Ольга Гурьян - Набег

Долго ли, коротко ли они спали, когда на лугу показался Василько. Добравшись до мысика, он увидел спящих, остановился, достал из-за пазухи свой узелок и положил его под куст. Потом разулся, распоясался, расстегнул рубаху, сорвал длинную травку и начал дразнить гуся. Гусь выгнул извилистую шею и зашипел. Василько кинул в него комком земли и пощекотал травинкой Завидкину пятку. Тот мигом перевернулся и сел.

— А Куземка-то спит, — сказал он. — Будить его иль не надо?

— Ты, Завидка, осторожно буди, — посоветовал Василько. — Куземка наш спросонья грозен бывает. Как бы не ушиб невзначай.

— Не привыкать стать мне к ушибам, — встряхнув волосами, ответил Завидка и, нагнувшись к Куземке, зашептал: — Кузя, Кузенька, просыпайся. Просыпайся потихоньку. Чего спать?

— У-у, — пробормотал Куземка, открыл ярко-синие глаза, улыбнулся солнцу и, увидев Василька, спросил: — Годится?

— И не скрипнул, — ответил Василько.

— Вот он я какой! — сказал Куземка. — У меня не скрипнет. Не таковский. — Он широко потянулся. — Вот он я, кузнецкий сын. А что вы так долго не шли?

— Мы давно здесь, — ответил Завидка. — Это Василько не шел.

— И я давно. Я гуся дразнил, а вы спали.

— Эх, проспали! — огорченно сказал Куземка. — Мне давно домой пора. Отец, небось, проснулся после обеда, а меня нет. И мехи раздувать некому.

— Успеешь, — сказал Василько.

— И то, успею. Без меня раздуют. Ой, жарко! Искупаться, что ли? — И, вскочив, как был, в штанах и рубахе, кинулся в речку и поплыл на другую сторону.

— Промокнешь! — вслед ему закричал Василько.

— Ништо! — ответил Куземка и сильней забил ногами по воде. — Ой, вода хороша — парное молоко!

Василько, скинув штаны с рубахой, побежал в воду и поплыл за Куземкой. И Завидка, проверив, крепко ли привязана его скотина, тоже разделся и поспешил догнать друзей.

Они уже успели выбраться на высокий камень у крутого берега Пятки и теперь с визгом и воплями прыгали с него в воду то вниз головой, то вперед ногами, вытянувшись струной или перевертываясь в воздухе. Завидка, взобравшись на камень, присел, обхватил руками колени и громко крикнул:

— Ух!..

И когда оба приятеля взглянули на него, клубком слетел в воду.

— Дурная голова! — прикрикнул на него Куземка. — Чего прыгаешь не глядя? Глубоко тут, верно, да на дне камни есть. Прыгай, как все люди.

— Треснется головой о камень — расколется, как пустой горшок, — сказал Василько и рассмеялся. — Ему жизнь надоела.

— Ага, надоела, — ответил Завидка и встряхнул волосами. — Авось впереди лучше будет. Давайте вперегонки!

И, нырнув, он поплыл под водой. Когда вынырнул, чтобы набрать воздуху, то увидел, что Василько его догоняет, а Куземка далеко впереди и вокруг него радугой взлетают и падают брызги.

Завидка снова нырнул, а когда высунул голову, то Василько накрыл ему лицо мягкой ладонью и, заливаясь смехом, начал топить. Завидка вывернулся, схватил его за ногу и потащил вглубь. Василько завизжал. Тогда Куземка повернул обратно и под водой боднул Завидку головой, а вынырнувшего Василька огрел по спине ладонью. Шлепок получился такой звонкий, что Василько от смеха опять чуть не потонул. Тогда Куземка сказал:

— Хватит!

И все трое выбрались на мысок. Василько и Завидка, покатавшись по траве, оделись. Куземка стащил с себя мокрую рубаху и штаны, выкрутил так, что треснуло, и повесил сушиться на куст.

— Что будем делать? — спросил он. — Детинец городить, как вчерашний день? Ров рыть, что ли?

— Я с этим детинцем вовсе обезручу, — сказал Василько, — все ладони в мозолях. Давайте босиком по траве бегать и ржать, будто мы дикие кони, и копытами лягаться.

— Эка невидаль босиком! — сказал Завидка. — Давайте лучше из лука стрелять — кто дальше.

И все согласились.

Луки и стрелы были у них самодельные и хранились в кустах. Завидка потрогал пальцем заостренную палочку и сказал:

— Эх, были б у нас настоящие стрелы!

— Вот я откую стрелу, — пообещал Куземка. — Я такую откую, чтоб свистела при полете. У самой бородки дырочки пробью в острие. Она полетит и засвистит, как соловей.

— Ты бы простую отковал, чем свистящую-то обещать, — сказал Василько и первым взял лук.

Привычно, почти не целясь, спустил он тетиву, и стрела, перелетев через Пятку, скрылась с глаз.

— Это не считается! — крикнул Завидка. — Мы еще не уговаривались.

— Ну и уговаривайся, мне что! — ответил Василько и пустил стрелу прямо в синее небо.

— Надо уговориться, на что стрелять будем, — сказал Завидка. — Что тому будет, кто дальше всех попадет?

— Почет будет. На пиру будет князем, возьмет себе лучший кус, — сказал Василько. — У меня, братцы, в узелке лебединая нога есть.

— Только через реку не стрелять, а то не видно, куда стрела упала, — сказал Куземка. — Стрелять на лугу и по жребию, кому первому выпадет.

Первому ему и выпало стрелять.

— А во что целиться-то? — спросил он, натягивая лук сильными руками. — Вон в тот камушек. Идет, что ли?

И, не дождавшись ответа, спустил тетиву. Стрела полетела и, задрожав, вонзилась в землю у самого камня.

— Хорошо! — воскликнул Василько. — Лучше не бывает!

— И лучше можно! — крикнул Завидка. — Стрела камень-то и не тронула, в землю впилась. В камень целься, а не в землю.

— Я и не целя попаду, — небрежно ответил Василько. — И не глядя попаду. Меня ночью разбуди — я в темноте попаду. Не первый год из лука стреляю!

И спустил тетиву с такими ужимками, что стрела полетела в сторону и попала в густой куст.

— Никак, вскрикнул кто-то? — испуганно спросил Куземка.

— Послышалось тебе, — ответил Василько. — Это тетива взвизгнула. — И протянул лук Завидке.

Завидка принял лук и медленно поднял на уровень груди. Еще поднял и немного опустил. Сердце билось так, что во рту было солоно. Вот он богатырь, Давидка Тимофеевич. Василько ему кланяется. Куземка ему кланяется. Ото всех почет. И подносят ему лебединую ногу.

— Что тянешь? Стреляй! — крикнул Василько. Завидка даже не посмотрел на него. Он вдруг почувствовал, что его рука, стрела, взгляд отсюда и до камня как бы слились воедино, одной длинной чертой. Чуть заметная трещина в камне выросла и приблизилась. Завидка спустил тетиву.

— В сам камень! — в восторге крикнул Куземка. — Как она в камень-то воткнулась, не отскочила от него?

— Там трещинка, — слабым, счастливым голосом ответил Завидка. — Она в трещине торчит.

Куземка не поленился сбегать за стрелой, чтобы вытащить ее, но стрела так глубоко впилась в камень, что вынуть ее не удалось.

— Ай да Завидка, ай да стрелец! — восхищались оба друга. — Быть тебе на пиру князем!

— А я не обедал сегодня, — тем же счастливым голосом проговорил Завидка. — Отец меня до обеда выгнал. Так вдруг есть захотелось, братцы мои дорогие!