стариком. Мрачные улицы навевали уныние. Он торопился достичь тех кварталов, откуда пришел, гораздо более уютных, чем это проклятое место. Даже в его родной Бретани не встретишь такого запустения.

Франсуа удалялся быстрым шагом, слыша, как старик запирает за ним дверь на двойной оборот ключа. Оборачиваться он не стал. Ему хотелось поскорее унести ноги из этого мерзкого квартала.

Приближаясь к дворцу Гизов, он убавил шаг. Здесь было гораздо спокойнее. Этот ночной визит к старику ему очень не понравился. Что это за человек? Что за отношения могут связывать его с утонченным господином Дюрандо? Франсуа предпочитал оставаться в неведении. Это не его дело. Ему вспомнились последние слова старика: «Так вы избежите многих неприятностей…» Что он хотел этим сказать? Франсуа как-то неловко было уточнять, почему именно он никогда не стал бы листать эту книгу. Вовсе не от недостатка любопытства, а просто читал он по складам и с большим трудом.

Когда он, как обычно, вошел через дверь для прислуги во дворец Гизов, господин Дюрандо уже ожидал его. Такого еще никогда не случалось. Обычно это ему приходилось ждать, пока Дюрандо спустится с верхних этажей, чтобы поговорить с ним.

— Книга у вас? — с тревогой спросил Дюрандо, даже не поздоровавшись.

— Разумеется. Разве я хотя бы раз не выполнил вашего поручения, сударь?

— Нет-нет, конечно же нет, — рассеянно ответил Дюрандо, засовывая руку в сумку, чтобы ощупать ее содержимое.

— Этот старик, который дал мне книгу, — продолжил Франсуа, — настоятельно рекомендовал мне не трогать ее и не листать, не надев предварительно перчаток.

Господин Дюрандо мгновенно изменился в лице.

— Еще что-нибудь тебе сказал этот сумасшедший старик? — с досадой осведомился он.

— Нет, сударь, ничего более.

— А ты заглядывал в книгу? — недоверчиво спросил мсье Дюрандо.

— Нет, сударь. Я не вмешиваюсь не в свое дело. Я только следовал указаниям, которые вы мне дали.

— Очень хорошо, молодой человек. Продолжайте в том же духе, и вы далеко пойдете.

Он замолчал, достал из кошелька несколько золотых монет, отсчитал три и сунул в руку Франсуа.

— Это за выполненное поручение, — сказал Дюрандо, — а это за вашу скромность, — и добавил еще два золотых.

Никогда он не награждал так щедро. Франсуа подумал, что господин Дюрандо, должно быть, действительно доволен его услугами. Или книга в самом деле очень ценная…

Уединившись в своих покоях, королева Екатерина нервно расхаживала по кабинету. Столь явные признаки волнения были для нее весьма необычны. Как правило, по ее невозмутимому облику никак нельзя было угадать обуревавшие ее чувства. Стараясь успокоиться, она подошла к одному из окон, выходящих на набережную Сены. Ее взор устремился в бесконечность, к горизонтам, видимым ей одной далеко за пределами городских стен. На мгновение он задержался на медленно проплывающих вниз по реке торговых баркасах, слегка покачивающихся на волнах. Они всегда действовали на нее успокаивающе и навевали странные мечты. Воображение рисовало ей их трюмы, полные дичи, свежей зелени и фруктов, которые торговцы из провинций везли на продажу в Париж. Через несколько часов все это ляжет на прилавки городских рынков. Ей, знающей толк в еде, так хотелось бы хоть на минутку стать простой горожанкой и пройтись между аккуратно разложенными рядами артишоков, только что сорванного салата, румяных яблок и прочих чудесных вещей. Однако эти сладостные видения не могли отвлечь ее от тревожных мыслей. Она была очень обеспокоена.

Положение дел в государстве было весьма серьезным. Терпимость, проявленная ею по отношению к гугенотам ради сохранения мира в стране, обернулась против нее. Напряженность в отношениях с папой Григорием XIII и ее зятем, фанатичным католиком, испанским королем Филиппом II, достигла предела. Надвигалась война, которой королева любой ценой стремилась избежать. Войну она себе позволить не могла. Пойти на вооруженное столкновение с Испанией при пустой казне — это безумие.