Константин Сибирский - Черная тень над моим солнечным завтра

— Ура! Ура!!! — хором кричат гости.

Закончив речь, Коробов протягивает Мак Рэду темно-серый советской паспорт.

Зеркалова, сидящая рядом с Мак Рэдом и переводившая вкратце слова секретаря, шепчет ему, как суфлер, слова ответной речи.

— Благодарю, товарищи! Надеюсь быть примерным гражданином моей новой родины. Моя супруга обещает мне помочь в этом. Пусть живет всемирная революция! — отвечает Мак Рэд, быстро засовывая паспорт в карман.

— Товарищи! Выпьем эти бокалы за здоровье нашего дорогого товарища Мак Рэда! — произносит Коробов и все гости, будто по команде «смирно», вытягивают вперед, будто грозное оружие, свои рюмки.

Начинается обычная и бесцветная попойка. Мак Рэду хочется улучшить испортившееся настроение и он опоражнивает до дна второй стакан. Из глубины зала доносятся звуки джаза. Начинаются танцы.

— Разрешите? — кланяется Арбузов подойдя к Зеркаловой.

Настроение Мак Рэда все более портится. Он неподвижно и меланхолически смотрит в блюдо. На обладателя серого паспорта укоризненно глядит селедочная голова с широко раскрытым ртом и вытекшим глазом.

Мак Рэд еле заметным движением прощупывает бумажник со сбережениями и американским паспортом.

— Поздравляю, Дуг! Поздравляю, — иронизирует сидящий рядом Де-Форрест, пристально вглядываясь в серые стальные глаза своего друга, — ты серьезно решил остаться в этой огромной лаборатории социальных экспериментов?

— Нет, Джордж! Это лишь пустая проформа, необходимая для брака с Анной…

— Пустая проформа… Нет друг! В этой стране ничего не делается даром, ничего не проходит зря. И за все придется платить… Может быть, даже очень и очень дорого… Ты же знаешь чудовищную историю с Краусом?

— Слышал, но в чем дело не знаю?

— Острая критика советских порядков не понравилась большевикам. Поэтому германского коммуниста, бежавшего от Гитлера, спустя четыре года арестовывают и обвиняют в связи с немецким фашизмом и шпионаже!

— Вот как, — задумчиво произносит Мак Рэд.

— Мне, кажется, что ты поступил необдуманно и опрометчиво… Или, может быть, ты хочешь… выиграть доллары Джефа?

Мак Рэд, не отвечая, прислушивается к голосу поющей Зеркаловой.

— Вы меня звали, Иван Лукич? — спрашивает Шахматов, входя в кабинет начальника строительства.

— Дорогой Илья Николаевич! Эту неприятную историю со стахановцами необходимо замять. Никакого брака нет и не было. Бодрющенко и Байбакова пожалуйста переведите на другую домну и исправьте недочеты в номере три.

— Да, но…

— Эх, Илья Николаевич! Я очень устал! Кроме того на меня ополчилось бюро парткома, — тяжело вздыхает астматичный Шеболдаев.

— Я понимаю вас, Иван Лукич! — сочувствует инженер.

— Тяжело! Вы знаете я разочаровался сейчас в людях. И откуда подлецов столько наплодилось. Я вступил в партию по идейным соображениям в девятьсот пятом году, в семнадцатом делал революцию… Я верил в будущее России, в то, что она преобразуется и будет свободной, демократической страной… Но теперь… — Шеболдаев пытливо взглянув утомленными глазами на уважаемого им инженера продолжает. — Недавно я был в Москве и мне старые друзья прочли письмо Ленина к Крупской, в/котором Ильич предупреждал об опасности избрания Джугашвили на пост генерального секретаря. Этот кавказский повар .состряпал несколько острых блюд: коллективизация разорила основу крестьянского хозяйства. В результате потрясающего социального эксперимента, страна перенесла ужасающий голод, унесший в могилу шесть миллионов человеческих жизней, А террор! Вы знаете, Илья Николаевич, что сейчас в нашей стране пятнадцать миллионов заключенных. Десять процентов всего населения находится за колючей проволокой!

— Да… Иван Лукич! Тяжело слушать такие печальные новости. Но где же искать правду?

— Мы, старые большевики подымали свой предостерегающий голос, но нас разбили. Нас победили не в честном открытом бою, а уничтожали преступно и тайно по одному или группами. Бухарин погиб потому, что восстал против химерной идеи коллективизации. Запомните его мудрые слова — пусть крестьянин станет зажиточным и он врастет в социализм. Неужели нам нужно государство нищих и недовольных людей? Ведь в будущем военном столкновении, граждане «счастливой страны» толпами побегут даже к смертельному врагу…

— Неужели в Кремле не видят своих ошибок?

— «Он» — упрям. Удивительно упрям.

— И в этом упрямстве могут быть роковые последствия для России. Я, Иван Лукич, не враг истинной советской власти, но против диктатуры коммунизма, террора и насильной коллективизации!

— Да. Я ошибся! И теперь я одинок… и нет ни одного друга, — вздыхает Шеболдаев. — Ведь почти всех моих друзей и товарищей по партии уже нет. Они ушли в могилу. И очевидно мне тоже придется вскоре уйти со сцены… Я мечтаю Q тихой спокойной жизни, где-нибудь в глухой тайге, вдали от людей.

— Разве это так трудно сделать?

— Невозможно! Я просился — не отпускают. Но я чувствую…

Резкий телефонный звонок нарушает задушевную беседу. Шеболдаев берет черную эбонитовую трубку.

— Да… я Шеболдаев! Чрезвычайное заседание бюро горкома… Да, да… Хорошо. Буду без опоздания…

— Вот видите… Я чувствую и предугадываю события. Сегодня ожидаются какие-то неприятности… Прощайте, Илья Николаевич!

— Почему не до свиданья, Иван Лукич?

— Дал бы Бог! — тяжело вздыхает добродушный старик, хлопая по плечу инженера. — Кстати, какие у вас отношения с иностранцами?

— Вполне нормальные, а с Де-Форрестом даже дружественные.

— Эти прекрасные специалисты приехали из за океана помочь строить тот коммунизм, за котсрый боролся и я… Но они разочаруются в нем! Вот*увидите. При случае предупредите их, но очень деликатно, что эта Зеркалова…

— Что именно?

— В общем вы понимаете, она секретный . сотрудник, какого-то там непонятного даже мне отдела НКВД…

— Хорошо, Иван Лукич. Я выполню ваше поручение…

Шахматов опускаясь по безлюдной винтовой лестнице произносит:

— Однако и среди коммунистов нередко встречаются душою русские люди… Они увлеклись идеей коммунизма, но почувствовав, что погубили Россию теперь вдвойне страдают от этого…

Мак Рэд и Зеркалова входят внутрь большого наполненного товарами магазина «Инснаб» [9] Магазин снабжающий иностранцев. .

— Это настоящий храм торговли! — восхищена спутница Инженера.

— Доброе утро, мистер Рэд! Давно вы не были у нас. Что прикажете? — мелькает подобострастная, кельнерская улыбка шефа.

— Доброе утро, товарищи! Сегодня я попытаюсь закупить полмагазина, — улыбается в ответ Мак Рэд и, обращаясь к невесте, добавляет, — моя дорогая! Выбирайте самые лучшие вещи, какие только понравятся.