Розмэри Сатклифф - Серебряная ветка

— Бросили? Нет, нет, мы его не бросили, ты не беспокойся. — И он нырнул в какой-то проулок.

Юстин уже окончательно утратил представление о том, куда они идут, как вдруг перед ним возник тупичок, в конце которого они увидели дверь в глухой высокой стене.

— Прошу прощения, но вынужден впустить вас через черный ход, — сказал сборщик налогов, отворяя дверь. — Я и сам обычно хожу этим путем: здесь не так-то просто подглядеть. А мои соседи, хм… очень склонны подглядывать. — С этими словами он провел их в узкий двор.

Из-за туч выглянула луна и осветила беленные известью стены, колодец посреди двора и деревцо рядом с ним.

— Это мой садик, — застенчиво сказал он. — Тут всего одна яблонька, но она особенная. — Заложив руки за спину, он продолжал: — По-моему, с яблоней… хм… ни одно дерево не сравнится. «Яблоня, звенящая, золотая…» Вы читали Еврипида?

Продолжая что-то тихо бормотать себе под нос, он направился к двери в другом конце дворика и, открыв ее, повел их куда-то в темноту, приятно пахнущую обжитым теплом. — Вот мы и дома. Люблю возвращаться под вечер домой. Это кухня. Пожалуйста, проходите прямо в мою парадную комнату. Смотрите, Майрон оставил нам огонь в жаровне. Замечательный, просто замечательный огонь!

Он, как домовитая клуша, не переставая суетился: сунул сухой прутик в жаркие, раскаленные угли и поджег фитиль, потом подбросил поленья в жаровню. Когда лампа разгорелась, Юстин увидел, что они находятся в небольшой веселой комнате с продольными цветными полосками на стенах. Возле жаровни на двух низких скамьях горой лежали яркие домотканые ковры, а в нишах вдоль стен выстроился целый сонм домашних богов из раскрашенного гипса. Все это было так буднично и так далеко от их безумного путешествия на юг и сцены в винной лавке, что Юстину вдруг стало смешно неизвестно отчего.

— Здесь нам никто не помешает, — успокоил их хозяин, на всякий случай проверив ставни на высоком окне и убедившись, что они не пропускают свет. — Я не держу рабов. Люблю чувствовать себя свободным. Майрона я тоже отпускаю по вечерам.

Флавий стоял посреди комнаты, слегка расставив ноги и заложив руки за спину.

— Ну теперь мы не на улице, может ты объяснишь нам наконец, что за всем этим кроется? — сказал он.

— Ах да, ты спрашивал, почему я думаю, будто вы что-то скрываете. — Коротыш погрел над огнем пальцы. — Это, хм… не так-то просто объяснить. Но попробую. Мой хороший друг, — ты с ним разговаривал сегодня вечером на берегу, — усомнился, те ли вы люди, за которых себя выдаете. Вам следовало бы — как бы лучше выразиться? — скажем, держаться больше в тени. Легионерская выправка не совсем… хм… сочетается с остальным вашим видом. Мой друг был в «Дельфине», когда туда явились вы, а потом доложил мне. Я решил прийти в таверну и убедиться во всем собственными глазами — у меня тоже возникло подозрение, что вы не те, за кого себя выдаете. Скажу еще: я не мог не заметить гольца — оно тоже, хм… не вписывается по все остальное.

— Только и всего? И из этого ты сделал свои выводы?

— Нет, нет. У меня не было твердой уверенности ни в чем до той поры, пока я не предложил вам уйти, на всякий случай… если у вас есть что скрывать, — и вы ушли.

Флавий озадаченно посмотрел в лицо коротышки:

— Все выглядит так просто, если тебя послушать.

— Оно так и есть. А теперь скажите, что я могу для вас сделать?

Юстин снова еле сдержался, чтобы не рассмеяться, — он устал и едва стоял на ногах.

— Можно… можно мне сесть? — спросил он.

Пухлая физиономия их хозяина вытянулась от огорчения.

— Ну конечно, конечно. И о чем я только думаю?! Даже не предложил гостям сесть. Вот сюда, пожалуйста, поближе к очагу.

Коротышка захлопотал вокруг них, как Наседка, и Юстин благодарно улыбнулся в ответ. Он уселся на ложе и протянул руки К огню.

Однако Флавий, нетерпеливо мотнув головой, продолжал стоять. Он хмуро глядел на огонь: маленькие язычки пламени уже со всех сторон лизали поленья. Внезапно брови его насмешливо поднялись и он, рассмеявшись, сказал:

— Ну что ж, ничего не поделаешь, придется рискнуть и кому-то довериться, иначе мы с места не двинемся до самых греческих календ [8] То есть никогда. (У греков, в отличие от древних римлян, календ не было.) Прим. перев. . Так вот, нам необходимо переправиться в Галлию.

— Я так и думал.

— Думать мало, ты можешь нам помочь?

— Я… хм… уже кое о чем договорился. — Коротышка наконец тоже сел и устремил на Флавия открытый, безмятежный взгляд. — Но прежде мне хотелось бы поподробнее узнать о причинах, побудивших вас к такому решению. Вы уж меня извините, но я не люблю переправлять незнакомый груз.

— И ты уверен, что, выслушав нас, узнаешь истину? Ведь мы можем наговорить о себе с три короба.

— Кто же вам мешает? — сказал невозмутимо маленький сборщик налогов.

Флавий пристально посмотрел на него, после чего выложил всю их историю, точно так же как накануне рассказал ее тете Гонории.

Когда он кончил, коротышка кивнул:

— При таких обстоятельствах ваше желание уехать с острова вполне оправданно, в высшей степени оправдано. Думаю, мы сможем вам помочь, но придется потерпеть еще несколько дней. Надо сделать кое-какие приготовления… хм… Ну и еще кое-что.

— Что касается платы, — начал было Флавий, но их хозяин перебил его.

— Речь идет не о плате, — сказал он как-то очень по-домашнему. — Нет, нет, в таком деле именно тех людей, которых надо бы купить, не купишь ни за какие деньги.

Наступила пауза.

— Прости меня, — сказал Флавий. — Ничего, ничего, милый мой юноша. А что до ближайших наших планов, я полагаю, вы не откажетесь воспользоваться моим гостеприимством на эти несколько дней. Боюсь, правда, то единственное жилье, которое я могу вам предоставить, будет несколько тесновато, к тому же оно лишено удобств. Но вы же понимаете, насколько небезопасно держать вас в этом доме. — Он виновато улыбнулся, как бы извиняясь, и поднялся на ноги. — Вообще-то, если вы не возражаете, я могу отвести вас в ваши апартаменты прямо сейчас. Боюсь, позже мне придется заняться… это связано с нашим… хм… чересчур опрометчивым другом из «Дельфина». Но прежде, чем я снова уйду, мне бы хотелось знать, что вы устроены и вам ничто не грозит.

— Мы в твоем распоряжении, — улыбнулся Флавий.

Они опять прошли через кухню и оказались в комнате за ней, скорее всего кладовой. Здесь в темноте сборщик налогов стал двигать ящики и корзины, и Юстин с Флавием скорее почувствовали, чем увидели дыру, зиявшую в стене перед ними.

— Проходите сюда. Когда-то тут была дверь, но ее давным-давно заложили. А я ее приспособил, уж тому немало времени. Берегите головы!

Предупреждение было излишним, так как дыра была в половину человеческого роста и им пришлось встать на четвереньки. За дырой уходила вверх, в темноту, крутая выщербленная лестница. Юстин и Флавий начали взбираться по ней, пока наконец не очутились на пороге какой-то каморки. На них пахнуло пылью и плесенью.