Абиш Кекилбаев - Плеяды – созвездие надежды

День, когда она поняла: Итжемес ей дорог.

Спустя неделю-другую Мариам начало подташнивать, она не могла глядеть на пищу. Итжемес места себе не находил, видя, что она крошки в рот не берет, мается от головокружения и слабости. Он суетился, искал хоть что-нибудь, что помогло бы Мариам. Все заросли обшарил, но напрасно: дикие степные звери еще не вернулись из южных сторон, а целебные травы не успели вырасти.

Как-то в сумерки опять появился длинный. На этот раз он привел с собой коня и верблюда. Остался на ночь, а утром обыскался — никак не мог найти свой кожаный пояс. Итжемес решил помочь ему и обнаружил пояс под подушкой Мариам. От пояса осталась половина... Мариам не знала, куда от стыда глаза девать. Длинный достал из табакерки насыбай, подложил под язык и загадочно промычал:

— М-м-м...

Навьючив нехитрую свою поклажу на коня и верблюда, они отправились в путь. Длинный привез Итжемеса и Мариам к месту, где ханский аул собирался стричь овец.

— Непохоже, чтобы эту русскую подпустили теперь близко к аулу, пока там находится посольство. Так что куковать вам тут долго, — сказал длинный слуга Итжеме-су. — Она, твоя-то, неспроста грызет сыромять. Наверное, понесла. Жди, через пару месяцев вздуется у нее живот. Тебе тогда никакой топор усы не отрубит, а? Возгордишься, наверное, до небес?

Калмыцкий посол Мунке и его люди уже полмесяца томились в ауле хана Абулхаира. Совсем извелись в ожидании ответа на письмо тайши. Доржи и Лобжи затихли, притаились в своем улусе в ожидании того, что предпримет Абулхаир. В стане противников хана было тихо.

В последние дни мая на горизонте показались всадники — их было не менее сорока. Они не свернули в ханский аул, а сразу направились к послу.

Опытный глаз аулчан распознал в них аргынов — об этом говорили посадка всадников в седле, то, как они держали камчи. Хану донесли, что проехавшие мимо всадники — шакшаки из рода аргынов, шакшаки, которых прозвали смирными. Однако в последнее время их трудно было назвать смирными. Чем грознее шла слава об их предводителе Жанибеке, тем важнее и смелее стали держаться мужчины из аула Жанибека.

У Абулхаира в глазах потемнело. Что же это такое? Его аул всегда общался с шакшакамм. Летом, когда Абулхаир перекочевывал на берег Сырдарьи, шакшаки выезжали ему навстречу с кумысом и молодыми ягнятами. Если же их кочевье проходило мимо ханского аула, шакшаки еще издалека слезали с коней и в знак уважения шли пешком.

Сейчас эти зазнайки будто не хотят знать ханский аул! Проезжают мимо, даже не взглянув в его сторону! Где же уважение, которое испокон веков существует между родами, кочующими по соседству? Почему они ведут себя так вызывающе? Жанибек, правда, еще не высказал своего отношения к делу Абулхаира. Судя по тому, как гордо шакшаки проехали мимо, он не склонен его поддерживать... Что же тогда Жанибеку понадобилось у посла? Или хочет подчеркнуть, что отныне хан для них — никто. Могут не заметить, пренебречь, оскорбить, вот так вот проехав мимо ханского аула!

Абулхаир сцепил пальцы рук так, что они побелели. Мырзатай молча поднялся, словно прочитал его мысли. Раздался топот коня, поскакавшего в сторону посольства.

«О аллах, что же это такое? — хан задыхался, словно ему накинули на горло волосяной аркан. — Если Жанибек встал на сторону Самеке и других моих врагов, это означает только одно — мое влияние, моя власть подходят к концу. Враги открыто пренебрегают мной и Букенбаем! Чует мое сердце, теперь их главная цель — переманить посла в улус Жанибека. Теперь все зависит от господина Мамбета. Как он поведет себя? Если он поддастся на уговоры потомков Жадика, то наткнется на нож, едва покинет пределы моего улуса! Мне уже терять нечего!

А кровавый тот нож будут вынуждены принять на себя мои враги! Будь что будет! Нет больше сил моих ждать, надеяться, уповать на что-то. Всё, не могу больше, не могу — сколько можно?! Нет, не видать моим врагам ни милостей русской царицы, ни трона, нет! Пусть на них падет кара, пусть их постигнет участь, которую они уготовили для меня! Я ни перед чем не остановлюсь, чтобы помешать им! Весь свет переверну, но потомки Жадика торжествовать и праздновать славу не будут!»

Вместе с этими страшными мыслями, вместе с бурей в душе, как ни странно, к Абулхаиру пришло успокоение.

Улеглась пыль, поднятая сорока всадниками из Среднего жуза. Куда-то исчезли русские и башкиры, сновавшие по одинокой тропе между посольством и ханской юртой. И лишь Костюков, как обычно, шагал по ней в полдень к аулу, а в сумерках — домой.

Сергей заходил теперь к Зердебаю в надежде увидеть не только его самого. Едва переступив порог, он начинал потихоньку озираться по сторонам — вдруг покажется красавица Торгын? Если он видел ее, то не в силах был сдержать улыбки, скрыть радость. Торгын привыкла к нему, перестала дичиться. Сердце подсказывало ей, что этот нескладный парень не сделает ей зла. Как-то Сергей подарил ей зеркало и расческу. Девушка стала прихорашиваться, часто в него заглядывать. Раньше она выглядела такой же неряхой, как и ее мать, а теперь... Едва освободившись от домашней работы, Торгын рылась в материнском сундуке и, доставая то одну тряпицу, то другую, ловко прилаживала их на себе. И двигаться, ходить стала иначе — будто постоянно ощущала на себе чей-то взгляд. Приятный для нее взгляд.

Торгын похорошела, расцвела как чудесный, редкостный цветок. Когда ее огромные лучистые глаза останавливались на ком-нибудь, у того сладко замирало сердце. Сергей прямо-таки немел, взирая на ее красоту.

Стал чаще захаживать в лачугу Зердебая ханский пес Байбек, появлялся под любым предлогом: то ханша Бопай послала, то родственница или родственник самого Абул-хаира. Каждый раз, когда в его доме показывался этот неприятный, страшный человек, у Зердебая холодели руки и ноги...

Посланец Среднего жуза шакшак Букенбай сообщил Тевкелеву, что традиционный сбор казахских биев ввиду особых обстоятельств не состоится. Казахи ожидают нападения со стороны калмыков, пояснил он, а потому каждый улус должен быть в состоянии боевой готовности, чтобы отразить нападение. Сообщил также, что приехал пригласить Тевкелева перебраться в Средний жуз, где ему и его людям будет спокойнее и безопаснее.

Тевкелев насторожился, но, чтобы скрыть это, выразил поначалу удивление, что его гость тоже зовется Букенбаем, как и знаменитый во всей степи батыр и его близкий друг.

Гость ответил ему:

— Не удивляйтесь. У нас много людей с таким именем. Например, даже среди аргынов, у канжигалинцев, тоже есть известный человек по имени Букенбай.

Тевкелев улыбнулся и после небольшой паузы произнес: