Жюль Верн - Путешественники XIX века

17 апреля «Надежда» снялась с якоря и приступила к гидрографическим исследованиям, давшим весьма успешные результаты. До Крузенштерна только Лаперуз изучал моря, простирающиеся между Японией и Азиатским материком. Русский мореплаватель стремился связать свои исследования с работами предшественника и восполнить пробелы, которые за недостатком времени Лаперузу пришлось оставить в описании этих морей.

«Намерение мое состояло, – пишет Крузенштерн, – в следующем: обозреть юго-западный и северо-западный берег Японии и определить пролив Сангарский, [99] Сангарский пролив ныне называется проливом Цугару которого ширина по всем лучшим картам (как-то: Арро-Смита [100] Имеется в виду Эрроусмит Арон (1750-1823) – английский географ и картограф. Издал более 130 атласов и ряд больших карт и находящейся в атласе Лаперузова путешествия) составляет более ста миль, но японцы полагают одну только голландскую милю; исследовать западный берег острова Иессо, отыскать остров Карафуто, который по японским картам должен находиться между Иессо и Сахалином и которого существование казалось мне весьма вероятным; описать с точностью сей пролив и исследовать остров Сахалин от мыса Крильон до северо-западного берега, откуда, если найдется там хорошее якорное место, намерен я был послать баркас в канал, разделяющий Сахалин от Татарии, дабы действительно увериться, возможен ли или нет проход оным… Наконец, пройти новым проливом между Курильскими островами севернее канала Буссоли».

Этот тщательно разработанный Крузенштерном план был почти полностью осуществлен. Ему не удалось лишь исследовать западный берег Японии и Сангарский пролив (Цугару), а также пролив, отделяющий остров Сахалин от материка. Задачу довести до конца эту важную работу русскому мореплавателю поневоле пришлось оставить на долю последующих путешественников.

Крузенштерн вошел в Корейский пролив и установил, что долгота острова Тсус-Сима (Цусима), по его определению, на 36 минут отличается от долготы, установленной Лаперузом. Русский путешественник пришел вместе с тем к одинаковому выводу с французским мореплавателем, отметив, что склонение магнитной стрелки в этом районе крайне незначительно. Так как местоположение Сангарского пролива (Цугару), отделяющего Иессо (Хоккайдо) от Нипона (Хонсю), было определено лишь приближенно, Крузенштерн решил уточнить его. Устье пролива между полуостровом Сангар (Таппи-Саки) на юге (41°16'30" северной широты и 219°46' восточной долготы) и мысом Надежды (Шираками-Саки) на севере (41°25'10" северной широты и 219°50'30" восточной долготы) имеет в ширину не больше десяти миль. Между тем Лаперуз, который, не исследовав его, доверился карте голландского путешественника Фриза, указал ширину пролива, в этом месте равной ста десяти милям. Поправка была существенная.

Крузенштерн не вошел в этот пролив. Он хотел проверить, существует ли в действительности остров Карафуто, Чока или Шиша, обозначенный между Иессо [101] Иессо, Иезо или Езо – старое название острова Хоккайдо и Сахалином на карте, изданной в 1802 году в Петербурге и основывавшейся на карте, привезенной в Россию японцем Кода. Крузенштерн прошел на близком расстоянии вдоль берега Иессо, дал названия главнейшим мысам и заливам и ненадолго остановился у северной оконечности острова, у входа в пролив Лаперуза. Тут он узнал от японцев, что Сахалин и Карафуто [102] Название Карафуто, известное по некоторым японским картам и литературным источникам XVII и XVIII столетий, приписывалось острову, лежащему к северу от Хоккайдо. Крузенштерн затратил значительное время для розысков несуществующего острова Карафуто. – это один и тот же остров.

10 мая 1805 года, пристав у Иессо (Хоккайдо), Крузенштерн очень удивился, не обнаружив на берегу никаких признаков весны. На деревьях не было листьев, местами еще лежал толстый слой снега; по мнению путешественника, такую низкую температуру в это время года можно было наблюдать на широте Архангельска. Объяснение этому явлению смогли дать лишь позже, когда лучше изучили направление холодного течения, которое идет из Берингова пролива вдоль Камчатки, Курильских островов и Иессо.

Во время этой короткой стоянки, а также остановки, сделанной Крузенштерном на Сахалине, он имел возможность наблюдать жизнь айнов, [103] Название «айны» установилось в Европе для этого народа со вре- мени путешествия Крузенштерна. Этим именем сами себя называют одноплеменные жители Хоккайдо, Сахалина и Курильских островов. «Айно» или «айну» на языке их значит «человек». До того времени айны оставались без определенного наименования. Только китайцам был известен этот народ под именем «кур» (на языке айнов «кур» или «куру» значит «человек») – народа совершенно не похожего на японцев (во всяком случае на тех из них, которые изменились под влиянием общения с Китаем) и, по-видимому, владевшего всем островом Иессо до того, как там обосновались японцы.

«Их рост, одеяние, образ лица и язык, – сообщает путешественник, – доказывают, что они одного происхождения [с сахалинцами], почему Де Фриз, капитан корабля Кастрикома, хотя и был в Аниве и Аткизе, но, не узнав пролива Лаперузова, мог остаться при мнении, что оба сии места находятся на одном и том же острове…

Айны среднего и все почти ровного роста, не выше 5 футов и 2 или 4 дюймов; цвет лица так темен, что близко подходит к черному, борода густая и большая, волосы черные и жесткие, висящие книзу… Женщины чрезвычайно безобразны: весьма темный цвет их, черные как уголь, через лицо висящие волосы, синие губы и насеченные на руках изображения при нечистом и неопрятном одеянии, не удобны к тому, чтобы они могли понравиться… Впрочем, надобно отдать им справедливость в том, что они чрезвычайно скромных нравов… Айны более всего отличаются добросердечием, изображающимся ясно в чертах лица их. Примеченные нами поступки их подтверждали то совершенно…

Деревня айнов на острове Сахалине

Одеяние айнов состоит по большей части из кож дворовых собак и тюленей. Я видел некоторых, однако, в другом платье, подобном камчадальской парке, которая не иное что есть, как просторная рубашка, надеваемая сверху на нижнее платье. Жители берега Анивы одеты были все в шубы. Сапоги свои делают они из кож тюленьих. Женское платье вообще из оных же».

Миновав пролив Лаперуза, Крузенштерн остановился в заливе Анива на острове Сахалин. Там было столько рыбы, что для чистки и сушки ее две японские фактории нанимали свыше четырехсот айнов. Здесь не ловили рыбу сетями, а просто черпали ведрами во время отлива.

Затем русские мореплаватели произвели съемку залива Терпения, который раньше был лишь частично исследован голландцем Де Фризом; в глубине залива в него впадает река, названная Крузенштерном Невой. Прервав обследование берегов Сахалина, русские моряки приступили к съемке Курильских островов, положение которых было ранее определено недостаточно точно. 5 июня 1805 года «Надежда» возвратилась в Петропавловск, где высадила на берег посла и его свиту.