Де Луис - Немецкая пятая колонна во второй мировой войне

Нам остается рассмотреть внутреннюю пятую колонну, состоящую из “обыкновенных” немецких подданных, местных немцев и фашистов из коренного населения.

Главным фактом, дающим право утверждать о существовании более или менее серьезной внутренней пятой колонны, является ее участие в вооруженной борьбе, организация боевых групп, нападающих с тыла на войска той страны, которая стала жертвой агрессии. Нам удалось установить, что такие факты имели место только в Польше и Югославии. В этих странах отмечалось сильное влияние национал-социализма на организации немецкого национального меньшинства. Среди проживавших в Польше немецких подданных удельный вес нацистов (15%) был выше, чем в какой-либо другой стране. Что касается таких стран, как Дания, Норвегия, Голландия, Бельгия (за исключением района Эйпен-Мальмеди), Люксембург, Франция, Англия, Соединенные Штаты, государства Латинской Америки, Греция и Советский Союз, то нет никаких доказательств существования там значительной по своим размерам внутренней военной пятой колонны.

Как видно, положение немецкого национального меньшинства в Польше и Югославии чем-то сильно отличалось от положения его в таких странах, как Норвегия, Голландия, Уругвай или Советский Союз. Те факты, которые мы приводили, говоря о деятельности пятой колонны в ходе войны, нам придется рассмотреть в свете ее предыстории, что обеспечит возможность лучшего понимания. Кроме того, необходимо исследовать более внимательно те определения, о которых мы сказали, рассматривая пятую колонну, как внутреннюю и внешнюю.

При проведении более углубленного исследования нельзя также сбросить со счетов политическую пятую колонну; на это имеются две причины. [367]

Во-первых, не подлежит сомнению, что группы и группировки немецких подданных и местных немцев, добровольно предлагавшие свою помощь гитлеровским войскам, делали это вполне сознательно, что являлось результатом определенного политического воспитания.

Во-вторых, активность политической пятой колонны в предвоенный период сильно способствовала возникновению того страха перед военной пятой колонной, который охватил десятки миллионов людей в ходе войны.

Это подводит нас к еще одной проблеме, заслуживающей нашего внимания.

Наблюдается существенное различие между теми представлениями о немецкой пятой колонне, которые мы изложили в первой части нашей книги, и действительной деятельностью той же пятой колонны, которую мы пытались обрисовать во второй части книги. Как мы установили, в указанных представлениях содержатся элементы, совпадающие с действительностью. Вместе с тем выяснилось, что в тех же представлениях имеются другие элементы, для обоснования которых мы не смогли найти достаточных доказательств, а в некоторых случаях сумели показать ошибочность сложившихся представлений. Рассматривая вопрос в целом, можно сказать, что почти во всех странах размеры немецкой военной пятой колонны сильно преувеличивались.

Почему?

На этот вопрос мы постараемся дать ответ в третьей части книги. [371]

В 1939 - 1941 годах, как только Германия начинала осуществлять очередную агрессию, чувства и поступки людей в странах, которые подверглись нападению или находились под непосредственной угрозой, отражали следующую основную мысль:

“В нашей стране много вражеских агентов. Некоторые из них живут среди нас уже долгое время; они могут, не привлекая к себе внимания, посредством шпионажа и безобидных на вид действий расчистить дорогу агрессии, жертвами которой мы стали (или можем стать). Другие агенты - это солдаты противника, которые с началом наступления надевают наше обмундирование, или штатское платье, или сутаны священников и монахов. И те и другие занимаются шпионажем; более того, они пытаются дезорганизовать оборону страны самыми разнообразными способами, вплоть до отравления продуктов питания. Наконец, они стараются наладить контакт с вторгающимися войсками путем невинных с виду действий, которые на самом деле являются условными сигналами или донесениями”.

Можно отметить любопытнейший факт. В совершенно иной обстановке, когда ни о какой национал-социалистской немецкой пятой колонне не могло быть и речи, то же самое думали и чувствовали люди, проживавшие на другом континенте, но тоже подвергавшиеся нападению.

Морской министр США после удара японцев по Пирл-Харбору (7 декабря 1941 года) выступил с утверждением, будто “наиболее эффективными за всю войну действиями пятой колонны (если не считать событий в Норвегии) оказались действия на Гавайских островах”. Речь шла при этом о 160 000 проживавших на Гавайях [372] японцев, большинство из которых являлось американскими гражданами{735}. Многие в Америке утверждали, что эти люди стреляли по американским солдатам, воздвигали баррикады на дорогах, вырубали тростник на сахарных плантациях таким образом, что получались гигантские стрелы, указывавшие направление на военные объекты. Японцы, торговавшие овощами и фруктами, тщательно следили за закупками продовольствия для американского военно-морского флота, делая отсюда выводы о перемещениях его кораблей{736}. Член палаты представителей американского конгресса Рэнкин, выступая (19 февраля 1942 года) на заседании, кричал: “Будь они прокляты, предатели!”{}

Вскоре после японского нападения на Пирл-Харбор подобные же обвинения выдвигались против проживавших в Калифорнии 110 000 американских граждан японского происхождения, так называемых нисэев (Niseis). Говорили, будто эти люди каждую ночь либо подают световые сигналы японским подводным лодкам, либо держат с ними связь при помощи тайных раций; будто они располагают цветочные клумбы, грядки помидоров или кормушки с сеном для скота таким образом, чтобы условно указывать расположение аэродромов и авиационных заводов; будто они отравляют овощи и фрукты, продаваемые американским домохозяйкам{738}. Враждебные настроения против местных японцев усилились до такой степени, что весной 1942 года власти всех их интернировали, разместив в лагерях внутренних районов США{739}.

Если внимательно рассмотреть периоды напряжений и конфликтов, предшествовавшие второй мировой войне, мы встретимся и с другими сходными явлениями. [373]

Когда в 1938 году в Чехословакии пришли к выводу, что война с Германией неизбежна, по Праге поползли слухи, будто врачи немецкой клиники подготовили тысячи пробирок с микробами брюшного тифа, чтобы отравить питьевую воду после начала военных действий. Говорили, что сторонники Генлейна написали светящимися красками название чехословацкой столицы на крыше немецкого университета, облегчая тем самым ориентировку немецким бомбардировщикам{740}.