Робин Янг - Тайное братство

Опускаясь на колени, Уилл краем глаза заметил всадника на некотором отдалении. Всадник придержал коня, остановился, спешился и исчез из виду. Уилл забормотал «Отче наш». Молитва для него сейчас была лишь потоком лишенных смысла звуков.

— Ну вот, — сказал Эврар, поднимаясь с колен и стряхивая грязь с сутаны. Он выглядел бодрее, даже немного повеселел, как будто молитва придала сил. — Чего ты такой молчаливый, сержант?

Уилл помог ему взобраться в седло, затем влез сам. Вопрос его озадачил. Неужели Эврар ожидал чего-то другого?

— Почему вы раньше не объяснили мне причину отъезда отца? — неожиданно произнес он после продолжительного молчания. — Ведь все это время я думал, что он уехал, потому что… — Уилл замолк. Эврар вроде бы не знал о гибели сестры, хотя теперь в этом можно было и усомниться. В любом случае выкладывать печальную правду без особой надобности не хотелось. — Вы знали, как сильно я по нему скучаю.

— Если бы я рассказал тебе о цели путешествия твоего отца, — отрывисто бросил Эврар, — пришлось бы поведать остальное. Мне казалось, ты не готов к этому.

— А сейчас? Если бы Хасан принес книгу, а Элвин промолчала о краже, я бы так ничего и не узнал. Вы рассказали потому, что я вам нужен. Вот в чем дело.

Эврар молчал.

— А мое посвящение? — продолжил Уилл. Его голос звучал ровно, спокойно, хотя внутри все клокотало. Как же он ненавидел сейчас капеллана за все годы унижения и обмана! Он был зол и на отца, заставившего сына поверить, что тот отбыл на Святую землю, будучи не в силах простить Уиллу гибели сестры. — Вы бы так и не решились на это, если бы не Элвин. Вы по-прежнему считаете меня неготовым. — Уилл посмотрел на капеллана. — Не удивлюсь, если вы не сдержите обещания.

— Я никогда не брал своих слов назад, — буркнул Эврар. Он посмотрел в холодные глаза Уилла. — Мне довелось повидать многих молодых людей, отправившихся на войну, как только их посвятили в рыцари. Вернулись лишь некоторые. Чего тебе так не терпится туда попасть? Ведь эта дорога почти всегда ведет к смерти. Ты хочешь знать, почему я откладывал твое посвящение? Да потому что знал: как только ты наденешь плащ, сразу же отправишься на убой.

— Спасибо за заботу, — пробормотал Уилл.

— Дело не в заботе, Уильям. Мне просто жаль терять такого замечательного помощника.

Уилл бросил взгляд на капеллана. Неужели опять лжет? Вроде бы нет.

— Ты должен понять, — продолжил Эврар спокойнее, — я хранил эту тайну много лет. И потому раскрыть ее кому-то для меня очень трудно. Я доверял Арману и потерял почти все.

— Значит, вы мне доверяете?

Эврар натянул поводья.

— Нужно сворачивать.

Они пересекли рю Сен-Дени и подъехали к лечебнице для прокаженных, почти полностью скрытой за дубовой рощей. Чуть не пропустили дорожку, ведущую к ее стенам. Три больших каменных строения, часовня, рядом аккуратный садик. Все выглядело скромным, но ухоженным. Уилл удивился. Он видел прокаженных, просивших милостыню у городских ворот. Они все имели отвратительный, отталкивающий вид. Одеты в лохмотья и перчатки, волосы распущены, спутаны, лица обезображены чудовищными шрамами. Он не мог вообразить, что они живут в таком спокойном аккуратном месте.

Не успели они спешиться у ворот, как от одного из строений к ним сразу направился человек. В перчатках — стало быть, прокаженный. Но на лице признаков болезни не видно.

— Что вам нужно, добрые люди? — спросил он, глядя на красные кресты на их одеждах. — Я здешний привратник.

Эврар протянул Уиллу поводья коня.

— Я ищу своего друга. Он умер вчера ночью. Мне сказали, что его похоронили здесь. Я пришел с ним проститься.

Привратник перевел взгляд на Уилла.

— Это мой оруженосец, — пояснил Эврар, небрежно махнув рукой на Уилла, привязывающего коней.

— Да, поздно ночью сюда кого-то привезли, — сказал привратник. — Хотя, клянусь святыми угодниками, его убила не болезнь, а кинжал. Но королевские гвардейцы посчитали его прокаженным.

— Его недуг только начался, — ответил Эврар.

— Тогда пошли. — Привратник на мгновение замолк. — Но будьте осторожны в наших владениях. Если дорожка окажется слишком узка, чтобы прошли двое, вам следует отступить в сторону и пропустить больного, чтобы, не дай Бог, не коснуться. У нас здесь другие обычаи.

— Я понял, — равнодушно бросил Эврар.

Однако Уиллу пришлось сопротивляться желанию прижать ко рту ладонь. Считалось, проказа поражает тех, кто потакает своим грехам, особенно похоти, но можно заболеть, если делить с прокаженным еду или питье. Возможно, болезнь даже передается через воздух. Поэтому прокаженным запрещено собираться в публичных местах, заходить в церкви. А на людях им предписывалось прикрывать рты. Поскольку привратник этого не делал, Уилл старался дышать нечасто и исключительно носом.

В саду несколько обитателей лечебницы ухаживали за аккуратно посаженными молодыми яблонями, занимались огородом. Многие закрывали открытые участки тела материей, перчатки были надеты на всех. Уилл заметил, что некоторые едва тронуты болезнью. На тех же, кто страдал от проказы много лет, было тяжело смотреть: повязки едва прикрывали пузырящиеся язвы, напрочь сгнившие, расплющенные, перекошенные носы, беззубые отвисшие рты, уродливые беспалые руки и ноги. Сквозь аромат яблок пробивалась тошнотворно-сладковатая вонь гниющей плоти.

После установления диагноза прокаженного заставляли стоять у открытой могилы и в это время над ним читали погребальную мессу. Уилл теперь видел многих из живых мертвецов. Среди них не встречалось женщин, их в лечебницу не принимали. Бедняжек вынуждали просить милостыню на дорогах за пределами городов.

— А мы как раз вырыли могилу, — рассказывал привратник. — Бертран должен был вот-вот отойти. Но ночь все же пережил, так что мы положили в его могилу вашего друга. Он ведь из Генуи?

— Кто? — недоуменно спросил Эврар.

— Ваш друг, — пояснил привратник, проходя в узкие кладбищенские ворота. — Гвардеец сказал, что он из Генуи.

— Да, — пробормотал Эврар, — из Генуи.

В дальнем конце кладбища, под дубом, виднелась свежая могила.

— Вот здесь мы его положили, — сказал привратник, когда они приблизились. — Без особых церемоний. Я и могильщик. Положили и быстро прочитали молитву. — Он посмотрел на Эврара и добавил: — Было темно, и шел дождь.

— Я прочту молитву, — пробормотал Эврар, приседая на корточки. Оглянулся на привратника. — Можешь удалиться, я хочу побыть здесь один.

— Оставайтесь сколько хотите, — сказал привратник. — Дорогу назад найдете?

Эврар кивнул, подождал, пока привратник исчезнет за углом часовни, повернулся к могиле. Вытащил из изголовья небольшой деревянный крест, отбросил в сторону. Затем посмотрел на Уилла: