Юзеф Крашевский - Ян Собеский

Но уже в конце мая пришлось распроститься с садоводством и отправиться в лагерь, где король остался весьма доволен войсками, так как все хоругви были в готовности, а конница имела блестящий вид. Орудия и артиллерийские парки ни разу еще не были так многочисленны и так прекрасно оборудованы, как на этот раз, благодаря стараниям Контского и его помощников-французов. Напросился к нам в охотники маркиз де Куртанво, с блестящей свитой, поджидавшей его здесь, так как брат маркиза проживал уже некоторое время в Польше. Вместе с Куртанво приехали три французских офицера, о которых вспоминаю только потому, что один из них, Данвиль, чрезвычайно понравился вдове Бонкур, и она ему взаимно: обстоятельство, освободившее меня от необходимости играть роль претендента, так как я никогда и ни с кем не пускался в состязания на этом поприще.

Поход наш пусть опишут другие, лучше меня владеющие пером. Скажу только, что мы шли к берегам Днестра, на Буковину. Переправлялись у Журавна и у Галича; потом через Покутье вступили в Буковину. Неприятель нигде не появлялся вплоть до границ Молдавии, за теми пущами, которые отмечены в истории наших войн тяжелыми разгромами.

Когда мы наконец выбрались на открытую равнину, то увидели перед собой пустыню, а города — с ужасными следами разрушения и бедствий причиненных войнами. На заброшенных полях кой-где рос самосевом хлеб, и до Ясс нам нигде не повстречалось живого человека.

Король везде по заброшенным крепостям оставил небольшие гарнизоны, а на реках велел построить мосты на случай отступления. Дерева было в изобилии, и постройка подвигалась скоро, из целых бревен. Не трудно было переходить и вброд, потому что от большинства рек после засухи остались только одни сухие русла. Уверяли, будто уже три года не было дождя; все высохло, как порох; но травы, увлажняемые росами, разрослись прекрасно и, в особенности на низинах, были по пояс. Но Боже упаси заронить огонь: они вспыхивали как трут, потому что вся земля была покрыта толстым слоем истлевших листьев и стеблей.

Не успели мы пройти через Буковину, как явился к королю, с выражением покорности от имени господаря, его родственник и приглашал нас в Яссы, чтобы упредить бегство оттуда жителей. Однако король не придавал значения его клятвам верности и просьбам принять в подданство, так как он уже— многократно изменял нам. За три перехода от Ясс послан был вперед отряд, численностью в восемь тысяч человек, чтобы занять город. Но передовое войско не застало уже там ни господаря, так сердечно приглашавшего нас в гости, ни его семьи. Все упорхнули, забрав свои сокровища.

Местоположение Ясс чрезвычайно живописно. Город хорошо обстроен, церкви защищены стенами, точно замки. Вокруг сады и виноградники. Одним словом, после лесов и бесплодных равнин мы очутились точно в раю. Главный замок построен на горе; стены безобразные и старые, но чрезвычайно толстые. Внутри комнаты и залы, богато украшенные мозаикою и позолотой, с изумительным и неожиданным в таких местах искусством. Народ рослый, сильный и красивый. Мужчины воинственны на вид. Язык похож на итальянский. По войскам был отдан строжайший приказ, не чинить никому ни обиды, ни насилия, совсем как в Венгрии: король всегда заботился о том, чтобы рабочий, мирный люд не пострадал невинно от войны. Сердце его всегда было полно забот о меньшей братии.

Мы остановились с королевской ставкой за шесть миль от Ясс и здесь же принимали высланное городом посольство от горожан и духовенства во главе с епископом. Король не хотел подойти ближе к городу, чтобы войско невольно не легло бы тяжким бременем на горожан, так как чрезвычайно трудно обуздать обозную прислугу. Но, по просьбе епископа и местных старейшин, чрезвычайно ласково приглашавших короля в город, он поехал туда с несколькими сотнями всадников.

Городские власти выразили пожелание, чтобы король уведомил их о своем приезде, намереваясь устроить ему торжественную встречу. Но король хотел уклониться от оваций, и мы двинулись в путь неожиданно. Переправившись через Прут у его устья к местечку Бахлуи, мы роскошной луговой дорогой прибыли в Яссы прямо в замок. Едва в городе заметили наше приближение, как епископ с множеством духовенства и монахов вышел нам навстречу. Король милостиво разговорился с ними и, после трапезы, верхом объехал церкви, город, рынки. Местоположение весьма ему понравилось, так как имело красивый и веселый вид. Весь город опоясан садами и виноградниками. Вернувшись в лагерь, король послал в Яссы гарнизон в полторы тысячи пехоты с восемьюстами всадников. Остальных же отозвал. Собеский намеревался занять всю Валахию, дойти до Дуная, пооставлять войска в оставленных неприятелем городах и замках и, в случае чего, остаться здесь на зимние квартиры. Через своих татар и турок, которых он к себе приблизил и сумел заставить полюбить как отца родного, король всегда получал верные сведения о том, что делалось в Константинополе. Так и теперь он знал, что турки собирались выслать против него в поле сорокатысячную армию. Больше они не могли собрать, так как со всех сторон на них надвигались неприятели. К туркам должны были примкнуть ногайские и будакские татары. Король рассчитывал одним удачным натиском ошеломить татарские орды и выгнать их из Бессарабии и соседних областей. Поход наш, однако, затянулся, потому что, кроме Прута, нигде не было воды и мы должны были все время придерживаться берегов реки.

От лагеря, разбитого среди этой равнины, принадлежавшей когда-то римским цезарям, оплакав смерть своего деда и отслужив заупокойную по нем обедню, король целых две недели тащился с войском до Фалези: все из-за воды, как выше было сказано. Короля уверили, что замок брошен неприятелем на произвол судьбы, как прочие, и так же мало пострадал. Вместо того, в действительности от укреплений и построек остались только груды мусора. Ни одного строения, ни одной даже уцелевшей стены, за исключением костела. Но если б даже крепость оказалась в лучшем состоянии, все же, как говорили инженеры, ее нельзя было бы использовать, ибо она вся окружена господствующими высотами и стоит как в котловине, открытая для выстрелов.

Засуха, усталость войска, пустынная страна, все склонило короля вернуться и отложить окончание похода на следующий год. Оставалось только усилить поставленные в замках гарнизоны. В Галаце выстроили мост и переправились на другой берег Прута, изобиловавший лесом и подножным кормом.

На четвертый день после отступления от Фалези впервые показались татарские разъезды, и тут-то началась такая гонка, что оставалось только смотреть да любоваться. А кто видел, тот никогда не позабудет этих дней. Сначала татары шли по одной стороне реки, мы по другой: шаг в шаг и нога в ногу. Но они почти не смели нападать, ограничиваясь криком и громкой перебранкой. Потом переправились на нашу сторону, но держались вдалеке.