Де Луис - Немецкая пятая колонна во второй мировой войне

Однако вернемся к рассмотрению событий в Бельгии. После первой мировой войны Германия оказалась вынужденной уступить Бельгии пограничные районы Эйпен и Мальмеди, большинство населения которых говорило по-немецки. В 20-х годах здесь возникло пронемецкое движение; после прихода Гитлера к власти оно оформилось в Heimattreue Front{510}. Внутри Heimattreue Front образовалось ядро, состоявшее из молодых и энергичных национал-социалистов. В целях маскировки они основали клуб планеристов. После начала второй мировой войны члены клуба дезертировали в Германию. Органы немецкой разведки использовали их в качестве проводников немецких войск; кроме того, из них сформировали отдельные ударные отряды, участвовавшие в нескольких ожесточенных боях против бельгийцев. Когда утром 10 мая 80 немецких солдат - ветеранов первой мировой войны пытались овладеть основными учреждениями города Эйпен, члены клуба планеристов оказали им помощь, захватив городской муниципалитет{511}.

Из других районов Бельгии, расположенных вдоль люксембургской границы, где, подобно Эйпену и Мальмеди, также имелось немецкое национальное меньшинство, о подобных событиях не сообщалось.

В первой части книги говорилось о том, что среди населения распространялись слухи о предательском поведении национал-социалистов из числа 10 000 немецких подданных, проживавших на территории Бельгии. После войны не удалось найти никаких конкретных доказательств того, будто они действовали “в светло-коричневой форме, на которой были пуговицы со свастикой и значки с буквами DAP”, как это указывалось в [308] официальных сообщениях. Кажется маловероятным, чтобы члены секретной организации, если таковая существовала, стали пользоваться столь демаскирующими опознавательными признаками.

После начала наступления органы немецкой разведки послали некоторое количество агентов для работы в тыловых районах бельгийских, французских и английских армий. Агенты маскировались под беженцев и вливались в потоки гражданского населения, эвакуировавшегося на запад. Они имели с собой автоматы, которые прятали в повозках и машинах. Агенты (общей численностью до 200 человек) разделились на отдельные группы, каждой из которых была поставлена задача внезапно захватывать тот или иной объект, не допуская его разрушения отступающими войсками. Такими объектами являлись основные мосты, а также туннель под рекой Шельдой, близ Антверпена. На последнем этапе боев в Бельгии подобные отряды использовались для предотвращения затопления тех районов, которые прилегали к реке Изер{512}. Большинство таких задач, поставленных перед отрядами, было успешно выполнено.

Подтвердились сведения о сбрасывании немцами специальных трещоток, имитирующих звуки стрельбы{513}; по свидетельству генерала Штудента, командовавшего немецкими парашютистами, в Арденнах сбрасывалось значительное количество чучел (подобно тому как это имело место в некоторых районах Голландии){514}. Проведение немцами этого мероприятия сыграло значительную роль в создании у людей впечатления, будто немецкие парашютисты приземляются всюду, даже в дворцовом саду королевы Елизаветы.

Переходя к рассмотрению вопроса о возможном взаимодействии немцев с бельгийскими фашистами и национал-социалистами, следует учесть, что лидер рексистского движения в Бельгии Леон Дегрель, имевший [309] своих сторонников главным образом в той части страны, где население говорило по-французски, ориентировался скорее на Муссолини, чем на Гитлера. Дегрель получал из Рима значительные субсидии{515}. Он сам признал это после войны{516}.

8 сентября 1937 года граф Чиано записал в свой дневник: “Я снова решил давать рексистам субсидию (250 000 лир в месяц)”. По довоенному курсу указанная сумма соответствовала примерно 9200 долларам.

Немцы сумели установить контакт с фламандскими национал-социалистами на основе тех связей, которые были налажены немцами еще в ходе оккупации Бельгии в период первой мировой войны. Руководитель фламандской национальной лиги (Vlaams Nationaal Verbond) Стаф де Клерк поддерживал постоянное взаимодействие с офицерами немецкой разведки. Он получал денежные субсидии (в 1939 году Берлин отпускал на его еженедельную газету по 800 марок в месяц){517}. Как только началась война, Стаф де Клерк создал в бельгийской армии специальную организацию для ведения пораженческой пропаганды. Часть пропагандистских материалов печаталась на территории Германии. Первая партия таких материалов, в которых имелось также подстрекательство к совершению актов саботажа, была переброшена в Бельгию контрабандным путем в середине января 1940 года одним из офицеров немецкой разведки, а затем доставлена в Брюссель{518}.

В марте и апреле де Клерк вел переговоры с д-ром Шейерманом, о котором мы уже упоминали выше, в связи с его визитом к руководителю голландских национал-социалистов{519}. Немцы признавали эффективность деморализующей пропаганды, которую вели так называемые полковые клубы фламандской национальной [310] лиги (VNV). В одном из немецких официальных документов указывалось, что VNV “добилась определенных успехов”{520}.

Вопреки тому, что утверждалось в свое время, важнейшие мосты через канал Альберта оказались потерянными не в результате деятельности фламандских нацистов; это явилось следствием внезапности нападения и неудачного для бельгийской армии стечения обстоятельств. Офицер, который должен был отдать приказ о взрыве мостов, оказался убитым в ту самую минуту, когда приземлились немецкие планеры. Порученцы, посланные его заместителем, не сумели добраться до мостов, а сама охрана не смогла произвести взрыв: немцы немедленно перерезали провода. “Измены здесь не было”{521}.

Нет также доказательств утверждениям, будто с немцами сотрудничали бельгийские железнодорожники. Такие подозрения французы высказывали главным образом в связи с беспорядком на железнодорожной станции Суаньи 16 мая 1940 года, в результате чего французские танки будто бы не удалось своевременно выгрузить. Тщательное расследование, проведенное бельгийскими железнодорожными органами, показало, что полотно железной дороги на данном участке оказалось разбитым в результате немецкой бомбардировки 15 мая, однако 16 мая оно уже было восстановлено. В тот же самый день танки выгрузили с платформ. Ни о каком саботаже не могло быть и речи{522}.

Едва ли есть необходимость опровергать утверждение, распространявшееся в июне 1940 года, будто решение короля Леопольда о капитуляции объяснялось вмешательством гестапо. Данное обвинение в дальнейшем не выдвигалось. [311]

Что касается организованного распространения слухов, то вполне возможно, что члены фламандской национальной лиги (точнее, те из них, которые не подверглись аресту) вели среди гражданского населения ту же самую пораженческую пропаганду, которой они занимались среди солдат.