Сири Джеймс - Потерянные мемуары Джейн Остин

— Джейн, что случилось? Почему ты не в постели?

— Шесть дней меня окружали наши лучшие друзья, — произнесла я с невыразимой мукой. — Я наслаждалась прелестями чудесных земель и красивых, просторных, теплых комнат Мэнидауна, оттого предложение Харриса и пленило меня. Но мое согласие основывалось лишь на материальных причинах. Я не люблю его! Я не смогу его полюбить! Я словно заключила сделку с дьяволом: жизнь в праздной сытости вместо страданий и одиночества!

— Джейн, успокойся. Ляг и поспи. Утро вечера мудренее.

— Уже утро! — крикнула я. — Я не усну, пока не исправлю то, что опрометчиво натворила. Ах, Кассандра! Когда я думаю о боли, которую причиню, о вспышке недобрых чувств, которую вызову, я искренне страдаю. Но я не могу выйти замуж за Харриса. Я не могу.

Я полагаю, что никакие иные мои слова или поступки не расстраивали столь многих людей, как тот мой отказ.

Я нашла Харриса в комнате для завтраков. Сквозь пелену слез я произнесла слова, которые следовало произнести: мне очень жаль, я слишком поспешила, я сделала ошибку, во всем виновата я одна. Ответ он дал в полном соответствии со своим характером. Лицо его потемнело, он в ужасе уставился на меня, затем повернулся и молча выбежал из комнаты.

Я не в силах была выносить горестные стенания его сестер. Я настояла, что ни минуты более не могу оставаться в этом доме. Приказали подать экипаж, и слуги с нашими пожитками носились туда и обратно среди бесконечных всхлипываний и дрожащих объятий. Мы с Кассандрой покинули Мэнидаун и поспешно вернулись в Стивентон, где я умолила Джеймса забросить написание еженедельной проповеди ради незамедлительных проводов нас в Бат.

Вернувшись под родительский кров, я как можно осторожнее поведала новости. Отец с матушкой пришли в ужас.

— Ты согласилась, а потом отказалась? — воскликнула мать.

— Я ошиблась. У меня случился кратковременный приступ самообмана.

— Какого еще обмана? Это было брачное предложение, и самое желательное. О чем ты только думала?

— Я думала о его благополучии, мама, равно как и о своем собственном. Я уверена, что никогда не сделаю его счастливым и сама тоже буду несчастна. Мы не подходим друг другу.

— Я всегда считал его славным юношей, — сказал отец. — И ты знаешь его не первый день, вы практически выросли вместе. Он тебе почти что брат.

— Вот именно, папа. Я не люблю его так, как жена должна любить мужа, и он не любит меня.

— Бери его и полагайся на любовь после брака, — настаивала мать.

— Нет, мама.

— Но жить в Мэнидауне! — всплеснула руками она, — В такой богатой семье!

— Джейн, — сказал отец, вздохнув, — я знаю, ты с самых ранних лет говорила, что никогда не выйдешь замуж по причине меньшей, нежели любовь. Но ты понимаешь, что делаешь? Ты можешь ждать еще восемнадцать лет и не дождаться, чтоб к тебе посватался человек, обладающий и половиной богатства мистера Харриса. Ты пренебрегаешь возможностью устроить свою жизнь, устроить весьма подходящим образом, достойно, благородно, а меж тем другой такой возможности у тебя, наверное, уже никогда более не будет. [23] Любопытно, что в «Мэнсфилд-парке» Джейн Остин вложила почти те же слова в уста сэра Томаса, когда тот выговаривает Фанни Прайс за отказ выйти замуж за Генри Крофорда.

— Возможно, папа. Но я поступила правильно. Жаль только, что мой поступок принес слишком много горя.

Взволнованно расхаживая по комнате в Саутгемптоне в то жаркое августовское утро 1808 года, матушка оплакивала мое незамужнее положение не менее горестно, чем если бы вести об отвергнутой руке Харриса дошли до нее только сейчас, а не шесть лет назад.

— Полагаю, в тот день ты потеряла всякий здравый смысл, Джейн, — сказала она. — Я тебя не понимаю и заявляю, что никогда не пойму.

— Мама, — проворчала Кассандра, — вам давно пора перестать расстраиваться из-за того случая. Все произошло так давно.

— Я давно уже рассматриваю свой отказ Харрису как счастливое избавление, — ответила я.

И про себя добавила: особенно сейчас, когда могу представить, насколько иной оказалась бы моя реакция, если бы мне предложил выйти замуж такой мужчина, как мистер Эшфорд.

Даже если бы у мистера Эшфорда не было ни гроша за душой, полагаю, я незамедлительно согласилась бы стать его женой, ведь всего через несколько часов между нами возникла близость, какой мне за всю жизнь не удалось бы достичь с Харрисом Бигг-Уитером.

К счастью, наша дружба с сестрами Бигг не пострадала из-за случившегося благодаря глубокому пониманию и нежной привязанности. Через два года после сделанного мне предложения Харрис женился на Энн Гоу Фрит с острова Уайт — союз несомненно удачный. Чтобы сбежать от отца, Харрис переехал в собственный дом, так что мы в любое время могли посещать Мэнидаун.

— Порадуйся за Харриса, мама, — сказала я. — Он нашел жену, которая совершенно ему подходит. Они счастливо живут в Уаймеринге, и она вынашивает ему столько детей, сколько он пожелает.

— Детей, которые должны были быть твоими! — воскликнула мать. — Ты могла бы родить уже пятерых детей!

— Пятерых маленьких Бигг-Уитеров за шесть лет, и все похожи на Харриса, — ответила я, подавляя дрожь. — Какая ужасная мысль!

— А теперь и Кэтрин помолвлена, — со вздохом продолжила мать, не обратив внимания на мои слова.

Я недавно вышила мережкой несколько батистовых платочков для свадебного подарка Кэтрин Бигг, которая обручилась с преподобным Гербертом Хиллом, человеком на двадцать семь лет ее старше. Она призналась, что не любит его, но поскольку Мэнидаун однажды перейдет к Харрису, то она вынуждена была задуматься о материальных благах.

— Мама, что вы думаете о стихотворении, которое я написала, чтобы сопроводить свой подарок Кэтрин? — осведомилась я и зачитала вслух:

— Довольно мило, — откликнулась матушка, — хотя слишком длинно. И если бы я писала стихотворение для свадебного подарка, то ни за что не упомянула бы про болезнь. [24] Джейн Остин действительно переделала стихотворение и послала Кэтрин более короткий вариант, без строчки про насморки. Однако, вероятно, оригинал ей тоже нравился, поскольку Джейн сохранила и его. Ах! — вскричала она, когда слезы навернулись ей на глаза. — Подумать только, Кэтрин у алтаря! Она оказалась не так привередлива в выборе!