Робин Янг - Реквием

Она зло усмехнулась:

— Да, хорошо. Так что больше можешь об этом не думать. — Ее темно-голубые глаза зажглись гневом. — И не мучиться виной.

Превозмогая страдание, он положил ей на плечи руки. Как она выросла! Сколько ей сейчас? Семнадцать? Нет, в прошлом месяце исполнилось восемнадцать.

— Я знаю, тебе пришлось нелегко, но…

— Как только мы высадились на Кипре, ты меня оставил. И с тех пор мы почти не виделись.

— А что я мог сделать? — тихо произнес Уилл. — На корабле все считали, будто ты сирота, которую я спас, но на Кипре у меня не осталось выхода. — Он вгляделся в медленно несущую свои воды зеленую Сену. — Пришлось передать тебя на попечение рабби. — Уилл перевел взгляд на нее. — Мне грозило изгнание из ордена, если бы обнаружилось, что ты моя дочь. Это тебе известно.

Она снова усмехнулась.

Лицо Уилла отвердело.

— Я сделал все, что мог. У рабби тебе было хорошо.

— Да! А потом ты заставил меня приехать в Париж!

— Опять же вместе с рабби. Он собрался ехать, и тут ничего нельзя было поделать. К тому же великий магистр де Моле сразу, как его избрали, начал готовиться к поездке по странам Запада. Как я мог оставить тебя в Лимасоле одну. Париж — это совсем не плохо. Я знал, что Андреас, поставщик королевского двора, найдет для тебя достойную работу. — Уилл покачал головой. — Многим детям, потерявшим в Акре родителей, пришлось просить милостыню на улицах. Или хуже.

— Я их понимаю. Ведь я тоже потеряла родителей.

Уилл отшатнулся как от пощечины. Роуз стояла потупившись, с порозовевшими щеками. Он хотел промолчать, но не смог.

— И что это значит?

— Ничего, — пробормотала она.

— Я хочу знать, что ты имела в виду, сказав это. — На самом деле Уилл не хотел ничего знать.

Она повернулась.

— Это означает, что мои родители погибли в Акре. Оба!

Уилл вдруг увидел в дивных глазах Роуз его . Он смотрел и насмешливо улыбался, а потом подмигнул. И ему захотелось ее ударить. Что-то внутри раскололось, выпустив на свет поток ярости, боли и бессилия. Перед ним стояла девушка, поразительно похожая на свою мать, являя собой живое напоминание о чудовищном предательстве. Темно-голубые глаза Роуз унаследовала не от него и не от своей матери. Она получила их от кого-то другого, чье имя он не мог даже произнести.

Роуз пошла прочь. Уилл ждал, но она не оглянулась. Открыла калитку для слуг и исчезла. А он еще долго стоял, вскинув голову к небу.

Затем пересек Большой мост и направился обратно к Темплу, чувствуя во всем теле знакомое оцепенение. Там его вскоре нашли Гуго и Робер.

— Пойдем, — сказал инспектор. — Есть разговор.

Они прошли к зданию старейшин и поднялись в его покои.

— У нас мало времени. Скоро начнется служба девятого часа, на которой будет держать речь Жак. — Гуго плотно закрыл дверь. — Сегодня утром я получил весть из Лондона от нашего брата Томаса. Я попросил его выяснить, в чем цель приглашения Эдуарда. Так вот… — Гуго внимательно посмотрел на Робера и Уилла. — Кажется, папа вознамерился соединить Темпл и Госпиталь, а затем вместе послать нас в Крестовый поход отвоевывать Святую землю.

Уилл покачал головой:

— Но этого не будет.

— Откуда тебе знать? — вскинулся Робер.

Уилл пожал плечами, затем снова посмотрел на Гуго.

— Жак об этом знает?

— Я сказал ему сегодня утром. Эдуард, видимо, устраивает встречу по настоянию папы. Бонифаций хочет, чтобы он склонил нас к согласию.

— И что сказал Жак?

— Великий магистр бредит Крестовым походом и готов ради этого на многое — например, разорить орден. Но он хочет командовать один и на объединение с рыцарями святого Иоанна ни за что не пойдет. И правильно. Раздор между нами слишком велик.

Уилл помнил рассказы о печально известной осаде крепости госпитальеров в Акре, которую устроили тамплиеры по приказу великого магистра Армана де Перигора, длившуюся полгода. С тех пор много воды утекло, но госпитальеры этого им так и не простили. С тех пор на Святой земле при любых разногласиях между христианами они выступали против тамплиеров, а объединились единственный раз во время падения Акры, когда два великих магистра стояли рядом, встречая орды мамлюков. Но Уилл сомневался, что сейчас это может иметь хоть какое-то значение. Еще были живы многие рыцари-госпитальеры, помнившие рассказы братьев о том, как они умоляли тамплиеров позволить вывезти из осажденной крепости в Акре тяжелобольных, а те над ними насмехались. И у тамплиеров тоже насчитывалось немало поводов для ненависти к соперникам. Так что о слиянии рыцарских орденов нечего было и заводить разговор.

— А если папа Бонифаций будет настаивать? — спросил Робер.

— Тогда придется отбиваться. Хотя тот факт, что на эту встречу папа посылает легатом лишь епископа, говорит мне, что пока он желает лишь узнать нашу реакцию на его предложение. Ведь, насколько мне известно, во время пребывания великого магистра в Риме понтифик об этом не упоминал.

— Не упоминал, — подтвердил Уилл. — Но это неудивительно. Тогда он был поглощен умиротворением настроенных против него кардиналов Священной коллегии. Жак несколько месяцев провел у неаполитанского короля и в наших прицепториях в Венеции и Генуе. Так что мы с его святейшеством встречались лишь несколько раз весной.

— Приглашение пришло от Эдуарда, — сказал Робер. — Стало быть, он поддерживает папу. Мы всегда боялись этого, с тех пор как он начал требовать деньги у Эврара. Старик говорил, что рано или поздно английского короля потянет на Святую землю, и теперь, когда великий магистр только об этом и говорит… — Робер посмотрел на собеседников. — Впрочем, я его не осуждаю — ведь и сам был бы рад отомстить за Акру, и с тех пор с трудом могу представить мусульманина своим братом. — Он на секунду замолк. — Но Крестовые походы закончились, а король Эдуард поклялся служить делу братства. Ему положено вместе с нами крепить мир между Востоком и Западом, а не замышлять очередную войну, даже по наущению папы.

Уилл молчал. Его друг понятия не имел, как далеко готов пойти Эдуард ради желаемого. Если это ему выгодно, он будет с потрясающим цинизмом ратовать за мир, будет заключать союзы и разрывать их.

Гуго посмотрел на Уилла.

— Я знаю, ты Эдуарду не доверяешь. Но с момента подписания мира с мусульманами король не сделал ни одного движения на Восток. Откуда у тебя такая уверенность, что он наш враг? Отчего же Эврар выбрал его хранителем? Конечно, я не был близко знаком с капелланом, но за время пребывания в Акре понял одно: Эврар бесконечно предан «Анима Темпли» и никогда бы не стал подвергать его опасности.

— Эврар ошибся, — тихо проговорил Уилл. — После похищения «Книги Грааля» мы стояли на пороге краха, и он в своем стремлении укрепить братство поторопился, выбрал не того. Эврар сожалел об этом до своего смертного дня.