Евгений Веникеев - Звездный час «Весты»

— Конечно, вы все хотите попасть к лейтенанту Макарову на «Великий князь Константин», тем более что 29 апреля он опять молодецки атаковал турок в Сулине. Это невозможно, но и другие корабли: «Аргонавт», «Владимир», «Эльборус» — делают все, что возможно при их вооружении и конструкции. Напоминаю вам, что государь-император передал в состав отряда активной обороны свою яхту «Ливадия». Кому-то из вас выпадет честь плавать на ней и ходить по палубе, где ступала нога обожаемого монарха. Не забудьте еще о броненосцах береговой обороны «Новгород» и «Вице-адмирал Попов». Хотя они и не отходят далеко от берега, но и на них можно изучить азы мореходного дела… Приказ о назначениях будет вывешен послезавтра. Господа юнкера, вы свободны.

— Вольно! Разойдись! — и толпа молодых людей, толкаясь, поспешила в фойе, а оттуда — на улицу, где после полумрака казенных помещений их ослепило солнце.

Юнкера обсуждали услышанное, Мишин торжествовал, Казнаков, избегая насмешек товарищей, поспешил удалиться. Наиболее практичные составляли в уме планы: как, пользуясь родственными связями, добиться нужного назначения. Смелые и предприимчивые, мечтавшие о подвигах и наградах, рассчитывали попасть на «Константин»; рассудительные молодые люди, предпочитавшие славе и опасностям тихое место в приличной компании, мечтали о круглых тихоходных «поповках». Но почти никто не желал ходить по палубе, «где ступала нога императора». Все знали, что артиллерия «Ливадии» была слабее, чем у других пароходов, я как военный корабль, несмотря на быстроходность, она имела чисто символическое значение.

Постепенно группы юнкеров таяли. Наконец, обменявшись рукопожатием с последним своим спутником — Мишиным, с которым они жили рядом, Володя Яковлев свернул в свой переулок, упиравшийся в берег реки. Семейство Яковлевых обитало в небольшом, но собственном доме, купленном лет двадцать тому назад, после Крымской войны, главой семьи, отставным в настоящее время штабс-капитаном Никифором Серафимовичем Яковлевым.

Никифор никогда не рассказывал детям, почему он, сын деревенского священника Орловской губернии, стал моряком. Они и не спрашивали, считая, что быть морским офицером — единственное занятие, достойное мужчины. А Никифор тихо радовался, глядя на них. Сыновья никогда не узнают жизни, которой жил их дед. Всенощные в насквозь промерзшей церквушке, крестины у богатых мужиков, где положено напиваться до положения риз, ежедневный путь от дома в церковь и обратно. И ничего, ничего не случается, кроме смены времен года. От этой жизни Никифору удалось спастись, бежав из дому и поступив в штурманские классы в Кронштадте. Окончил, стал кондуктором, был направлен на Черноморский флот, старательно тянул служебную лямку на парусных кораблях. Женился на дочери своего коллеги-штурмана, появилось двое сыновей. Теперь на пенсии, он вдовцом доживал свой век, копаясь в садике, а вечера коротал за книгой или в обществе таких же, как и он, отставных штурманов и артиллеристов. За прошедшие годы многое изменилось на флоте — суда стали паровыми, покрылись броней, появились орудия большого калибра; был принят закон о всеобщей воинской повинности, сократился срок службы для матросов. Не изменилось только одно — по-прежнему настоящим морским офицером мог стать только потомственный дворянин. Поэтому и старший сын Никифора Серафимовича — Андрей — морской артиллерист. Слава богу, служба идет хорошо. Сейчас, в 21 год, он уже прапорщик 1-го черноморского экипажа. По его пути пойдет и Владимир после окончания юнкерской школы.

…Володя толкнул калитку, погладил собаку и взбежал на крыльцо. В прихожей он увидел фуражку брата и обрадовался: именно Андрей и был ему нужен сейчас. Через окно взглянул на отца — тот поливал из лейки клумбу.

Брата он застал в маленькой гостиной за чтением «Артиллерийского журнала». Андрей серьезно относился к своей профессии и внимательно следил за последними изобретениями в этом деле. А изобретения и усовершенствования в морской артиллерии сыпались, как из рога изобилия, — противоборство пушек и брони было в разгаре. Каждый номер «Артиллерийского журнала», «Военного сборника», «Морского сборника» приносил известия о поражающих воображение новых типах все более огромных орудий и броненосцах, защищенных невиданной толщины броней.

— Ну, как решили с практическим плаванием? — спросил Андрей брата. Он очень любил Володю, хотя часто напускал на себя суровость и корил за легкомысленное отношение к занятиям. Владимир был способный, но несколько взбалмошный, и поэтому ни разу не удалось ему украсить своей фамилией начало списка класса по успеваемости. Обычно он пребывал где-то посередине, а иногда съезжал даже в самый низ.

Отвечая на вопрос брата, он рассказал о назначении на боевые корабли.

— И куда же тебя направили? — спросил брат.

— Послезавтра приказ вывесят. Я бы, конечно, на «Константин» хотел. Читал, что он в Сулине наделал? Только туда все хотят, и меня, наверняка, на «Аргонавт» засунут или на «Ливадию» сошлют.

Андрей задумчиво посмотрел на Володю. Тот был выше его, но худ и по-мальчишески неуклюж. У него уже появились юношеские усы, которые их владелец, конечно, при каждом удобном случае рассматривал в зеркало.

— Видишь ли, — нерешительно начал Андрей, — кроме «Константина», «Аргонавта», «Владимира», «Ливадии», «Эльборуса» и «поповок», есть еще один боевой корабль, вернее, будет.

— Какой же? — живо заинтересовался Владимир.

— Хорошо, скажу тебе, хотя, пожалуй, и не имею права. Вчера в Николаев из Петербурга приехал подполковник морской артиллерии Константин Давыдович Чернов. Я и раньше о нем слышал, это очень ученый человек — окончил академию, изобрел механический станок для перетаскивания орудий с одного борта на другой. Его сам начальник штаба главного командира капитан 1-го ранга Казнаков весьма почтительно встретил и тотчас представил Аркасу. Потом он с артиллерийским начальством поговорил, а сегодня утром мне приказ приносят — откомандировать в его распоряжение «для имеющих быть надобностей». Я, конечно, немедленно пошел представиться новому начальству и, кстати, узнать какие это «надобности» могут возникнуть. Чернова нашел в штабе главного командира, там ему уже кабинет выделен. Когда я вошел, он что-то чертил. Я отрапортовал по всей форме. Он вышел из-за стола, пожал руку, показал на кресло и говорит: «Садитесь, Андрей Никифорович, нам надо поговорить о нашей совместной деятельности. Вас мне рекомендовали как способного и знающего офицера». Я, конечно, поклонился и пробормотал что-то благодарственное, откровенно говоря, смутился. Вот тут-то Чернов и перешел к делу. Он прибыл сюда, чтобы установить на каком-нибудь корабле, и, желательно, испытать в бою электрические приборы для управления стрельбой по системе Давыдова. Он утверждает, что это лучшая система в мире — позволяет стрелять залпом из любого количества орудий, причем залп происходит автоматически, когда орудия на волне примут нужный угол наклона. Он уже много лет хорошо знаком с изобретателем, это отставной поручик и, по словам Чернова, талантливый человек. Изобретение строго засекречено, устройство главного прибора знают только Давыдов и Чернов. Собственно говоря, подполковник приехал для последней проверки — в бою. Он мне прямо не сказал, но, похоже, собирается искать встречи с турецким броненосцем и напасть на него. В общем, Аркас распорядился приобрести у Российского Общества пароходства и торговли «Весту». Завтра она приходит в Николаев, начнем ставить артиллерию, через неделю из Кронштадта выезжает команда и командир. Я буду одним из артиллерийских офицеров, но Чернов хочет, чтобы я помогал ему при переоборудовании корабля и научился обращаться с приборами Давыдова.