Александр Горбовский - Закрытые страницы истории

Как уже говорилось, призвание «типа альфа» – повелевать. Когда людям этого типа пытаются навязать другую, чуждую им модель поведения, то есть отстранить их от власти, они сопротивляются, борются и побеждают или погибают. Представляется естественным, что так же ведет себя и диаметрально противоположный психологический тип, когда его заставляют делать противное тому, к чему он предрасположен.

Можно ли упрекать этот тип за то, что он поступает сообразно своей внутренней сущности? То есть предпочитает повиноваться, а не повелевать, исполнять решения, а не выносить их? «Бегство от свободы» – так обозначил этот стереотип поведения известный психолог и социолог Эрих Фромм.

Наблюдения за животными-вожаками невольно наталкивают на параллели из области социальной жизни людей. Здесь, как и у людей, в каждом поколении «тип альфа» составляет примерно одну и ту же устойчивую долю. Как и в человеческом сообществе, у общественных животных к власти может прийти и «псевдоальфа», которая впоследствии оказывается не способна удержаться у власти.

Четко выраженный «тип альфа» существует у всех животных, живущих сообществом. При встрече с ним все животные низших рангов демонстрируют своим поведением полное подчинение и покорность. У каждого вида – своя система ритуальных действий. Крысы, например, при встрече со своим «типом альфа» ложатся набок, полузакрыв глаза.

Наблюдения за животными говорят о том, что система господства одной особи над другими восходит к механизмам древним, биологическим, досоциальным. Возможно, именно там, в этих изначальных пластах, и нужно искать расшифровку того качества, которое понимается как предрасположенность к власти.

Что же это за качество?

Один из современных западных исследователей, проведя многочисленные изыскания, нашел, что качество это не может быть сведено ни к одному из тех, которые обычно связывают с осуществлением власти, – ни к решительности или гибкости ума, ни к способности предвидеть события. Очевидно, решил он, кроме качеств лидера, поддающихся учету, существует некий главный, определяющий признак, «традиционные методы исследования которого не принесли результатов». Этот признак был обозначен им как «фактор икс».

Еще раньше Макс Вебер, стремясь выделить это же не поддающееся определению качество, обозначил его термином «харизма». «Харизматический лидер» – это индивид, который выступает как объект всеобщего обожания, как реализация потребности «толпы» в таком объекте [12].

«Толпа чувствует (правильно или неправильно), что лидер имеет иные источники разума, чем наука и опыт. Она думает, что для него логическое размышление не является необходимым. Эта уверенность не имеет границ. Мы называем такую власть магией лидера», – писал немецкий социолог Э. Ледерер. «Магия лидера» не поддается каким бы то ни было рационалистическим попыткам понять или объяснить ее. Если индивид обладает этим качеством, любые его слабости, недостатки, даже ничтожество отступают на второй план. Потому что вовсе не они, не эти качества определяют, властвовать ли ему над другими или нет. История Древнего Рима знает человека, который похитил из Капитолийского храма 3000 фунтов золота, подменив их таким же количеством позолоченной меди. Этот поступок не помешал ему впоследствии стать одним из самых популярных правителей. Человек этот – Юлий Цезарь. «Моральные качества лидеров временами могут быть весьма далеки от совершенства, храбрость может быть не присуща чертам их характера – тем не менее они превосходят остальных. За ними следуют, ими восхищаются, им повинуются до грани преклонения» (Т. Карлейль).

Необязательность для лидера высоких моральных качеств, храбрости и даже, как мы видели, особого интеллекта приводит некоторых исследователей к мысли, что, может быть, вовсе не превосходство, а, наоборот, какая-то тайная ущербность предрасполагает человека к властвованию. Замечено, например, что большинство властолюбцев были людьми небольшого роста. Болезненно переживая какую-то свою «ущербность», человек может пойти по линии наименьшего духовного сопротивления – по линии компенсации этого своего чувства «хужести» разрушительной страстью к возвышению над всем и вся. Так полагает, в частности, Э. Фромм.

Эта мысль – мысль об «ущербности» как факторе, предрасполагающем к властолюбию, – пришла в голову людям достаточно давно. Ее можно найти еще в Библии, в Книге судеб:

…Растения решили выбрать себе царя. Но ни одно благородное растение – ни маслина, ни виноградная лоза – не захотело променять свое природное место на то, чтобы властвовать над другими. Принять корону согласился только колючий терновник, ни на что не пригодный и бесполезный.

Смысл притчи в том, что власть – удел худших.

В то же время те, кто чувствует свою «ущербность», имеют низкую самооценку. А современные исследования проблем лидерства говорят о том, что, чем выше оценивает себя индивид, тем выше оценивают его окружающие и тем больше у него шансов на лидерство.

Возможно, впрочем, что эти точки зрения при всей их видимой полярности не исключают одна другую. Лидеры могут быть разных типов и разных уровней. Соответственно различными могут быть и первоначальные импульсы, давшие им движение на пути к власти.

Таким образом, разброс мнений о том, что же лежит в основе «магии лидера», достаточно широк. Остается лишь согласиться с некоторыми исследователями, которые считают это свойство лидеров иррациональной, непостижимой силой. Но как бы ни называлось это качество – «фактором икс» или «харизмой», само признание его роли означает возвращение к идее Аристотеля о врожденной предрасположенности властвующих к тому, чтобы властвовать. Совершив круг, мысль, таким образом, оказывается в той же точке, из которой она начала свой бег две с половиной тысячи лет назад.

Власть – предмет скользкий, постоянно норовящий вырваться из рук. И неизвестно еще, что является большим искусством – умение захватить власть или способность удержать ее.

Халиф Хаким любил, переодевшись в платье простолюдина, бродить по ночному Каиру. Как-то во время одной из таких прогулок ему повстречалось десять вооруженных людей, которые, узнав халифа, стали просить у него денег. Час был поздний, место глухое и пустынное, просьбы их грозили вот-вот перерасти в требование, и неизвестно, какая бы участь постигла тогда Хакима. Но халиф прежде всего был политиком, и это спасло его.