Анастасия Монастырская - Карт-бланш императрицы

— Перестань, — оборвала его Екатерина. — Не стоит гримасничать. Лучше скажи, что делать.

— Впервые слышу, как ты просишь совета, — граф мгновенно стал серьезным. — Польщен. Первым делом тебе нужно встретиться с канцлером. Бестужев никогда и ничего не делает просто так, ты — его последний шанс удержаться у власти. Императрица — прошлое, а на Петра ни один умный человек не станет делать ставку. Остаешься ты. В первую очередь данный проект устанавливает престолонаследие. После смерти Елизаветы императором будет провозглашен Петр, но только вместе с тобой, как законной супругой, обладающей теми же правами. Ты понимаешь, что это значит?

— Понимаю, — тихо сказала Екатерина. — Мы с чертушкой становимся бесправными игрушками в руках Бестужева. Нам он оставил лишь парадные функции, себе — всю полноту власти. Так?

— Так-то это так. Но только этот документ позволит тебе стать законной императрицей. В разговоре он упомянул, что при благоприятном раскладе хотел бы отдать тебе герцогство Голштинское.

— Хороший откуп, — не поддалась на провокацию Екатерина.

— Хороший, — кивнул Понятовский. — Подумай еще вот о чем: Бестужев не вечен… Да и Петр, если вдуматься, обладает слабым здоровьем. Неровен час, представится. И тогда…

Екатерина внимательно посмотрела на любовника. Понятовский спокойно выдержал ее тяжелый и проницательный взгляд:

— Только не говори, что ты не думала о подобном исходе!

— В отличие от тебя я не говорю об этом вслух, — оборвала его Екатерина. — У стен есть уши.

— Народная мудрость? — оживился Станислав.

— Жизненный опыт. Некоторым он обошелся весьма дорого. Ладно, скажи канцлеру при случае, что я готова встретиться с ним и обсудить сделанное предложение.

Не прошло и двух дней, как встреча состоялась. Канцлер очень торопился.

Лед был сломлен, Екатерина если и не поверила Бестужеву, то уяснила для себя важную вещь: более он ей не враг, напротив, при определенных обстоятельствах может оказаться весьма полезным. В тайный проект были внесены необходимые поправки, скрывающие будущую роль Бестужева, и текст стал более завуалированным. В таком виде его можно было относить на подпись к императрице, что канцлер и сделал, положив его в ворохе незначительных бумаг. Однако уловка не удалась. Елизавета заметила ценный документ и отложила его на потом. Тем не менее, временная неудача только сблизила великую княгиню и канцлера.

Отношения с Понятовским развивались на удивление ровно и гладко. Ни ревности, ни ссор, ни измен, которых так опасалась Екатерина. Казалось, с ней Станислав надолго забыл о любовных похождениях и стал надежен и предан, как огромный добродушный пес. Веселый и изобретательный, Станислав обладал импульсивным, но добрым нравом. Каждое новое свидание оказывалось не похожим на предыдущие: граф без устали придумывал весьма оригинальные способы не только развлечь Екатерину, но и сделать сам акт любви увлекательным приключением. За это — неутомимость и внимание — она еще больше ценила своего польского друга, к которому искренне привязалась. Иногда Екатерина даже позволяла себе помечтать перед сном: она получит развод с великим князем, и станет польской королевой. С любимым и рай в шалаше. Наутро мечты исчезали, как дым вместе с шалашом и польским королевством. Наяву лучше и веселее.

Как-то вечером Екатерина уже готовилась отойти ко сну, как под дверью раздалось веселое мяуканье. Великая княгиня выглянула и увидела шута Льва Нарышкина и Станислава Понятовского. Оба расположились под дверью и с упоением изображали двух мартовских котов.

Екатерина не выдержала и засмеялась:

— Что вы тут делаете?

Нарышкин еще раз мявкнул, и, толкнув Понятовского, заговорил:

— Матушка, Екатерина Алексеевна! Не обессудь за беспокойство — сестра брата моего, Анна Никитична, при смерти. Просит вас прийти попрощаться.

— Сейчас, ночью? — удивилась Екатерина, подозревая, что у этой странной просьбы есть тайное дно.

— Сейчас, матушка, только сейчас, — запрыгал вокруг нее Нарышкин. Понятовский лишь усмехался, наблюдая за колебаниями княгини.

— Вы с ума сошли?! Как я уйду?

— Все очень просто, — подхватил беседу Понятовский. — Мы пройдем через апартаменты великого князя, он все равно ничего не заметит, так как ужинает в привычной для себя компании.

— Или лежит под столом, — добавил Нарышкин, которому весьма по вкусу пришлась устроенная забава. — Решайтесь, ваше высочество, нет никакой опасности, а сестра очень просила быть.

Екатерина скрылась в спальне, где быстро переоделась в мужской костюм, подчеркнувший аппетитные формы. Не прошло и десяти минут, как появилась вновь.

— И что теперь?

— Следуйте за нами, ваше высочество. И ни о чем не беспокойтесь.

Екатерина отдала приказ своему слуге — немому калмыку — охранять двери спальни и никого туда не пускать, а сама бесшумно устремилась за своими спутниками.

Нарышкин оказался прав: все участники веселой попойки валялись под столом, включая великого князя и его новую любовницу — фрейлину Екатерины, Елизавету Воронцову.

— А я-то все гадала, куда она постоянно исчезает! — прошептала Екатерина Понятовскому.

Тот шутливо хлопнул ее пониже талии:

— Ваше высочество ревнует?

— Болван! Да как ты смеешь!

— Я унижен, ваше высочество, и оскорблен, — продолжал блажить Понятовский громким шепотом. — Пока вы меня не поцелуете, с места не сдвинусь. — И действительно застыл посреди обеденного зала, рискуя быть обнаруженным в любую минуту.

— Вы совершенно, невозможны, граф, но я вас люблю, — в свою очередь развеселилась Екатерина. Она чувствовала себя маленькой девочкой, которой, несмотря на строгие запреты, в кое-то веки разрешили пошалить. Понятовский сложил руки на груди и терпеливо ждал. Она скользнула к нему, обвила руками за шею, прижалась всем телом и с нежностью поцеловала.

— Вы с ума сошли! — прошипел Нарышкин, вернувшись с лестницы. — Нашли, где целоваться! Идемте скорее, пока господа не проснулись.

От стола послышался шорох. Троица замерла. Петр Федорович поднял всклокоченную голову, пьяно оглядел зал и остановился на жене, испуганно прижавшейся к другому мужчине.

— О! Катя! Приснится же такое! — и вновь захрапел, пристроившись на тощем бюсте Воронцовой.

Давясь от хохота, компания пробралась на потайную лестницу, и оказалась у черного входа. Там уже ждала карета. Оказавшись в безопасности, дали волю в чувствах. Громче всех смеялась Екатерина:

— Вот удружили! Устроили свидание мужа с женой, — и передразнила: — "О! Катя! Приснится же такое!".

— Интересно, назавтра он вспомнит или нет? — ни к кому не обращаясь, спросил Нарышкин.