Луи Бриньон - Смертоносцы

— На крокодилах, — подсказал Майкл.

— Вот именно. На крокодилах, — с вдохновением продолжал Эдвардс, — возможно он и родственник этим недоумкам, но ко мне он точно никакого отношения не имеет.

— А что вы думаете о бегемотах, Эдвардс, — Майкл задал вопрос с очень серьёзным видом. Никоим образом нельзя было показывать Эдвардсу, что его слова не воспринимаются серьёзно. Он крайне болезненно реагировал на любую критику в свой адрес. Встреча с правозащитниками животных это с очевидностью подтверждала.

— Бегемот такой же тупой как осёл. Их можно было одинаково назвать. Я ещё подумаю над этой мыслью. Бегемоты вообще не нужны. Они только и могут, что есть и спать. Никакой пользы от них. И кожа никчёмная. Пахнет отвратительно,…наверное. А вот слоны нам нужны, — продолжал уверенно развивать свою теорию Эдвардс, — слоны умные животные. Не чета этим тупым бегемотам. Змеи полезные. Отличная кожа. Их надо выращивать как можно больше. Кстати я слышал, что в Азии обитает особенная змея. Её кожа днём становится тёмного цвета, а ночью переливается и блестит. Вы ничего об этом не слышали? — Эдвардс с надеждой посмотрел на Майкла. Тот развёл руками в обе стороны.

— Жаль, — пробормотал Эдвардс, — было бы неплохо такую куртку купить или сапоги. Хотя, обувь из такой змеи будет стоить безумно дорого. Как шиншилла или соболь. А может дороже. Но я всё равно бы купил. Чёрт с ним, с деньгами. Может в Амстердам съездить? Если такая змея есть, то в Амстердаме её будут продавать. Там всё продают. Даже наркотики и проституток. Совершенно открыто продают. Не то, что у нас. И в кожаной одежде можно спокойно ходить. Никто не станет за это называть «убийцей».

— Может вам, Эдвардс, стоит подумать о переезде в Амстердам, — осторожно предложил Майкл, — не надо будет думать о том, что есть, а чего нет. Будете в гуще событий. Первым сможете купить эту саму кожу азиатской змеи?

— Да, да, — Эдвардс буквально засиял. Он подбежал к Майклу и, схватив за руку, начал её трясти. При этом он повторял одни и те же слова. А именно, что никогда не забудет услуги, которую ему оказал Майкл. А в конце заявил, что прямо сейчас и поедет.

Майкл поверить не мог, что ему так повезло.

— Прямо сейчас и уедете? — недоверчиво спросил он.

— Только так и поступают великие люди, услышав умный совет, — с пафосом ответил Эдвардс. Он с особенной нежностью посмотрел на Майкла, потом потянулся к нему и порывисто обнял. После всего этого, он с глубоко растроганным видом покинул кабинет.

Едва Эдвардс вышел, как Майкл подбросил вверх блокнот и закричал… «Ура!»

— Вот повезло, так повезло, — пробормотал он, вытягивая руки, чтобы поймать брошенный блокнот. Ему это не удалось. Блокнот упал на пол. Майкл поднял его и положил на стол. С его губ не сходила радостная улыбка. Чуть позже появилась Анжелина.

— Эдвардс впервые так рано ушёл, — с удивлением заметила она.

В ответ на её слова, Майкл приложил палец к губам.

— Молчите, Анжелина. Не дай бог, накличете,…и он вернётся обратно.

К клинике для душевнобольных, Майкл подъехал около пяти часов вечера. Его встретил знакомый врач. Он же проводил его в парк, прилегающий к клинике. Ежедневно, с десяти утра и до семи вечера, здесь находились пациенты. Рядом с некоторыми из них сидели родственники. Были в парке и медсёстры. Они следили за состоянием больных. Если не брать в расчёт возраста, то парк напоминал скорее детскую площадку, нежели клинику. Больные играли с кубиками, строили домики из песка, о чём-то говорили сами с собой. Ни единого громкого голоса, никакой суеты не было заметно в парке.

Майкла проводили к столу, за которым сидел мужчина среднего возраста в пижаме. Всё внимание мужчины было устремлено на карточный домик, который он строил. Врач оставил Майкла наедине с больным и ушёл. Майкл незаметно присел напротив больного. Несколько минут он наблюдал за тем, как карты взгромождались одна на другую, а потом сделал попытку завязать разговор.

— Меня зовут Майкл. А как тебя зовут? — негромко спросил Майкл.

— Лю! — выдохнул больной, не прекращая своего занятия.

— Лю! Отлично. Знаешь, когда я увидел, какой красивый домик ты построил, я решил попросить у тебя разрешения. Позволишь мне посмотреть на него, Лю?

— Это не домик!

— А что это, Лю?

— Кладбище!

Больной отвечал на вопросы, но не поднимал головы. Майкл был слегка озадачен таким ответом, но присутствие духа не потерял и снова предпринял попытку завязать разговор.

— А для чего тебе это кладбище, Лю?

— Похороню Лю!

— Так ты его для себя строишь?

— Да!

— Лю, а разве не лучше построить домик? Чтобы в нём был диван, на котором ты сможешь сидеть. Телевизор, чтобы ты мог смотреть интересные фильмы. Маленькая собачка, которая будет тебя любить…

— Нет!

— Почему, Лю? Ты не любишь дома?

— Нет!

— А что тебе нравится? Ты мне скажешь?

— Кладбище!

— И что в кладбище тебе нравится?

— Кладбище!

Майкл замолчал. Он видел перед собой полную замкнутость. Пришло понимание того факта, что сидящего перед ним человека невозможно вызвать на разговор. Он не болел аутизмом, но, тем не менее, отгородился от всего мира. Для того, чтобы понять состояние такого человека, необходимо точно знать причину, ввергшую его в этот замкнутый мир. Здесь в парке находилось немало таких же людей как этот Лю. Все они отгородились от внешнего мира. И ничто не могло вернуть их обратно. Эта мысль угнетала Майкла. «Почему? — думал он, — почему эти люди становятся такими? Что, какой психологический срыв способен вызвать подобную отрешённость?

А не может ли быть так, что, попав в другой мир, они просто не хотят возвращаться? А если они чувствуют себя гораздо лучше именно там? И наши попытки вернуть их к жизни, всего лишь ухудшат состояние этих людей?

Можно задавать себе эти вопросы, но оставлять их без помощи нельзя ни в коем случае, — с уверенностью думал Майкл, — они ведь как настоящие дети. Ничего не понимают. Радуются или огорчаются тому, что видят. Любой мелочи…»

Майкл с грустью посмотрел на Лю, который по — прежнему был занят построением домика.

— Прости меня Лю, я не могу тебе помочь, — с грустью прошептал Майкл и, сжав ему руку, поднялся с места.

Он не сразу пошёл к машине. Он стал прохаживаться по парку, внимательно наблюдая за всеми больными, которые оказывались в поле его зрения. Несколько раз он останавливался и заговаривал с ними. Одной женщине он подал мяч, который выпал из её рук. Так он и ходил, пытаясь в меру своих сил, помочь людям, находившимся в данную минуту рядом с ним. В каждом из них, он искал маленький проблеск, который помог бы им. Эти визиты ни к чему его не обязывали. Ему не платили за них. Да он и не искал выгоды. Он просто хотел помочь людям, попавшим в беду. Помочь и больше ничего. Побродив около получаса по парку, Майкл направился в сторону автостоянки. Там он сел в свою машину и отправился домой. Настроение у него изменилось. Он выглядел грустным и немного подавленным. Так происходило каждый раз, когда он возвращался домой после этих визитов.