ЖАК ДЮКЛО - На штурм неба. Парижская коммуна – предвестница нового мирового порядка.

пруссакам, смог приобрести даже некоторую популярность среди населения.

Трошю придерживался по отношению к парижскому населению гибкой тактики: он делал вид, что является противником политики императорского правительства, и старался завоевать доверие мобильной гвардии и национальной гвардии Парижа. В то же время он поддерживал контакт с депутатами левой и подготавливал таким образом создание нового правительства взамен существующего.

Трошю стремился создать у парижан впечатление, будто он деятельно занимается организацией обороны столицы, тогда как на самом деле ничего не делалось. Карл Маркс писал:

«По моему мнению, вся защита Парижа – лишь полицейский фарс, чтобы успокоить парижан, пока пруссаки не будут стоять у ворот и пока не спасут порядок…» [37]

Классовые соображения, обусловленные ненавистью к трудящимся и к социализму, толкали некоторые слои буржуазии на путь прямой измены, на превращение «национальной обороны» в лживую фразу, рассчитанную просто на обман народа.

Меры, необходимые для организации обороны Парижа от пруссаков, не принимались; зато война против народа продолжалась. 25 и 26 августа были произведены сотни арестов и обысков. Между тем в провинции осадное положение, введенное вначале в Шербуре, Бресте, Лориане, Рошфоре и Тулоне, было распространено также на департаменты Восточные Пиренеи, Ньевр и Шер.

Но час разгрома императорских армий неумолимо приближался. 1 сентября разыгралась битва при Седане, а на следующий день Наполеон III приказал поднять белый флаг капитуляции над городской крепостью и направил прусскому королю послание, в котором заявлял, что, поскольку ему не удалось умереть в рядах своих войск, он отдает ему свою шпагу. Так позорно закончилась плачевная карьера убийцы 2 декабря, авантюриста, который, использовав захваченную им власть, втянул Францию в бесчисленные войны,

после того как заявил: «Империя – это мир». И снова кровь десятков тысяч храбрых французских солдат была пролита по его вине в той династической войне, которую он проиграл.

Во время войны 1870 года французские солдаты действительно выказали мужество, которое вызвало уважение врага. Но если солдаты вели себя как герои, то военачальники, продвинувшиеся в чинах благодаря протекции или выдвинувшиеся во время колониальных войн в Мексике, Китае и Алжире, оказались совершенно бездарными. Эти побитые генералы жаждали взять реванш в борьбе против французов. Эти разбитые пруссаками генералы намерены были действовать против французского народа с тем большей жестокостью, что им крайне необходимо было несколько освежить свои поблекшие лавры.

Уже во второй половине августа императорский главный штаб был убежден, что поражение неминуемо. 24 августа Бисмарк писал своей жене: «Придется или сражаться под Парижем, или совсем больше не сражаться». Война вскрыла далеко зашедшее разложение Второй империи. Дорогой ценой расплачивался народ за поддержку, оказанную им императорскому режиму, за то, что он вверил свою судьбу человеку, которого счел спасителем.

Империя не пережила седанской капитуляции, которую почти в течение двух дней скрывали от парижского народа. 3 сентября депутат-республиканец Жюль Фавр, хотя он был осведомлен о поражении при Седане, не пожелал разоблачить правительство, скрывавшее правду от народа, а ограничился призывом «к тесному единению и к борьбе до последней капли крови».

Страх перед выступлением рабочих побудил даже такого человека, как Гамбетта, обратиться вместе с несколькими другими республиканцами к орлеанисту Тьеру с просьбой возглавить коалиционное правительство с участием Трошю, но трансноненский палач предпочитал остаться в стороне и выждать.

Между тем становилось все труднее скрывать от парижского народа седанскую катастрофу. Вечером 3 сентября был созван Законодательный корпус, и Жюль Фавр от имени депутатов левой предложил генерала Трошю в качестве кандидата на пост военного диктатора Франций. Главной заботой Жюля Фавра (о котором Энгельс сказал: «Такой сволочи еще не бывало» [38]) было предотвращение народной революции.

Гнев в рабочих предместьях Парижа все нарастал, и вечером 3 сентября в различных кварталах столицы состоялись манифестации, участники которых требовали: «Низложения!» Вскоре к этому требованию прибавилось требование создания республики. «Да здравствует Республика!»- кричали манифестанты. Перед лицом этого выступления народных сил Жюль Фавр настоял, чтобы Законодательный корпус собрался на ночное заседание, дабы без революции осуществить смену правительства, ставшую неизбежной. План Жюля Фавра и его друзей заключался в том, чтобы передать власть императора Законодательному корпусу, который в дальнейшем мог бы возвратить ее Наполеону III или его наследнику; но, как признался позже другой депутат левой, Жюль Симон, «слово «низложение» казалось нам необходимым, чтобы умиротворить разгневанный народ». В конце концов Законодательный корпус ничего не решил на этом ночном заседании и постановил продолжить свою работу на следующий день (4 сентября).

Когда депутаты явились в Законодательный корпус на ночное заседание (3 сентября), у входа в Бурбонский дворец собралась огромная толпа, в которой было много рабочих. Заметив это, депутаты левой предложили манифестантам разойтись и заявили им, что надо думать о нации, а не о республике. Таким путем им удалось убедить большинство манифестантов разойтись. По мере того как толпа удалялась, ее место занимали войска, которые должны были охранять подступы к зданию Законодательного корпуса. Утром 4 сентября вокруг Бурбонского дворца были сосредоточены пехотные и кавалерийские части, насчитывавшие несколько тысяч человек. Кроме того, воинские части, находившиеся в резерве, были приведены в состояние боевой готовности.

Законодательный корпус, собравшийся в полдень на заседание, обсудил различные предложения, касавшиеся передачи власти. Был поднят вопрос о том, чтобы выражение «ввиду того, что трон является вакантным» заменить более гибкой формулировкой – «ввиду сложившихся обстоятельств». Все это предлагалось для того, чтобы избежать слова «низложение». Но вскоре хитроумные разглагольствования депутатов Законодательного корпуса были прерваны народом, который ворвался в Бурбонский дворец с криками: «Низложение! Да здравствует Франция! Да здравствует Республика!»

Войска, деморализованные известием о поражении при Седане, оказали крайне слабое сопротивление натиску народа. Депутаты левой боялись этого захвата Бурбонского дворца народом. Но дело было сделано. И председатель Законодательного корпуса Шнейдер, крупный предприниматель из Крезо, впервые в жизни увидел, как люди из народа усаживались на места депутатов.