Конн Иггульден - Врата Рима

— Спускайте трап! У нас впереди долгий путь.

Моряки открыли створки в корабельном борту и вытащили сбитый из досок трап. Марк покачал головой, не веря в то, что произошло. Он в последний раз проверил, все ли у него с собой, похлопал себя по бокам: не хватало кинжала. Еще в предыдущий вечер он подарил его первому помощнику. Почему-то Марк был уверен, что так будет правильней. То, как люди улыбались, когда первый показывал им кинжал, подтвердило его решение. Сейчас никто не улыбался, и Марк пожалел, что отдал кинжал.

Он поднял на плечи свой мешок и помог Рению.

— Что ж, посмотрим, что там за Греция, — сказал он.

Рений усмехнулся произошедшей в Марке перемене и переступил через скрюченное тело Эпида. Они покинули «Люциду», не оглядываясь.

Земля под ногами Марка неприятно двинулась, и Марк несколько мгновений неуверенно покачивался, пока годы сухопутной привычки не взяли свое.

— Погодите! — раздался крик позади.

Они обернулись и увидели Пепписа, который катился вниз по трапу так, что только руки и ноги мелькали. Мальчик догнал их, запыхавшись. Они ждали, пока он успокоится и заговорит.

— Возьми меня с собой, господин! — сказал он, умоляюще глядя на Марка.

Тот заморгал от неожиданности.

— Я думал, ты хочешь стать моряком, когда вырастешь!

— Больше не хочу! Я хочу стать воином, легионером, как ты и Рений! — выпалил Пеппис. — Я хочу защищать империю от орд варваров.

Марк посмотрел на Рения.

— Это ты с ним говорил?

— Ну, рассказал пару историй. Многие мальчики мечтают попасть в легион. Хорошая жизнь для мужчины, — ответил Рений без тени смущения.

Пеппис увидел, что Марк колеблется, и добавил:

— Тебе же нужен слуга, чтобы носить меч и смотреть за конем. Пожалуйста, не отсылай меня обратно!

Марк стащил мешок с плеч и вручил мальчику. Тот расплылся в улыбке.

— Ладно. Неси это. А ты умеешь смотреть за лошадьми?

Пеппис отрицательно покачал головой, продолжая улыбаться.

— Научишься.

— Научусь! Я буду самым лучшим твоим слугой! — ответил мальчик, обхватив руками мешок.

— Зато капитан не будет возражать, — сказал Марк.

— Не будет. Мне он не нравился, — угрюмо ответил Рений. — Спроси кого-нибудь, где ближайшая конюшня. До темноты надо выйти.

И конюшни, и постоялый двор, и сами местные жители вызвали у Марка смешанное чувство. В тысяче маленьких штрихов он видел Рим — особенно в мрачных легионерах, которые по двое патрулировали улицы и следили за порядком. И в то же время на каждом шагу он сталкивался с чем-то новым и странным. Красивая девушка обратилась к своим охранникам и произнесла какую-то тарабарщину, а они ее поняли. Возле конюшни стоял храм из белого мрамора, совсем как дома, только статуи были странные, с другими лицами, не как в Риме. Многие мужчины ходили с завитыми бородами, надушенными приторными маслами. Самым же странным зрелищем оказалась стена храма, где молились об исцелении больных.

Там на крюках висели очень точно отлитые из гипса конечности, в полную величину или уменьшенные вдвое. Рядом с моделью женской руки была видна детская нога, согнутая в колене, а рядом — целый миниатюрный солдат, очень аккуратно и тщательно изваянный из красноватого мрамора.

— Что это? — спросил Марк Рения, когда они проходили мимо.

— Такой обычай, — пожал тот плечами. — Если богиня тебя исцелила, ты заказываешь слепок исцеленной конечности и даришь ей. Это, как я думаю, привлекает в храм новых людей. Они берут за лечение золото, так что эти слепки — как вывеска в магазине. Тут тебе не Рим, парень. Если разобраться, они не такие, как мы.

— Ты их не любишь?

— Я уважаю их достижения, но их цивилизация погрязла в славе прошлого. Это гордый народ, Марк, — и в то же время им не хватает гордости, чтобы сбросить нашу ногу со своей шеи. Им нравится считать нас варварами, люди высокого сословия будут делать вид, что тебя не существует, — а какой прок от тысячелетнего искусства, если ты не можешь себя защитить? Первое, чему должны научиться мужчины, — быть сильными. Без этого все, что у тебя есть, все, чего ты добьешься, могут у тебя забрать. Помни об этом, парень.

Рений похлопал по бокам крепкого жеребца, потом провел руками по его ногам и внимательно проверил рот. Пеппис наблюдал за ним и, серьезно нахмурившись, повторял все его действия.

— Сколько этот? — спросил Рений владельца, который стоял рядом с двумя телохранителями. Тот совсем не пах лошадьми и выглядел чистым и каким-то гладким: его темные волосы и борода блестели от масла.

— Сильный, да? — ответил он. Он говорил по-латински с акцентом. — Его отец — победитель гонок в Понте. А этот для гонок тяжел, лучше для битвы.

Рений оборвал его:

— Мне просто нужно переехать через горы, на север. Сколько просишь?

— Его зовут Аполлон. Я купил его, когда один богатый человек разорился и распродавал свое имущество. Я заплатил целое состояние, но я знаю лошадей и знаю, чего он стоит.

— Мне он нравится, — сказал Пеппис.

Оба не обратили на мальчика внимания.

— Я заплачу за него пять золотых и продам в конце путешествия.

— Он стоит двадцать, и я платил за его корм всю зиму, — ответил торговец.

— За двадцать я могу купить маленький дом!

Торговец пожал плечами с извиняющимся видом.

— Уже нет. Цены поднялись. Все эта война на севере! Лучших коней забирают для Митридата, этого выскочки, который зовет себя царем. Аполлон — последний из хорошей партии.

— Десять — моя последняя цена. Мы купим у тебя двоих.

— Давай не будем спорить! Я покажу тебе другого, менее ценного, он довезет тебя на север. У меня есть два коня, я мог бы продать их вместе. Они братья и ходят достаточно быстро.

Человек пошел вдоль ряда лошадей, а Марк осмотрел Аполлона, который, жуя сено, с интересом осмотрел его. Марк похлопал коня по мягкому носу. Рений и торговец спорили где-то далеко. Аполлон перестал обращать на Марка внимание и потянулся за новым клоком сена из сетчатого мешка, прибитого к стене конюшни.

Спустя некоторое время вернулся заметно побледневший Рений.

— У нас два коня, Аполлон и еще один, по кличке Дротик. По-моему, этот торговец придумывает имена на ходу, Пеппис поедет с тобой; он мало весит, и конь не устанет. Боги, какие здесь заламывают цены! Если бы не щедрость твоего дяди, завтра нам пришлось бы идти пешком.

— Он не мой дядя, — возразил Марк. — Так во сколько они нам обошлись?

— Даже не спрашивай. И на сытную еду в дороге тоже не рассчитывай. Пошли, коней заберем завтра на рассвете. Будем надеяться, цены на жилье не поднялись так же высоко, а то придется после заката забираться к лошадям.

Все еще ворча, Рений вышел из конюшни. Марк и Пеппис, стараясь не улыбаться, двинулись следом.