Жюль Верн - Путешественники XIX века

Женщины в Дженне не были бы женщинами, если бы не проявляли кокетства. Щеголихи продевают в нос металлическое кольцо или разные стекляшки, а кто победнее – лоскуток розового шелка.

Во время долгого пребывания Кайе в Дженне мавры, которым он рассказал басню о своем происхождении и о том, как его увезли солдаты египетской армии Наполеона, не оставляли его своими заботами и попечениями.

23 марта путешественник, снабженный рекомендательными письмами к знатным жителям Тимбукту, отплыл по Нигеру в большой лодке; погрузиться в нее ему разрешил шериф, [64] Шериф – почетное звание мусульманина, ведущего якобы свое происхождение от Мухаммеда, который считается основателем ислама получивший за это в подарок зонтик.

Кайе проехал мимо живописного поселения Кера, мимо Тагетии и Изаки, около которой с Нигером соединяется большой рукав, образующий огромный изгиб. 2 апреля перед ним показалось большое озеро Дебо.

«Берега озера, – говорит Кайе, – видны во всех направлениях, кроме западного, где озеро разливается словно внутреннее море. Следуя северным берегом, идущим примерно на 3-С-3, через пятнадцать миль оставляешь слева длинную низменную косу, далеко тянущуюся к югу; она почти перегораживает озеро и образует нечто вроде пролива. За этой преградой озеро продолжается к западу до самого горизонта. Коса делит таким образом Дебо на две части – верхнее и нижнее озеро. То, по которому проходят лодки и где имеются три острова, очень велико; оно несколько вытянуто на восток и окружено множеством обширных болот».

Перед путешественником прошли одно за другим рыбацкие селения, где туареги берут дань со всех проходящих по реке лодок, и, наконец, Кабра, стоящая высоко на берегу, над широко разлившейся Джолибой и служащая портом для Тимбукту.

Кайе 20 апреля пристал к берегу и пустился по дороге к Тимбукту, куда и прибыл на закате.

«Я очутился наконец в столице Судана, – восклицает наш путешественник, – так долго бывшей целью моих стремлений! Когда я вошел в загадочный город, предмет стремлений стольких европейских исследователей, меня охватило чувство невыразимого удовлетворения. Я никогда еще не испытывал таких ощущений, никогда так не радовался. Однако мне приходилось сдерживаться и скрывать свои переживания. Немного успокоившись, я понял, что открывшееся передо мной зрелище не соответствовало моим ожиданиям. Я совсем иначе представлял себе этот великолепный и богатый город. На первый взгляд Тимбукту – просто скопление плохо построенных глинобитных домов. В какую сторону ни взглянешь, только и видишь, что огромную равнину, покрытую сыпучими песками, желтовато- белую и совершенно бесплодную. Небо на горизонте светло- красное, в природе разлита печаль, царит тишина: не слышно птичьего пения. Но все-таки есть что-то внушительное в этом городе, возникшем среди песков, и невольно восхищаешься трудом тех, кто его основал. Когда-то река, по-видимому, проходила около самого Тимбукту. Теперь же она отстоит от него на восемь миль к югу».

Тимбукту оказался вовсе не так велик и не так населен, как предполагал Кайе. В городе никакого оживления. Не входят в него один за другим караваны, как это было в Дженне, нет и такого наплыва чужеземцев, а рынок, который из-за чрезвычайной жары начинается с трех часов утра, кажется почти безлюдным.

Область Тимбукту населяют негры-киссуры, занимающиеся торговлей и на вид миролюбивые. Органов управления не существует, и, собственно говоря, нет никакой верховной власти: каждым городом, каждой деревней управляет свой вождь. Там царят древние патриархальные нравы. Многие мавры, обосновавшиеся в Тимбукту, занимаются торговлей и быстро наживают себе состояния, потому что получают товары на комиссию из Адрара, Тафилалета, Туата, Ардамаса, Алжира, Туниса и Триполи.

Всю соль из копей Тудейна привозят на верблюдах в Тимбукту. Ее везут в плитах, которые перевязывают непрочными веревками, свитыми из одной травы, растущей в окрестностях Тудейна.

Крепостная стена Тимбукту, образующая треугольник, тянется, вероятно, мили на три. Дома в городе большие, но низкие и сложены из круглого кирпича. Улицы широки и чисты. В городе насчитывается семь мечетей с высокими кирпичными башенками, откуда муэдзины [65] Муэдзин – в странах Ближнего и Среднего Востока так называется мулла, находящийся при мечети и призывающий с минарета мусульман на молитву сзывают правоверных на молитву. Во всей столице Судана, считая и временных жителей, не наберется и десяти – двенадцати тысяч человек.

Расположенный посреди огромной равнины, покрытой сыпучими песками, где почва не пригодна для посевов, Тимбукту не имеет других естественных богатств, кроме соли. Поэтому если бы туареги перехватили многочисленные флотилии, идущие с нижнего течения Джолибы, то жители города были бы обречены на жестокий голод.

Постоянной помехой для торговли является близкое соседство этих кочевых племен и их бесконечные вымогательства. Тимбукту всегда полон людьми, приезжающими с требованием того, что они называют подарками, но что гораздо справедливее было бы назвать насильственными поборами. Когда Тимбукту посещает вождь туарегов, это настоящее общественное бедствие. Он живет в городе два месяца, пьет и ест вместе со своей многочисленной свитой на счет жителей и не уезжает, пока не получит богатых подношений.

Страх перед этими кочевниками служит причиной распространения их власти на все соседние народы, которые они безжалостно эксплуатируют и грабят.

Одежда туарегов отличается от одежды арабов только головным убором, не снимаемым ни днем, ни ночью. Он состоит из полотнища хлопчатобумажной ткани, свешивающегося на глаза и доходящего до половины носа; желая что-либо рассмотреть, люди вынуждены задирать голову. Другой конец этого полотнища, обвитый вокруг головы, закрывает рот и спускается ниже подбородка. Поэтому у туарега обычно виден только кончик носа.

Превосходные наездники, обладающие отличными лошадьми и быстроходными верблюдами, туареги вооружены копьем, щитом и кинжалом. Это пираты пустыни, которые грабят или заставляют откупаться бесчисленное множество караванов.

Кайе жил в Тимбукту только четвертый день, когда услышал об отправляющемся в Тафилалет караване купцов. Так как он знал, что другого каравана раньше чем через три месяца не будет и к тому же все время опасался разоблачения, то присоединился к этим купцам, которые вели с собой не менее шестисот верблюдов. Они отправились в путь 4 мая 1828 года. Сильно натерпевшись от зноя и восточного ветра, вздымавшего пески пустыни, Кайе спустя пять дней достиг Аравана. Город сам ничего не производит, но служит перевалочным пунктом для соли, которую везут из Тудейна в Сансандинг на берега Джолибы. В Араван прибывают караваны из Тафилалета, Могадора, Дра, Туата и Триполи; они доставляют европейские товары и меняют их на слоновую кость, золото, рабов, воск, мед и суданские ткани.