Патрик Вебер - Катары

Преданный тебе

Отто Ран.

Ле Биан сидел один на вершине горы и не замечал, как бежит время. Целый день он провел за чтением, думая о том, что сталось с этими людьми, решившими умереть, но не покориться. Чтобы разобраться в расположении крепости и лагеря осаждавших, он исходил весь пог из конца в конец. День был ясный, тропы не слишком крутые. Историк думал и об Отто Ране, который занимался тем же самым до него. Но он и сам не понимал, что можно разыскать в неразрешимой с виду путанице густых кустов, валежника и нагроможденных камней.

Часов около семи вечера солнце стало клониться к закату, и Ле Биан решил спуститься вниз к своей машине. С последними лучами он был внизу. Чувствовал он себя немного разочарованным, но старался сохранять холодную голову. А на что он надеялся? Найти какую-то могилу? Обнаружить древнее кострище? А может, само сокровище катаров? «Слушай, Ле Биан, спустись с облаков!» Я серьезный историк, подумал он, а не кладоискатель. Чтобы понять, что же происходило на этих землях, нужно было еще долго заниматься чтением.

С этими благоразумными мыслями Ле Биан подошел к дороге, сел в «двушку» и поехал обратно в гостиницу Шеналя. Ему хотелось подробно рассказать хозяину о сегодняшнем дне. Машина удивила Ле Биана: по боковому шоссе она катила на очень приличной скорости. Пьер жалел, что на учительскую зарплату машину не купишь. Ему уже и квартира стоила целую прорву денег, автомобиль же — такая роскошь, которая наверняка никогда не будет доступна! Над землей катаров постепенно сгущалась темнота. Он попытался зажечь фары, но безуспешно. Опустив глаза, чтобы прочесть инструкцию, он на миг потерял из виду дорогу. Наконец ему удалось щелкнуть переключателем, но зажглась только правая фара. Ле Биан торопливо вскинул голову и посмотрел вперед. И как только он вновь увидел дорогу, прямо перед ним возникла какая-то белая фигура и бросилась наперерез. Другая тень, вынырнув из кювета, бросилась вслед за первой. Ле Биан изо всех сил нажал на тормоза, чтобы не налететь на них. «Двушка» перевернулась через голову и очутилась в кювете. Ле Биан выскочил из машины и огляделся. Заметив большое поваленное дерево возле дороги, он углубился в заросли. К счастью, одноглазая машина давала достаточно света, чтобы ступать надежно. Ле Биан прошел дальше в лес, но как только за его спиной сомкнулись первые кусты, он оказался в совершеннейшей темноте. Стараясь не замедлять шаг, чтобы не отстать от бегущих, он прошел еще десяток шагов, попал ногой в яму и упал, стукнувшись головой о дерево. На сей раз его оглоушило сильно. Весь лоб рассадило, кровь заливала лицо. Прошло несколько секунд, пока он пришел в себя и, между прочим, заметил, что на ветке того дуба, на который он налетел, висит клочок материи. Ле Биан встал и взял этот клочок. В бледном свете луны можно было разглядеть, что это кусочек белого льняного полотна с каким-то черным пятном. Ле Биан опять взглянул в глубь леса. Кровь из ссадины не унималась; он стер ее со лба и подумал: теперь их не догнать. Приходилось, стало быть, возвращаться к машине, чья одинокая фара по-прежнему бросала на шоссе луч света. Пятно, которое ему показалось черным, было, как он теперь разглядел, пятном крови — но то была не его кровь.

По счастью, вывести «двушку» опять на дорогу оказалось несложно. Дождей давно не было, земля не размокла, а машина улетела в кусты лишь на пару метров. Она отделалась парой царапин на дверце — за такое повреждение Ле Биан с Шеналем расплатится без проблем. Он поехал дальше, стараясь как можно внимательней смотреть на дорогу: луна скрылась за большой тучей, и на шоссе стало совершенно темно. Однако невольно он поглядывал и на клочок одежды, который положил на пассажирское сиденье. В его мозгу раз за разом возникали две светлых тени, словно по волшебству явившиеся в свете фары его машины. Понятное дело, то была лишь прихоть его ума — но ему хотелось, чтобы одним из этих призраков оказалась Филиппа. И он вздрогнул: а вдруг кровь на ткани — это кровь таинственной вестницы?

Подъезжая к Селль, он снова прищурился: что это за силуэт там, вдалеке, по левой стороне от дороги? Фигура приближалась. Не одна ли из тех самых теней? Он притормозил и вгляделся получше: навстречу ему шла девушка. Она махала рукой, чтобы остановить его. Ле Биан инстинктивно спрятал белый лоскут в карман и, поравнявшись с ночной путницей, остановился.

— Вы не в сторону Юсса? — спросила она, не узнавая водителя. Но Ле Биан ее узнал.

— Мирей! — воскликнул он. — Что это вы здесь делаете в такой час?

— А, нормандец! — отозвалась она и без приглашения открыла дверцу «двушки». — Вот не ждала! Как вы кстати! Ну, значит, не такой уж сегодня хреновый денек получился.

Одна в лесу… на ночь глядя… Я вас с удовольствием подвезу, только вам, наверное, стоит объяснить мне в чем дело.

— А чего объяснять? Что мужики сволочи? — усмехнулась она, глядя в зеркало заднего вида, чтобы поправить прическу. — Как всегда, не та фишка мне выпала. И что теперь? В газетах об этом писать? Не хочу я вам ничего рассказывать, да и долго.

— Ладно, — ответил Ле Биан, лишь на время отказавшись от желания узнать побольше. — А куда вам ехать?

— Да сама не знаю. Завтра к ведьме на работу, только вот сейчас жрать хочется смертельно.

— Поужинать в «Альбигойцах» — неплохо будет?

— Не откажусь! — воскликнула Мирей, не задумываясь ни на долю секунды. — А что, с вас ведь причитается, да? Это ведь я вас вытащила из нашего дурдома. И старика Шеналя тоже буду рада повидать.

Ле Биан хотел спросить, такая ли Шеналь сволочь, как все, но удержался. Будет с кем вместе поужинать — уже хорошо.

Мирей наложила себе уже вторую порцию тушеной картошки. Сразу видно: девушка из тех, кто не откажет себе в удовольствии, раз уж случай выпал. Сам же Ле Биан ел медленней, чем обычно. Ему нравилось смотреть, как кусок за куском отправляет она в рот говядину: едва проглотит один и уже проворно, будто дикий зверь на добычу, набрасывается на следующий. Мирей ела. Ле Биан наблюдал. Он подмечал каждое движение ее челюстей, словно зоолог, следящий за процессом питания хищника в естественной обстановке. Мирей пользовалась моментом. Ле Биан удивлялся. Сколько раз они виделись в баре Юсса-ле-Бен? Раз пять, не больше. А казалось, что они давным-давно и хорошо знакомы, что это давнее знакомство связало их какой-то тайной. Мирей накладывала еду. Ле Биан надеялся. Он хотел, чтобы ее взгляд, наконец, оторвался от этой проклятой троицы говядины, картошки и лука, остановился на нем. Но инстинкт самосохранения Мирей, соединенный с удовольствием от еды, был несравненно сильнее.