Владимир Шигин - Паруса, разорванные в клочья. Неизвестные катастрофы русского парусного флота в XVIII–XIX вв

Так как пункт о кондукторе Савельеве был последним, следовательно, комиссия ненавязчиво давала понять, что она склоняется именно к версии об умышленном подрыве «Пластуна».

Закончив работу, комиссия вице-адмирала Панфилова передала все материалы в Морской генерал-аудиториат (прообраз нынешней военной прокуратуры). Там, внимательно изучив бумаги, поставили вопрос: не мог ли взрыв быть вызван какими-либо конструктивными недостатками самой крюйт-камеры. Изучение этого вопроса было поручено известному мореплавателю контр-адмиралу Унковскому. Им были изучены крюйт-камеры однотипных с «Пластуном» клиперов и допрошен строитель «Пластуна» штабс-капитан Василевский. Однако никаких серьезных недостатков в конструкции клиперной крюйт-камеры выявлено не было. Зато обнаружилось, что истинное положение дел на «Пластуне» весьма отличалось от представленного. Вопреки требованиям Морского устава осматривать командиром и старшим офицером крюйт-камеры один раз в четыре месяца и каждый раз после сильной качки, на «Пластуне» они осматривались раз в год, никто не инструктировал и не проверял матросов, привлекаемых для работы в крюйт-камере, отсутствовали периодические проверки безопасности фонарей, вспомнили и про злосчастные пампуши. Кроме того, вскрылся факт, что в крюйт-камере «Пластуна» вообще хранилось черт знает что: не только ракеты с гранатами, но и закупленные бобы для камбуза. Во время одного из штормов они так завалили входную дверь, что ее потом долго не могли открыть. Удивило аудиторов и полное незнание спасшимися офицерами состояния корабельной артиллерии, в то время как вахтенные начальники должны были владеть этим вопросом.

Генерал-аудиториат в целом полностью согласился с выводами комиссии, признав, что и он склоняется к версии об умышленном взрыве клипера кондуктором Савельевым, хотя при отсутствии должного контроля за содержанием крюйт-камеры корабля со стороны командования там могло произойти что угодно. Из-за отсутствия конкретных фактов в отношении содержателя крюйт-камеры было определено: «При отсутствии всякого подозрения Савельева в умышленном взрыве и при отсутствии какого-либо указания на подобное намерение со стороны его, Морской генерал-аудиториат, имея в виду, что не только участь подсудимого, но и память умершего человека должны быть дороги для судящих, положил: устранить всякое подозрение на погибшего кондуктора Савельева в учинении умышленного взрыва». В конце концов генерал-аудиториат пришел к выводу, что «обнаруженные из следственного дела упущения и противозаконные действия должны быть отнесены единственно к вине командовавшего клипером и старшего офицеров — лейтенантов барона Дистерло и Розенберга, за что и следовало бы, по важности оных, предать их военному суду, но, за смертию обоих, заключение делаться не будет».

В окончательных выводах, которые легли на стол императору Александру Второму, о кондукторе Савельеве уже не упоминали. Наиболее вероятную версию, вокруг которой, собственно говоря, и крутилось все расследование, решили предать забвению, чтобы «не огорчать» государя и не вызывать нареканий сверху в адрес флота и царивших там порядков. Вспомним, что шел 1860 год — канун отмены крепостного права, когда подавляющее число офицеров все еще относилось к подчиненным, как к своим рабам, когда на всех государственных уровнях кипели страсти за и против отмены крепостничества. Именно поэтому, скорее всего, членами генерал-аудиториата и было принято решение не выносить сора из избы. А поэтому в заключительном акте значилось:

«1. Гибель клипера „Пластун“ отнести к несчастию по неосторожности, вследствие бывшего на нем беспорядка по содержанию артиллерийской части.

2. Так как виновные в этих беспорядках погибли при последовавшем взрыве, то настоящее следственное дело оставить без дальнейших последствий, а убытки по стоимости клипера и всего бывшего на нем и у нижних чинов казенного имущества, равно издержки, употребленные при обследовании дела, принять на счет казны.

3. Спасшимся с клипера „Пластун“ офицерам, медику и нижним чинам, как ни в чем не причастным к гибели клипера, выдать не в зачет… офицерам полугодовые, а нижним чинам годовые оклады жалованья и сверх того выдать нижним чинам обмундирование, какое кому следовать будет».

Просмотрев представленные ему бумаги, Александр Второй поверх заключительного акта начертал: «Быть посему». Больше никто и никогда расследованием случившегося на «Пластуне» не занимался.

До настоящего времени истинные причины трагедии клипера так и остаются неизвестными, и вряд ли уже когда-нибудь что-то удастся узнать нового в этом забытом и запутанном деле. Однако наиболее вероятной все же представляется именно версия сознательного взрыва корабля кондуктором Савельевым, доведенным до предела издевательствами и побоями своих командиров. Что ж, вполне возможно, что отчаявшийся что-либо изменить в своей невыносимой жизни человек именно так решил положить конец своим страданиям.

Летом 1869 года броненосная эскадра Балтийского флота в составе броненосных батарей «Кремль» и «Первенец», фрегатов «Петропавловск», «Олег» и «Пересвет» и корвета «Витязь» под командованием вице-адмирала Григория Ивановича Бутакова (флаг на фрегате «Петропавловск») находилась в практическом плавании в Финском заливе неподалеку от острова Гогланд, отрабатывая элементы эскадренного маневрирования. 2 августа командующий начал отработку построений и перестроений кораблей. Во время одного из таких перестроений в 19 часов 30 минут — из строя фронта в кильватер — броненосная батарея «Кремль» таранила 57-пушечный фрегат «Олег». Спустя пятнадцать минут последний затонул.

Лишь потому, что рядом с гибнувшим фрегатом была вся эскадра, а на море стоял почти полный штиль, удалось избежать больших жертв. Из команды «Олега» погибли 16 человек, в основном те, кто находился вблизи места таранного удара «Кремля», остальные 497 человек были спасены. Эвакуация проходила в образцовом порядке. Все офицеры были распределены для наблюдения за посадкой матросов в шлюпки. Помимо этого за борт сбросили койки и люки, чтобы те, кому по какой-то причине не хватит места в шлюпках, могли прыгать за борт и держаться, пока их не подберут.

Из-за малой глубины над поверхностью моря остались видны верхушки брам-стеньг. В рапорте управляющего Морским министерством на имя императора Александра Второго особо отмечалось, что с гибнувшего «Олега» был спасен шканечный журнал и сундук с корабельной казной.

Достойно вело себя в момент гибели корабля и его командование. Командир «Олега» капитан 1-го ранга Майдель и старший офицер капитан-лейтенант Толбухин покинули гибнущий корабль в самый последний момент, спустившись в катер. С трудом отцепив его от талей, они сумели отойти от «Олега», а затем были приняты в шлюпку-шестерку с корвета «Витязь».