Сергей Максимов - Голубое молчание (сборник)

АЛЕША: Так…

КУЗЬМИЧ: Интересно, какой на нем костюм? Я полагаю, брюки типа гольф и — в клеточку. Если бы Федор Федорович ездил в Америку не в форме, а в штатском, то вернулся бы непременно в костюме типа гольф.

ЕЛЕНА: Папа и в штатском ходил в Америке.

ВЕРА: Ой, я про чай забыла! (уходит)

БОРИС: А я еще дерну! (наливает)

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Боря, когда ты отучишься от этих ужасных слов?

БОРИС: Прошу прощения. Алеша, тяпнешь? (наливает Алеше) .

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Борис!

ШИРОКОВ: Борис, не дури… Между прочим, заграницей почему-то решили, что мы — советские — говорим только на языке Зощенко. Это так потешно. Я как-то зашел в русский ресторан, в штатском. Официант узнав, что я из Советского Союза, расхваливал меню приблизительно так: «Борщик, товарищ, на-ять, первый сорт, без всякой бузы, пошамаете — сами оцените».

БОРИС (смеясь) : Ну, а ты что?

ШИРОКОВ: Шамайте, говорю, дражайший буза- тер, сами ваш борщик, а я уж, говорю, пойду к америкашкам… Так и ушел.

ЕЛЕНА: А что, американцы, в общем, хороший народ?

ШИРОКОВ: Своеобразный очень. А в общем — да, хороший…

БОРИС: Ничего ребята. По Германии знаю. Жуют себе резинку и в ус не дуют.

НАТАША: А негров третируют…

БОРИС: Заговорила наша комсомолочка! Ты еще нам доклад прочти о равноправии негров.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Дети, вы же знаете, что я не люблю подобных разговоров.

НАТАША: Не знаю, я как-то ничего не люблю заграничного. Немцы охоту отбили, что-ли… Даже до смешного: вот уже к этому твоему Кедрову…

ШИРОКОВ: Климову…

НАТАША: Ну, Климову — у меня уже антипатия, только потому, что он из Америки.

ШИРОКОВ: Он такой же советский гражданин, как все мы.

НАТАША: Ах, знаю я этих побывавших заграницей: и то там лучше и это.

БОРИС: Да ведь и ты комсомолка-то липовая; вроде, как отец член партии — по билету больше.

НАТАША: Это ничего не значит. Я могу относиться критически к нашим идеям, но родина для меня — главное.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Ведь я же просила оставить эти разговоры. Наташа! Борис!

ЕЛЕНА: Вот завели, в самом деле…

ШИРОКОВ: Наташа, послушай (слышен стук мотора) Вот наверно и гость! Я пойду встречу (уходит в сад) .

КУЗЬМИЧ: А как по-английски «здравствуйте»? Я что-то забыл. Наталья Федоровна?

НАТАША: Халло… (Алеша молча встает) .

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Ты куда?

АЛЕША: Посижу на диване. Спасибо, мама.

КУЗЬМИЧ: А как по-английски «костюм»?

НАТАША: Сьют…

КУЗЬМИЧ: Чрезвычайно трудный язык. И как это вы, Наталья Федоровна, в совершенстве освоили его. Я, например, уже много лет осваиваю, но результат весьма и весьма не удовлетворительный. Кстати, Борис Федорович, вы заграницей его величества императора Германского Вильгельма 2-го не встречали?

БОРИС: По слухам он еще в двадцать восьмом году дуба дал.

КУЗЬМИЧ: Благодарю вас. Весьма почтенный был человек… И тоже с усами.

(ГОЛОС ШИРОКОВА: «Сюда, пожалуйста!!». Входят Широков и Климов. Наташа незаметно уходит. Климов чуть смущен. Борис и Кузьмич встают).

ШИРОКОВ: Вот знакомьтесь, пожалуйста (Климову) . Вы-то им знакомы по моим рассказам. Моя жена Александра Сергеевна.

КЛИМОВ: Климов.

ШИРОКОВ: Жена старшего сына — Елена Николаевна. Младший сын — Борис. Алеша — старший.

АЛЕША: Простите, мне трудно встать… Я…

КЛИМОВ: О, пожалуйста, не беспокойтесь…

ШИРОКОВ: А это мой дальний родственник — Аполлон Кузьмич, отличный бухгалтер и не менее отличный рыболов.

КУЗЬМИЧ: Халло. Ду ю спик инглиш?

КЛИМОВ: Да.

КУЗЬМИЧ: Ю коминг из Америки?

КЛИМОВ: Да.

КУЗЬМИЧ: Данке шон.

ШИРОКОВ: Браво. Аполлон Кузьмич. Ну, садитесь, пожалуйста. А где Наташа? (Климову) У меня дочь еще есть.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Она сейчас придет… Евгений Осипович, чем вас угостить? Пожалуйста…

КЛИМОВ: Благодарю вас. Я только что из ресторана.

БОРИС: Ну, водочки? Нашинской, горькой?

КЛИМОВ: С удовольствием (Борис наливает) .

ВЕРА: Чай готов.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Неси… Вера, познакомься… Это Евгений Осипович из Америки. А это — Вера, наша домашняя работница и член семьи.

КЛИМОВ: Климов. (Вера смущенно сует ему руку и уходит)

ШИРОКОВ: Так выпьем за ваш приезд.

КЛИМОВ: Спасибо, Федор Федорович.

АЛЕША (топотом Елене) : Лена, пойдем, я хочу с тобой поговорить.

ЕЛЕНА: Да неудобно…

АЛЕША (Климову) : Простите, я плохо себя чувствую, я должен… (Вешает) .

КЛИМОВ (порывисто) : О, пожалуйста, пожалуйста…

ЕЛЕНА: Я тебя провожу. (вместе подымаются наверх. Входит Вера, молча разливает чай)

ШИРОКОВ: Вот, знаете, тоже горе у нас. Алеша по профессии художник. Вот это всё его работы. В армии был танкистом… Ну, и за 10 дней до конца войны танк его подорвался на мине… при штурме Берлина… Повреждены ступня и колено левой ноги… Еще рюмочку?

КЛИМОВ: Нет, благодарю (желая переменить тему) . А вы, Федор Федорович, ничуть не изменились.

ШИРОКОВ: Потолстел. Что ж — шестьдесят лет. А вам теперь сколько?

КЛИМОВ: Тридцать два.

БОРИС: На каком фронте были?

КЛИМОВ: К сожалению, ни на каком. У меня броня была — учился в институте иностранных языков. А после войны — был командирован заграницу. А вы, я вижу, летчик?

БОРИС: Да, испытатель. Довольно-таки поганная профессия. В войну же был на истребителе. К концу уже…

КЛИМОВ: «Героя» имеете?

ШИРОКОВ: Да, Борис у нас Герой Советского Союза. Тринадцать немцев сбил.

ШИРОКОВ: Саша, мы на диван перейдем. Евгений Осипович, забирайте ваш чай.

КУЗЬМИЧ: (Климову) Пардон, один вопросик!

КЛИМОВ: Пожалуйста.

КУЗЬМИЧ: Вы аэропланом прибыть изволили или морским водным путем?

КЛИМОВ: Пароходом.

КУЗЬМИЧ: Это лучше. Не так трясет. Впрочем, я никогда не летал.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА (Шопотом Борису) : Боря, сходи же, поищи Наташу. Что за бестактность, в самом деле! (Климову) : Еще чаю?

КЛИМОВ: Нет, спасибо (входит Вера) .

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Вера, можно убирать (Вера и Александра Сергеевна убирают со стола) .

БОРИС: Так я, мама, поищу (уходит),

КЛИМОВ: А хорошо тут у вас, Федор Федорович. Чудный воздух, масса зелени. Мне как-то раньше никогда не приходилось бывать в Переделкине, хотя я и коренной москвич.

ШИРОКОВ: Место, Женя, великолепное. Можно, я вас буду звать Женей?

КЛИМОВ: Конечно, конечно…

ШИРОКОВ: Место, в своем роде, «аристократическое». Здесь живут генералы, вроде меня, адмиралы, композиторы, писатели, художники. В войну часть дач сгорела, но мы быстро отстроились. Так вы совсем на родину-то?

КЛИМОВ: Не знаю. Вот жду нового назначения. По всей вероятности, останусь здесь, при Мининделе.

ШИРОКОВ (шутливо) : Смотрите, заскучаете по Америке-то?